Страница 40 из 43
— Я говорю о способности сочинять невероятные истории.
— О, она — не выдумщица. — Учительница отрицательно покачала головой. — Ами совсем не склонна сочинять сказки. Наоборот, она очень здравомыслящий и практичный ребенок. Ее суждения всегда обоснованы. Как я уже сказала, именно поэтому она староста класса.
— По вашему мнению, она не могла придти в полицию, чтобы сообщить нечто нереальное?
— Думаю, что нет. Если Ами что-то вам сообщила, значит это почти определенно — правда.
Левин вздохнул.
— Благодарю вас. Очень признателен.
Мисс Гаскелл встала с кресла.
— Не могли бы вы мне сказать, что кроется за этой «невероятной историей»? Может быть, я смогу оказать вам какую-то помощь.
— Преждевременно что-либо вам объяснять, мисс Гаскелл. По крайней мере, до тех пор, пока мы не установим некоторые обстоятельства…
— Но если я чем-то могу помочь…
— Благодарю вас. Вы уже помогли.
Возвратившись в участок, Левин прошел в служебный кабинет и повесил пальто на вешалку. Кроули посмотрел на него из-за своего стола и сказал:
— Тебе везет, Аб. Буря пронеслась мимо тебя.
— Буря?
— Мать Ами была здесь. Доктор Шеффилд позвонил ей и сообщил, что ты интересуешься смертью ее мужа. И, кроме того, ей позвонили из школы Латмора и сказали, что к ним приходил полицейский и расспрашивал о ее дочери. Естественно, ей очень не понравилось вмешательство полиции в ее семейные дела.
— Вмешательство?
— Так именно она и заявила, мистер Эхо, — усмехнулся Кроули.
— Я хочу закурить… Что ей сказал лейтенант?
— Она с ним не разговаривала. Она беседовала со мной.
— Но ведь ты доложил ему о том, что сообщила девочка?
— Да, и он дал нам два дня на проверку сигнала.
— Прекрасно. А что ты выяснил о смерти Торнбриджа?
— Несчастный случай. К такому выводу пришло в свое время расследование. Подозрительных вопросов не возникло. Он отправился купаться слишком рано после ленча, с полным желудком. Случились спазмы, и он утонул. А что ты разузнал о девочке?
— Ее учительница говорит, что ей можно верить. Что она реалистична и практична. Если она что-либо утверждает, значит, это так.
Кроули сделал гримасу.
— Это не совсем то, что я ожидал услышать, Аб.
— Я тоже не ожидал. — Левин сел за свой стол. — Ну, а теперь расскажи о твоей беседе с матерью.
— Я сказал ей все, как есть. Другого выхода не было. Сказал о заявлении девочки.
— Все правильно. Выбора нет, и мы должны идти до конца. Как она прореагировала?
— Она не поверила.
Левин пожал плечами.
— Поверит после того, как подумает.
— Видимо. Но она выглядела очень удивленной. Говорила, что понятия не имеет, почему Ами так поступила.
— Ты спросил, где она была, когда умер ее муж?
— Она говорит, что ее не было дома. — Кроули открыл свой блокнот. — Кто-то должен был находиться неотлучно при нем, но адвокат не хотел пользоваться услугами профессиональной медицинской сестры. Поэтому, когда Ами вернулась домой из школы во второй половине дня, мать ушла за покупками в универсам. Ее муж был жив, когда она оставила квартиру, и мертв, когда она возвратилась. Так она утверждает.
— Она утверждает, что Ами была дома, когда он умер?
— Да. Что Ами была дома, в своей комнате, и смотрела телевизор. Мать обнаружила Уолкера мертвым и вызвала врача.
— А что насчет шума?
— Она ничего особенного не слышала и понятия не имеет, что Ами имеет в виду.
Левин вздохнул.
— Теперь ясно, что имеется расхождение в объяснениях случившегося. Ами утверждает, что мать была дома и устроила «большой шум». Мать, наоборот, говорит, что находилась в универсаме в момент смерти мужа. — Его пальцы вновь потянулись было за сигаретами в нагрудный карман, но вместо этого почесали плечо. — Какое у тебя сложилось впечатление о матери, Джек?
— Женщина с характером. Очевидно, привыкла, чтобы все было так, как она хочет. И, конечно, она находилась в разъяренном состоянии. Роль заботливой сиделки не для нее. Но мне кажется, что она озадачена обвинением, которое сделал ее ребенок, и не знает, почему девочка так поступила.
— Я должен вновь поговорить с Ами, — сказал Левин. — Когда у нас будут все факты, мы проанализируем их внимательно и попытаемся выяснить, кто из них двоих лжет.
Кроули заметил:
— Я спрашиваю себя, не попытается ли она заткнуть девочке рот?
— Давай пока не будем думать об этом. У нас впереди еще целый день. — Левин взял телефонную книгу и посмотрел номер школы Латмора.
Детектив разговаривал с девочкой в одиннадцать часов следующего дня в кабинете миссис Пиджеон с ее разрешения. По его просьбе их оставили одних.
Ами, аккуратно одетая, как вчера, выглядела по-прежнему серьезной и спокойной. Левин объяснил ей, что было сделано для проверки ее сообщения, и что ее мать известили о проводящемся расследовании.
— Я сожалею, Ами, но у нас не было другого выбора. Твоя мать должна знать.
Ами, казалось, обдумала его слова сосредоточенно и всесторонне.
— Я думаю, что вы поступили правильно, — сказала девочка. — Теперь она не посмеет причинить мне зла, зная, что вы проводите расследование. Это было бы очень неосмотрительно с ее стороны. А моя мать — хитрая женщина, мистер Левин.
Левин улыбнулся, сам того не осознавая.
— У тебя удивительно выразительная речь, Ами.
— Я много читаю. Хотя иногда мне довольно трудно заполучить в библиотеке интересные книги. Мне еще мало лет, поэтому я обязана пользоваться абонементом в отделе детской литературы. — Она слегка улыбнулась. — Я открою вам один секрет. Я иногда беру без разрешения те книги, которые мне нравятся, и возвращаю незаметно на полки, когда прочту их.
«Торопится жить», — подумал детектив и вновь вспомнил плач ребенка в соседней квартире.
— Я хочу поговорить с тобой, — продолжил он вслух, — о том, что произошло в тот день, когда твой отчим умер. Твоя мать утверждает, что она находилась в универсаме и, вернувшись, застала его мертвым. Что ты скажешь?
— Это чепуха, — ответила она не задумываясь. — Не она, а я ходила за покупками. Как только я пришла из школы, она послала меня в универсам. Но я вернулась домой быстрее, чем она ожидала.
— И что же?
— Когда я вышла в холл из лифта, я услышала внезапный грохот в нашей квартире. Я открыла ключом дверь, и грохот повторился. Я вошла в коридор и увидела, что моя мать выходила из комнаты отчима. Она улыбалась. Вдруг она увидела меня, и ее лицо сразу же приняло выражение горя и ужаса. Она сказала, что случилось что-то ужасное, и немедленно стала звонить по телефону доктору Шеффилду. Моя мать хорошо играла свою роль. Она одурачила доктора Шеффилда.
— Почему ты ждала две недели, прежде чем придти к нам?
— Я не знала, что мне делать. — Внезапно вся ее серьезная сосредоточенность куда-то исчезла, и Левин увидел перед собой растерянного ребенка, чувствующего себя очень неуверенно в мире взрослых. — Мне казалось, что никто мне не поверит, и я боялась, что мать заподозрила меня. Боялась, что если я расскажу, она что-нибудь сделает и со мной. Но в понедельник на уроке обществоведения мисс Гаскелл говорила об обязанностях различных правительственных учреждений и их сотрудников — пожарников, полицейских и всех других, и она заявила, что долг полиции — расследовать любое преступление и проследить, чтобы виновные понесли наказание. Поэтому вчера я пришла в участок и сообщила вам об убийстве. Ведь не имеет значения, верите ли вы мне или нет. Ваш долг — произвести расследование моего сообщения.
Левин согласно вздохнул.
— Мы этим и занимаемся сейчас. Но нам нужно нечто больше, чем твои слова. Ты понимаешь? Нам нужны доказательства.
Она кивнула головой вновь с серьезным и сосредоточенным видом.
— В какой магазин ты ходила в тот день?
— В универсам. Тот, что на Седьмой улице.
— Ты знаешь кого-нибудь из продавцов в универсаме? Припомнит ли кто-нибудь из них тебя?