Отец

Подарки, привезенные из Луизианы пугали маленького Грега: черные фигурки, проткнутые иглами и всевозможные кресты. Мрачная атрибутика носила в себе зло африканской религии. Как говорил дед, в Новом Орлеане не обращают внимания на католический пост, там практически правит вуду. Тайны и магия. Внук никогда не размышлял о тяге Чарли к сказочным мифам и небылицам, к тому, во что Грег отказывался верить. Гуляния, смех и безделье – то лучшее и незабвенное, что старший Марлоу изведал в Городе-полумесяце. Не зря его девиз гласил: «Пусть текут хорошие деньки».

Но разве легко похоронить горе? Горе, влекущее за собой моря слез и незаживающие раны. Горе, также затронувшее мирных обитателей, поселившихся здесь. Когда на дорогой сердцу деда город обрушилась катастрофа в лице урагана Катрина, унесшего жизни более полутора тысячи человек, он уже отошел в мир иной. Мужчина не видел, как Новый Орлеан громят его же жители, как на улицы выходят мародеры и бездействует полиция и как население заметно оскудевает. Он не смотрел на снимки затопленной земли и не слышал криков пострадавших, не наблюдал зрелища разрушенных зданий и искалеченных детей, получивших статус сирот. Но кто знает, возможно Чарли видел больше, чем любой в скорбящей Луизиане.

После многочисленных рассказов Грег, приехав сюда, не чувствовал себя посторонним. Он смотрел на фотографии и сразу же их фиксировал, поэтому, гуляя по Новому Орлеану и натыкаясь на заснятые достопримечательности, ему легко удавалось вспомнить даты основания, особые события и связанных с ними знаменитых личностей. К тому же мальчику нравились уроки истории в школе: изучай подноготную места, куда собираешься, тогда не окажешься там потерянным или лишним. Город примет тебя, если ты облачишься в доспехи из подробностей о его секретах.

Проделав путь длиной в пять миль и три часа, Грег подумал было вернуться к сестре, как ему показалось, что кто–то зовет его:

– Эй, парень! Да–да, я к тебе обращаюсь, – добавил мужчина, когда подросток обернулся. Помоги–ка, – он указал на тяжелый ящик.

В другой день Грег приметил бы в неожиданной просьбе грубость и не замедлил бы отказаться, да и послать куда подальше. Но он нуждался в работе, которую обратившийся к нему незнакомец вполне мог ему предложить. Несмотря на раздражение, накопившееся за бессмысленно потраченные минуты, парень сохранил спокойствие и дал выходной кулакам. Подойдя поближе, Грег с легкостью поднял ящик, и посмотрел мужчине в глаза.

– Куда нести? – вопрос прозвучал враждебно.

– Тут недалеко, пойдем, – незнакомец улыбнулся подростку, раздражая его еще сильнее. И чего это он такой любезный?

Грег не горел желанием разговаривать, никогда не отличался болтливостью и не терпел тех, кто страдал зловредным пороком. Мужчина каким–то образом ощутил отстраненность спутника, потому что на протяжении недолгого пути не произнес ни единого слова. Подросток следовал за мужчиной и исподтишка изучал его: лет шестьдесят, много времени проводит на ногах, женат. Похоже парень старается походить на Шерлока Холмса, выведывая обстоятельства личной жизни по истесанным пальцам и пятнам на одежде.

Они быстро дошли до пункта назначения, и Грег приятно удивился обстановке заведения: чисто и ухоженно, вкусно пахло едой и цветами, напоминая ему о доме.

Он осторожно переступил порог, оглядываясь по сторонам. Барная стойка, начищенная до блеска, витая лестница, ведущая на второй этаж и темный деревянный пол создавали атмосферу уюта. На кухне слышалась возня и потрескивание кипящего масла. За столиками сидели люди, набивая животы домашней едой, они непринужденно болтали и приветственно кивали женщине, разносящей еду. Возвращаясь на кухню, она бросила на него мимолетный взгляд и, как привиделось Грегу, подбодрила его.

Сколько раз парень пытался понять к какой ячейке он принадлежит, и сейчас на другом конце страны, он вдруг почувствовал себя в своей тарелке как много лет назад в обстановке семейного тепла. Испытает ли он это снова или так и останется чужаком? Внезапное озарение и возникший за ним вопрос испугали его. Парню везде чудился подвох. Тем более, когда к нему относились по–доброму. Он не привык к такому отношению, слыша лишь непрекращающееся недовольство в свой адрес.

– Можешь поставить ящик на стойку, – сказал мужчина, вписывая что–то в толстую тетрадь.

Руки Грега мертвой хваткой вцепились в ящик, не желая его отпускать, если он выпустит его из рук, ему придется уйти, а так хотелось продлить секунды спокойствия, тихой умиротворенности. Мысленно выругавшись и прозвав себя нытиком, парень поставил ящик и торопливо прошел к двери.

– Стой, погоди! – крикнул мужчина. – Я еще не успел тебя поблагодарить, а ты уже уходишь. Присядь, Марта принесет тебе поесть. Должен же ты перед тем, как приступить к своим обязанностям, ознакомиться с рабочим местом, – он открыто ему улыбнулся, закрывая тетрадь.

– Но…я…не понял.

Сказать, что он был ошарашен, ничего не сказать. Кажется, ему предложили источник дохода, а он мямлит как идиот. Конечно, Грег этого ждал, вернее жаждал, но напористость мужчины и его уверенность в положительном ответе казались парню внезапными и не совсем обычными. Хозяин кафе не удосужился спросить, он констатировал факт: ты принят и точка. Была ли это своеобразная благодарность за доставленный ящик или все–таки в глазах подростка читалась мольба.

– Когда мне начать? – спросил Грег, приняв, по его мнению, верное решение.

– Попридержи коней, парень! – захохотал мужчина. – Ты даже не знаешь моего имени. Я – Арчи Гудман, владелец пристанища для нуждающихся, как в выпивке, так и в работе. Как тебя зовут?

С этого момента началась их дружба.

Пайпер

В кафе на углу Бурбон стрит разворачивалась драма. Точнее трагедия бушевала в душе милой девушки. Она была единственной, кто не поддерживал нарушения заведенного порядка в стенах «Кракена». Негоже наблюдать за людьми через окна, лучше зайдем и подслушаем их разговор.

Они сидели за одним столом, женщины напротив мужчин. Кусая губы, Пайпер с обидой смотрела на Арчи, несущего им «хорошую» весть. Новый работник. Только этого не хватало. Еще утром жизнь била ключом, она чувствовала, как постепенно возрождается, а теперь…

Девушка проснулась, разрешая превосходному настроению растекаться под кожей и, напевая под нос, вышла навстречу жаркому дню. Проходя мимо католической церкви, стоящей в не богатом районе на углу Хенриетт–Делил–стрит и Говернор–Николс–стрит, она улыбнулась. Здание из белого кирпича, покрытое разводами, стекающими из ржавых решеток, впитало в себя старину. Вершину темного купола украшал покосившийся крест, на территории церкви находилась могила неизвестного раба с железными цепями. Она являлась символом свободы для афроамериканцев, поселившихся в Новом Орлеане.

Пайпер наткнулась на собор в первую рабочую смену, привлеченная собравшейся перед входом толпой, и вот уже целую неделю она навещала церковь Святого Августина. Девушка посещала ее не из–за веры в Бога или высшие силы, это наваждение испарилось, когда ей исполнилось десять. Причина была иной: святыня пропагандировала заповеди и безгрешность, отличающиеся от политики остальных церквей. Пайпер прослушала джазовую мессу лишь раз, но уже влюбилась в храм, одаривший ей надеждой, которой сейчас она безумно желала.

Всего за несколько часов действительность перевернулась с ног на голову. Пайпер ощущала себя счастливой и полезной, строила планы на ближайшее будущее, а теперь Гудманам не терпится ее заменить. Возможно дело в том, что она – девушка и не справляется должным образом с возложенными на нее обязанностями. Тогда почему они ей этого не объяснили, почему делали вид, что ничего не изменилось? Пайпер за столь короткий срок не успела привыкнуть к семье Гудманов, предстоял еще долгий путь, а тут, нарушая ее планы, заявился чужак. Да, она и сама здесь не родная, только вот уже долбанных семь дней Пайпер доказывает свою преданность и выказывает благодарность за предоставленное место. А что он? Кто сказал, что ему можно открыть двери и впустить в святая святых? Откуда он и почему оказался на юге? В своем городе он всех перерезал, поэтому приехал в Новый Орлеан за очередными жертвами?