Страница 56 из 77
6 мая поздно ночью раздался телефонный звонок. Беру трубку и слышу незнакомый строгий голос:
- Контр-адмирал Пантелеев?
- Да, это я, - отвечаю тихо.
- Вам надлежит прибыть в Кремль. Машина будет у вашего дома через двадцать минут.
И - щелчок в трубке.
Мучаюсь в догадках. Зачем вызывают, да еще так поздно? Но делать нечего. Поспешно собираюсь. И жена, и старик отец проснулись, спрашивают, в чем дело. А что я мог им ответить?
Едва успел одеться, в прихожей звонок. Открываю. Высокий, подчеркнуто аккуратный майор в форме войск НКВД отдал честь.
- Машина ждет.
В поездке по ночному городу военной поры мало привлекательного. Улицы темные, ни огонька, ни живой души. Только с грохотом проносятся встречные военные машины. Майор молчит, молчу и я. Проехали Арбат, Красную площадь, чуть притормозили в Спасских воротах Кремля и - дальше. Остановились у темного подъезда. Прохожу по слабо освещенному вестибюлю, поднимаюсь по лестнице. Большая приемная залита ярким светом. После ночной темноты режет глаза. За столом, уставленным множеством телефонов, сидят и тихо разговаривают два подполковника. Один из них равнодушно бросает мне:
- Садитесь, пожалуйста.
Ждал я долго, даже очень долго. Наконец меня вызвали. Я вошел в обширную комнату. За длинным с голом, покрытым зеленой скатертью, сидели люди, многие из которых мне были знакомы только по портретам, - члены Политбюро, наркомы. Признаться, я немного растерялся. У стены одиноко стоял стул. Кто-то указал мне на него:
- Садитесь, товарищ.
Я сел. Высокий, стройный Нарком ВМФ Н.Г. Кузнецов, заложив руки за спину, молча остановился неподалеку от меня.
По-видимому, здесь происходил серьезный и важный разговор. Лица у всех усталые и сумрачные. Тишину нарушил А.И. Микоян:
- Товарищ Пантелеев, вы на Волге плавали?
- Нет, Анастас Иванович, не довелось. Микоян улыбнулся:
- Неужели и в отпуск ни разу не прокатились по Волге?
- Нет. И в отпуску не бывал, и на пароходах не катался.
Наступила долгая пауза. Взоры всех устремились на Кузнецова. Тот слегка покраснел, подошел к своему стулу, взялся руками за спинку.
- Я уже докладывал товарищу Сталину, что специалистов-речников у меня нет. Но любой военный моряк обязан справиться на реке. Вот почему я и предложил кандидатуру контр-адмирала Пантелеева.
Он умолк.
Остальные участники заседания вполголоса обменивались мнениями...
Спустя несколько минут мы с Кузнецовым были в машине. Уже брезжил рассвет. Нарком, сидевший впереди с шофером, слегка обернувшись ко мне, спросил:
- Товарищ Пантелеев, вы все поняли?
- Никак нет, ничего не понял, - признался я. Лишь в кабинете наркома все разъяснилось. Адмирал спросил меня:
- Что вы знаете о Волжской флотилии? Я ответил, что много слышал о героизме ее моряков в боях за Сталинград.
- Да, они действительно доблестно сражались тогда. Но когда наши войска отогнали фашистов от берегов Волги, успокоились. И мы здесь в Москве ослабили внимание к флотилии. А гитлеровцы лучше нас оценили значение Волги как стратегической коммуникации. - Нарком молча прошелся вдоль стола и продолжал с явным раздражением: - Сейчас, с началом навигации, наши суда одно за другим стали подрываться на вражеских минах. В том числе подрываются баржи с нефтепродуктами. Несколько дней вся река пылала на протяжении десятков километров. И это в ту пору, когда наши войска готовятся к генеральному наступлению по всему фронту, когда танкам, самолетам, кораблям флота потребуется уйма жидкого топлива. - Адмирал опустился в свое кресло. - Товарищ Сталин огорчен и встревожен. По его предложению руководство флотилии сменяется. Командующим флотилией назначаетесь вы. Сдавайте здесь дела, завтра мы с вами полетим в Сталинград.
Утром 8 мая в специальном самолете, под прикрытием истребителей, мы покинули Москву. С нами летел Нарком речного флота 3.А. Шашков. Он и Н.Г. Кузнецов всю дорогу беседовали о предстоящих делах.
Самолет сильно болтало. И хотя я привык к качке, но здесь было совсем не так, как на море. Чтобы как-то отвлечься, смотрю в иллюминатор. Внизу показалась мутно-синяя лента. Это и есть Волга? Где же тут плавать кораблям?
Самолет приземлился. Над аэродромом, располагавшимся в предместье города, ветер нес тучи мелкой красной пыли. Она летела с развалин. Города не существовало. Там, где когда-то были заводы и жилые дома, высились обгоревшие железные скелеты, груды кирпича. Здесь же виднелись разбитые, опрокинутые орудия.
Приехали на большой дебаркадер - плавучую пристань. В одном из его залов началось совещание. Присутствовали ответственные работники обкома партии и облисполкома, начальники пароходств и технических служб речного флота. Обстановку на реке доложил командующий Волжской флотилией контр-адмирал Д.Д. Рогачев. Он начал с жалоб, что у флотилии мало тральщиков, что начальники пароходств игнорируют предложения военных, капитаны буксиров нарушают инструкцию плавания. В результате вчера снова подорвалась баржа с нефтепродуктами. Кто-то из речников бросил реплику:
- Что там баржа - горит на воде шестнадцать тысяч тонн нефтепродуктов!
И тут почти все разом заговорили, зашумели.
Да, подумал я, речники и военные до сих пор не нашли общего языка.
Первый секретарь обкома А.С. Чуянов сердито постучал карандашом о стол:
- Тише, товарищи! Мы собрались не для того, чтобы обмениваться упреками. Надо срочно наметить план действий, чтобы дальше всем работать рука об руку.
Слово взял адмирал Н.Г. Кузнецов. Он сообщил, что решением правительства отныне все волжские пароходства со всеми службами переходят в оперативное подчинение командующего флотилией, на которого Государственный Комитет Обороны возлагает всю ответственность за перевозки по Волге. Далее Нарком ВМФ назвал число речных судов, которые вместе со своими экипажами должны быть немедленно переданы флотилии. Они будут переоборудованы под боевые корабли.
Нарком речного флота 3.А. Шашков тут же дал соответствующие указания своим подчиненным.
Некоторые речники недовольно хмурились - новшества были им явно не по вкусу. Но многие радовались, понимая, как это важно в военное время сосредоточить всю власть в одних руках.
В конце совещания Нарком ВМФ представил меня как нового командующего флотилией.
- Да, вот еще что, товарищи, - прибавил он, - Правительство предоставило командующему флотилией право от имени Президиума Верховного Совета награждать орденами и медалями не только военных, но и речников, отличившихся при выполнении заданий командования. Он может премировать любого гражданина, кто хотя бы укажет место падения мины.
Эта весть вызвала всеобщее оживление. Послышались возгласы:
- Правильно!
- Нужное, полезное дело!
- Давно пора!
Мы разместились на большом морском катере - БМК-1. Это был ходкий корабль с хорошим зенитным вооружением, современными средствами связи, с несколькими очень уютными каютами и довольно вместительной, отделанной под красное дерево кают-компанией, где за столом усаживалось 10-12 человек. Я сразу полюбил этот кораблик и решил перенести на него свой походный штаб. Штаб флотилии в это время следовал на корабле из Ульяновска, где дислоцировался зимой. Рогачев в Сталинград прибыл самолетом. Весь вечер нарком расспрашивал его о состоянии флотилии, об обстановке на реке. Противник ежедневно минирует реку. У Каменного Яра фарватер пришлось временно закрыть. Там скопилось 40 барж с нефтепродуктами - это 30 тысяч тонн топлива! Да и на других участках караваны продвигаются со скоростью черепахи. На путь из Астрахани до Саратова затрачивают до 22 дней вместо 9 дней в прежние времена.
Нарком слушал внимательно. В конце беседы повернулся ко мне:
- Запомните, товарищ Пантелеев, каждая нефтебаржа закреплена за определенным фронтом. Ее там ждут не дождутся. Ясно?
- Ясно! - ответил я.
Но одно дело - понять задачу, а другое - ее выполнить. Как сделать, чтобы баржи не подрывались? Ведь гитлеровцы ставят не простые, а магнитные мины, найти и уничтожить которые очень трудно. Да и не только в минах опасность. Фашистские летчики бомбят караваны судов, нефтеперегонные заводы, нефтехранилища. Я уже знал, что для действий на Волге немецкое командование выделило специальную эскадру самолетов - миноносцев и бомбардировщиков. Эти самолеты базируются в Донбассе - сравнительно близко от Волги.