Страница 16 из 98
Переправившись через Нарбуду, Жакемон оказывается уже на землях Бомбея. Эта страна, которую отличает совершенно особое геологическое строение, чрезвычайно интересует исследователя, и он дает себе слово скрупулезно ее изучить. Она обладает свойственной только ей конфигурацией и решительно не похожа на те районы Индии, которые посетил до этого Жакемон. Река Нарбуда также отличается красотой оригинальной, странной и впечатляющей.
Исследователь останавливается ненадолго в Идулабаде, на левом берегу Пурны, и, пребывая в настроении веселом и приподнятом, описывает в письме к брату некоторые подробности своего существования с того момента, как он пересек Нарбуду. Прежде всего это жара, достигающая 44°! «Человек крупный и сильный вроде тебя, — шутит он, — растаял бы здесь, как комок масла. Через неделю от него остались бы кожа да кости. Здесь побеждает математическая ось, прямая линия вроде меня, лишенная других степеней измерения, кроме длины! Эта невероятная жара невероятна со всех точек зрения. Когда я сажусь писать, на мне из одежды только плотный тюрбан из белого муслина, чтобы мысли в голове не путались, и штаны, потому что, хотя название этого предмета не очень пристойно (по-английски, по крайней мере, оно звучит ужасно неприлично), я считаю оный предмет — штаны — одним из самых выдающихся изобретений, на какие только способна человеческая мудрость; пиджак, жилет, сорочка, исподнее фланелевое белье, носки и туфли — все это к черту! Изо всего этого я делаю подушку для сиденья, и через какой-нибудь час ее можно выкручивать — настолько она пропитана потом! Но тем не менее — и это просто поразительно! — я чувствую себя таким свежим в умственном отношении, таким легким (сказал бы еще — и свежим) телесно, как будто на термометре не 43°, а только 14 или 15.
Завтрак мой состоит из молока и бананов, этот фрукт распространен во всех южных странах, ты часто о нем слышал; он напоминает по вкусу сладенькую прогорклую помадку с ароматом жасмина. На обед у меня лук, жареный в омеле, это разновидность масла в Индии, масла вытопленного и очень густого, тягучего. При этом я пью теплую воду, а днем еще и теплый или горячий лимонад, потому что здесь все теплое или горячее. Я уже в достаточной мере превратился в индуса, чтобы полюбить густое, терпкое масло…»
Четыре дня он уже находится на землях Бомбея, и первый пункт в этих провинциях — знаменитая крепость Ассеергур[74]. Комендант принял его замечательно, а кроме того Жакемон получил письмо от правительства Бомбея с сообщением, что оно отдало необходимые распоряжения всем гражданским и военным служащим на пути французского исследователя к столице всячески ему содействовать.
Затем он направляется в Бурханнепур, город Синдии, к принцу Махратту из Гвалиора[75], потом в Аджанту, где уже вступает на территорию низама[76] и покидает бассейн Нарбуды, чтобы перейти в бассейн реки Годавари. Наконец Жакемон прибывает в Аурангабад, жалкие остатки большого города, основанного Аурангзебом[77]. В этом городе, пришедшем в упадок со смертью своего основателя, как это обычно бывает в Индии, находится могольский мавзолей. Он кажется выдающимся сооружением для тех, кому ведома только южная часть Индии. Но после Лахора, Агры и Дели с их великолепными мавзолеями Шах-Джахана, Аршера и Жехангира руины Аурангабада вряд ли заслуживают серьезного внимания. Что действительно примечательно в окрестностях города, так это удивительный подземный лабиринт, прорытый в горе. Тайна его происхождения остается нераскрытой.
Вслед за этим Жакемон посетил знаменитую крепость Даулатабад[78], чье сооружение индусы и мусульмане приписывают богам, имя которых доселе неизвестно. Крепость эта, считавшаяся неприступной, могла и в самом деле быть таковой во времена Жакемона, когда баллистика находилась в зачаточном состоянии, но она не устояла перед бывшим лейтенантом Дюплексом, славным маркизом де Бюсси, который захватил ее не с помощью пушек, но с помощью рупий. Прием, которым не следует пренебрегать и военным людям…
Из Даулатабада он направился в Эллору. Как подлинному художнику и философу, ему доставляет огромное наслаждение знакомство с удивительным подземным лабиринтом[79], самым большим на полуострове Индостан, и с оригинальным монолитным храмом Кайлы. Отсюда без задержки он перебирается в город Пуну, столицу махратов. Впрочем, слово «столица» не должно создавать у читателей представление об однородном государстве, с какой-то мерой независимости, которую англичане хотя бы для виду оставили своим союзникам. От бывшей Махратской империи сохранилось одно название. Как автономная держава она была разбита в 1818 году лордом Гастингсом вследствие подлой измены ее последнего правителя, который домогался союза с англичанами и в итоге предал национальные интересы.
Пуна стала одной из самых крупных английских военных баз на полуострове. Расположенная на западном склоне Гат, неподалеку от Малабарского берега и от истоков Кришны и Годавари[80], приподнятая на шестьсот метров над уровнем моря, она заметно отличается по своему климату от окружающих регионов. Жара здесь не столь изнурительна, как в Бомбее, и дожди здесь также менее яростны. Весьма осмотрительный Жакемон задерживается в Пуне на целых четыре месяца, почти на все дождливое время, и отдается своим трудам с обычным рвением.
Тем не менее он далеко не в восторге от жизни в Пуне по сравнению с другими индийскими городами, где ему довелось побывать. Особенно жалеет он о Кашмире, где жить было так легко и привольно, где судьба проявляла щедрость к нему. Здесь у него возникает смутное ощущение, что большинство англичан, обитающих в махратской столице, презирают его скромный образ жизни, и это портит ему настроение, невзирая на всю его жизнерадостную философию.
«Я настолько впал в нищету, — пишет Жакемон, — что у меня даже нет шляпы, и в этой сильно англизированной стране я вынужден носить нечто вроде бархатного колпака, наполовину смахивающего на «пенджаби», наполовину — черт знает на что. С меня заломили семьдесят шесть франков за паршивенькую английскую шляпу, и я заявил, что напялю скорее тюрбан, чем подчинюсь такой подлости. Мое меню очень напоминает пищу бедного индуса, и тем не менее я нуждаюсь в поваре и подручном, а этот плут еще жалуется и требует второго помощника! В Калькутте, где я был в два раза беднее (что по-английски можно точно перевести, как «в два раза более презренный»), мне повезло с самого начала встретиться с достойными людьми, которые помогли мне с королевской щедростью. Но здесь преобладают заносчивые глупцы, и меня оценивают только по тому, чего я стою, — в рупиях, разумеется. Я исключаю из этого ряда губернатора Бомбея Клэра, человека умного, с изысканным вкусом и безупречными манерами, и английского генерала, который командует здесь. Но лорд Клэр, питающий ко мне самые дружеские чувства, живет в нескольких милях от меня, и я только редко, мельком вижу моего соседа генерала, в пятнадцать раз более уважаемого, чем я, то есть получающего в год пятьдесят тысяч экю…»
Пуна — довольно большой город, население которого Жакемон оценивает примерно в полсотни тысяч жителей, к сожалению, постоянно подвержен холерным эпидемиям. Когда в Пуну прибыл французский путешественник, холера уносила там ежедневно от пятидесяти до шестидесяти человеческих жизней.
«Однако, — пишет он далее, — я пока что жив и даже полон жизненных сил, которых, я надеюсь, мне хватит на предстоящих восемнадцать или двадцать месяцев — до того времени, когда я рассчитываю на удовольствие свидеться с вами».
В конце июля 1832 года Жакемон заболевает. Внезапный приступ жесточайшей дизентерии пять дней держит его жизнь на волоске. Заботливый уход и крепкая натура торжествуют над болезнью, вскоре он возобновляет свои научные изыскания. Три недели спустя исследователь узнает о присуждении ему ордена Почетного легиона. Заслуженная награда доставляет ему большую радость, ибо в те времена этот знак почетного отличия еще не был так дискредитирован, как в наши дни.
74
Автор имеет в виду крепость Ассайе в Бераре.
75
Гвалиор
76
Низам
77
Аурангзеб
78
Даулатабад
79
Автор имеет в виду храмовый комплекс в Эллоре (Элуре), деревне, расположенной в 15 км от города Аурангабада (штат Махараштра); здесь высечены в скалах 34 храма различных религий; упоминаемый в тексте храм Кайласанатха построен в 725–755 годах и в основании имеет площадь 50×33 м.
80
Пуна расположена примерно в 50 км севернее истоков Кришны и примерно в 170 км южнее верховьев Годавари.