Страница 22 из 93
лета — в другой. В принципе правомерны оба подхода. Уподобленная первозданному
хаосу, который предшествует сотворению космоса, и беременности, которая
предшествует родам, тьма предстает началом начал, но как символ смерти и разрушения
она же и завершает светлый день.
Данную дихотомию можно наглядно представить следующим образом:
ночь и день
темная половина месяца и светлая половина месяца
МАТ-месяц и ANM-месяц
зима и лето
Samon-полуцикл и Giamon-полуцикл
Каждый полуцикл при этом состоит из пяти времен года: в одном, соответственно,
оказывается три зимы, а в другом — три лета:
А. зима: лето: зима: лето: зима
Б. лето: зима: лето: зима: лето
Символическое значение дня и ночи как микрокосмоса времени и поистине «всего мира»
как нельзя более ясно выражено в одной из повестей «Лейнстерской книги». После того
как Дагда поделил все сиды Ирландии между вождями Племен богини Дану, Мак Ок
пришел к нему и стал просить у него земли для себя. «Для тебя у меня ничего не
осталось, — сказал Дагда, — я уже закончил раздел». — «Тогда разреши мне, —
попросил Мак Ок, — провести день и ночь в твоих собственных владениях». Дагда
согласился.
На следующий день Дагда явился в свой сид и сказал: «Твое время истекло, уходи». —
«Нет, я не уйду, — ответил ему Мак Ок. — Ведь день и ночь — это и есть весь мир.
И отдал ты мне все, чем сам владел». После этого Дагде пришлось уйти, а Мак Ок по
праву занял его сид. Этот же мотив встречается в саге «Сватовство к Этайн», но там его
значение выражено менее загадочно. Там Мак Ок тоже хочет навсегда отнять у Элкмара
бруг (крепость, укрепленный холм), который до этого попросил на день и на ночь, «ибо
не бывает в мире иного, кроме дней и ночей». Точно также молодой Конхобар обманом
присваивает себе власть над уладами, сместив их короля Фергуса Мак Ройха,
обещавшего ему королевскую власть на год (точнее: на зиму и лето). Поведение
Конхобара в данном случае носит характер сугубо политический, но для нас важно, что
его хитрость удается благодаря многозначности слов, потому что действительно «не
бывает в мире ничего, кроме зимы и лета». Как мы увидим в дальнейшем, король
Конхобар персонифицирует саму идею Года, поэтому есть основания видеть в Мак Оке
персонификацию Дня. Вспомним, что свое имя, буквально означающее «молодой сын»,
он получил от матери в знак того, что был зачат и рожден ею в один день, волшебным
образом продленный Дагдой.
2
На границе двух различных периодов времени проявляется некая таинственная сила,
обладающая склонностью делать и добро, и зло. Известно, что некоторые действия
запрещалось совершать на восходе солнца и на закате, потому что это были традиционно
опасные моменты поворота времени. Однако, с другой стороны, следует вспомнить, что
утренняя роса и вообще — вода, добытая на рассвете, обладали особыми лечебными
свойствами; точно так же лекарственные травы рекомендовалось собирать на закате,
чтобы действие их было эффективнее. Естественно, что эти магические силы наиболее
активны в Канун ноября и в Канун мая — точки, делящие год пополам. Эти два Кануна
(а также канун дня середины лета) носили в Уэльсе название «ночи духов». Всюду, где
жили кельты и где было распространено их культурное влияние, традиционно считалось,
что в эти дни, точнее ночи, силы хаоса максимально активны, феи являются людям,
колдуны занимаются волшебством. Будущее в эти моменты открывается во всевозможных
предвестьях. Традиционная для этих дней обрядность во многом сродни традиционным
празднованиям Нового года — например, гаданиям и освещению жилища огнем,
взятым из ритуального костра. Однако атмосфера самих этих праздников существенно
различалась, поскольку посвящались они временам года, резко контрастирующим друг с
другом.
Современный Халлоуин, канун зимы, был праздником торжественным и таинственным.
В эту ночь открывались сиды и их обитатели выходили наружу, причем в куда более
реальном смысле, чем в иные ночи. Живые могли видеть возвратившиеся души умерших.
В Ирландии до самого недавнего времени в эту ночь люди старались не покидать домов
без крайней необходимости, а если все же оказывались на улице, то старались держаться
подальше от кладбищ. Если за спиной им слышались шаги, то ни в коем случае нельзя
было оборачиваться, чтобы не увидеть мертвецов, идущих по следам. В Уэльсе говорили,
что в эту ночь призраки караулят у каждого перелаза. На крыльце ставили для мертвых
специальную еду, называемую bwyd ce
двери оставляли незапертыми, а прежде чем лечь спать, домочадцы прибирали у очага,
чтоб все было готово к визиту умерших родичей.
Совсем иначе отмечался этот праздник в Шотландии, хотя суть его оставалась той же. Это
была ночь «зла и беды», и внушаемый ею ужас намеренно усиливался особыми
ряжеными, персонифицировавшими духов умерших: неженатые молодые люди в
одиночку или группами разгуливали по деревне, с закутанными или зачерненными
лицами, в белых одеждах или задрапированные в солому. В эту ночь исчезала граница
между живыми и мертвыми, а до некоторой степени и между полами, потому что юноши
переодевались девушками, а иногда и девушки переодевались юношами. Всеобщий хаос
еще усиливался злыми проказами. Ряженые врывались в деревенские усадьбы, уносили
прочь плуги, повозки, а иногда и ворота, а затем бросали в канавы и пруды, лошадей
уводили со двора и бросали на чужих полях. Покушались даже на мир и покой дома двери
сотрясались от ударов капустных кочанов, украденных на чужих огородах, дымоходы
забивали торфом, сквозь замочные скважины пускали дым в комнаты.
В эту же ночь традиционно практиковали разного рода гадания; именно в канун зимы
можно было узнать, каким будет весь год, кто женится или выйдет замуж и за кого. В
Уэльсе храбрец, рискнувший уединиться в церковном притворе, слышал в полночь голос,
выкликающий имена тех, кто умрет в течение года, но это было опасно, потому чтосреди
имен обреченных всегда можно было услышать и собственное имя. Девушки в эту ночь
обыкновенно гадали о женихе, однако и тут смерть всегда пряталась за углом: вместо
лица будущего мужа можно было увидеть гроб. Интересно, что в традиционной технике
этих гаданий обычно фигурировали орехи и яблоки — плоды двух деревьев,
ассоциируемых кельтами с Иным миром.
Осмысление Нового года как своего рода вневременья, момента, когда прежний порядок
исчерпал себя, а новый еще не создан, характерно для многих регионов, однако в других
странах это отношение, скорее, воплощается в желании победить хаос, а не дать ему
воцариться. В празднике же Халлоуина намеренное стирание границ между живыми и
мертвыми, между мужчинами и женщинами, между своим добром и чужим, а в гаданиях
— между настоящим и будущим символизирует возврат хаоса. Знаменательно, что «день
и ночь», которые Мак Ок в вышеупомянутой повести отождествляет с временем вообще,
это день и ночь Самайна. В дохристианской Ирландии этот день имеет отчасти природу
вечности. Отвлекаясь от костров, приходится признать, что о позитивной стороне
обрядности Самайна мы, к сожалению, почти ничего не знаем, — до наших дней это не
дошло. Халлоуин открывает зиму, и многое из сверхъестественного этой ночи, когда
человек кажется бессильным в руках судьбы, продолжает доминировать до рассвета
следующего времени года — лета.
Праздник же Кануна лета имеет как положительный, так и отрицательный аспект. Да, в
этот день феи тоже могут нанести человеку вред, а ведьмы безнаказанно могут украсть