Страница 42 из 93
был местом первозданного единения, где все противопоставления сняты.
Нам неизвестно, существовал ли обычай зажигать костры Халлоуина в самой Таре. Дж.
Китинг говорит, что друиды обыкновенно собирались в Тлахтге, в двенадцати милях от
Тары, именно в канун Самайна и что главный костер, на котором сжигались приносимые
дары, зажигали как раз там. Это была своего рода «прелюдия» к празднику Тары. Китинг
утверждает далее, что в эту ночь гасились все очаги Ирландии, и зажечь их снова можно
было только от огня Тлахтги. Если это действительно так, значит, источником всех
летних огней в Ирландии был Уснех, а зимних — Тлахтга. Данные Китинга
относительно функции центра не полностью соответствуют концепции Уснеха как пупа
Ирландии. Он рассказывает, что Туатал Техтмар построил в Митечетыре крепости,
каждая из которых соответствовала одной из областей Ирландии. Если следовать этой
схеме, то Уснех соотносится с Коннахтом, Тара — с Лейнстером, Тайльтиу — с
Ульстером, а Тлахтга — с Мунстером.
Достоверность построений Китинга вызывает сомнение у современных исследователей,
которые считают смехотворной идею географического соотнесения Тлахтги с Мунстером.
Однако существует и мнение, что свидетельство Китинга — не вполне фальшивка. Как
известно, Тайльтиу была супругой самого знаменитого короля племени Фир Болг, главы
военной аристократии, которая основала в Ирландии королевство, и не удивительно, что
центр собраний, носящий ее имя, имеет связь с Ульстером и что именно там находится
место погребения знатных уладов. Неудивительно также, что в двух сагах,
рассказывающих о встрече пяти братьев с женщиной — персонификацией Власти, эти
братья после испытания оказывались именно в Тайльтиу и что большое собрание в
Тайльтиу, которое устраивал король Тары, происходило на Лугназад, а как разв это время
на острове высадилось племя Фир Болг, и только оно.
Соотнесенность Уснеха с Коннахтом, традиционно жреческой областью, достаточно
естественна, тогда как сама Тара находилась в Бреге, которую средневековые авторы (и
сам Китинг тоже) считали частью Лейнстера. Персонификацию Власти, с которой короли
Тары должны были сочетаться браком, являла собой Медб Летдерг из Лейнстера. Кроме
того, если взять камень Фал как символ королевской власти, сердце которой в Тайльтиу,
то сексуальный символизм связывает его с третьей функцией — обеспечением
плодородия земли и скота. Таким образом, король как воин был связан с Ульстером, но
как даритель животворной силы соотносился с Лейнстером.
Согласно диншенхас, Тлахтга, ассоциирующаяся с Мунстером, обязана своим именем
Тлахтге, дочери Муг Рута из Западного Мунстера, «которая вместе со своим отцом
обучилась тайной премудрости мира». Именно к ней «церковная традиция питала особую
ненависть, какой не испытывала, пожалуй, ни к одной другой кельтской богине и
легендарной героине». Другой колдуньей из Мунстера, тесно связанной с Халлоуином,
была Монгфинд, дочь Фидаха из Мунстера, жена короля Эохайда Мугмедона и злая
мачеха Ньяля Девять Заложников. Она умерла в канун Самайна, приняв яд, который
сама же приготовила для своего брата-короля. Праздник Самайн в народе иногда
называли «Праздником Монгфинд», потому что, «пока была она жива, было у нее много
власти и была она ведьмой, вот поэтому в канун Самайна и обращаются к ней женщины и
чернь со своими просьбами». Все это согласуется с тем, что мы говорили выше о
традиционной соотнесенности Мунстера с рабами, ведьмами и демонами. Канун
Самайна — ночь, когда все эти нечестивые создания вырываются на свободу, и вполне
логично, что главный костер Самайна, который, как теперь говорят, зажигали, чтобы
«спалить ведьм», должен был находиться в месте, символизирующем Мунстер. Более
того, Тлахтгу можно приравнять к третьему, дополнительному огню из древнеиндийских
жертвенных обрядов — тому, от которого зажигали восточный огонь, соотнесенный
нами с Тарой. Именно на этом третьем огне сжигали подношения предкам, причем имя
его и местоположение связаны с югом. Он защищал жертву, приносимую на восточном
огне, от злых сил, угрожающих с юга.
То, что Китинг связывает Тлахтгу с праздником Тары соответствует средневековым
свидетельствам о трёх главных праздниках года в Ирландии — в Уснехе, в Тайльтиу и в
Таре. Сакральные ритуалы — прерогатива представителей первых трех функции,
поэтому естественно, что Тлахтга, представляющая Мунстер, и соответственно,
четвертую функцию, не должна обладать независимым статусом, необходимым для
проведения в ней ежегодного четвертого праздника. Тот факт, что собрания в Уснехе и в
Тайльтиу, т.е. в местах, ассоциируемых с половиной Конна, маркировали летние
праздники, Бельтан и Лугназад, тогда как сакрализованные пункты, отмечающие зимние
праздники, располагались в южной половине острова, подсказывают что север
ассоциировался с летом, юг же — с зимой, и в свете этого уместно вспомнить что именно
зимой простой люд должен был оказывать знати гостеприимство. В древней Индии север
означал день, а юг — ночь, север — мужское, юг — женское, весна и лето при этом
соотносились соответственно со жречеством и военной знатью, а сезон дождей — с
простым народом. Однако мы не располагаем данными о существовании анологичной
систематизации в кельтских странах, и инверсии, о которых мы говорили выше, лишают
гипотетические построения всякого смысла. Близость сверхъестественного элемента
ночью и зимой предполагает корреляцию этих двух периодов, а равно и юга с Иным
миром. Опять-таки Иной мир изображается как страна вечного лета, особенно когда на
земле царит зима.
Учитывая несовпадения между двухчастной и четырехчастной концепциями срединной
области и ее центров, остается лишь повторить, что сосуществование противоречивых
космологических систем характерно не только для кельтской традиции.
4
Столицы областей Ирландии имеют с центром много общих черт. Почти все они
располагались на естественных холмах или хотя бы на искусственных насыпях. И все
были местами погребения, что роднит их, скорее, с нашими церквами, нежели с
дворцами. Подобно церквам, они посвящались памяти их основателей, которые, как
обычно считалось, были в них погребены. Применительно к ирландской традиции
уместно говорить не столько об основателях, сколько об основательницах, поскольку в
основном это были женщины. В центре страны такой женщиной-покровительницей
оказывается в Уснехе — Эриу, в Таре — Tea, в Тайльтиу — Тайльтиу, а в Тлахтге —
колдунья Тлахтга. Сама Эмайн Маха, столица Ульстера была основана богиней войны
Махой, Наас был местом погребения Наас, жены Луга в то время как Круахан столица
Коннахта по преданию назван так в честь Круахи, служанки сопровождавшей Этайн когда
та была похищена Мидиром из Племени богини Дану. Имена и подвиги женщин
фигурируют также в повестях о менее известных местах, таких, как Кармун в Лейнстере,
о котором ниже мы поговорим подробнее. А пока, продолжая аналогию с церквами,
можно сказать, что большинство ирландских центров были своего рода «храмами
богинь», подобно религиозным центрам поздней Галлии.
В большинстве случаев женщины-основательницы, вроде Кессар, которая первой
прибыла в Ирландию, жили недолго и умирали безвременно. Так у Тальтиу разорвалось
сердце, когда она расчищала долину, получившую впоследсгвии ее имя, Кармун умерла в
изгнании от тоски, и «смерть явилась к ней в облике весьма непотребном». Маха умерла,
подарив жизнь двум близнецам, после того как ее, беременную, заставили соревноваться