Страница 10 из 11
Писать воспоминания гораздо труднее, чем заниматься делом. Во всяком случае для меня. Работая, я четко представляю, что я делаю и в каком направлении продвигаюсь, а тут вдруг увлекся и незаметно для себя самого перескочил на Вэна и наши нынешние дела. Не стану вырывать листы, раз уж написал, но впредь постараюсь быть последовательнее и не нарушать порядка.
Итак – Будапешт. Когда строительство телефонной станции было закончено, я надеялся, что меня оставят в ней работать. Я собирался сочетать обслуживание оборудования с научной работой. В то время телефонное оборудование было примитивным и нуждалось в постоянном присмотре, поэтому лишние руки всегда были нужны. К тому же я помнил слова Антала относительно того, что Пушкаш будет держаться за меня не только руками, но и зубами. Но Пушкаш поблагодарил меня за то, что я сделал, выдал мне премию и сказал, что компания в моих услугах больше не нуждается. Я попросил дать мне рекомендацию. Пушкаш спросил, есть ли у меня на примете какое-либо место, я ответил, что нет, и тогда он предложил мне отправиться в парижское отделение Континентальной компании Эдисона, где требовались инженеры-электрики.
Париж! В то время для меня это слово звучало как музыка, как волшебное заклинание! Я мечтал о том, чтобы когда-нибудь побывать в Париже, городе, пропитанном историей и культурой, а тут мне предлагают там работать. И где? В компании Эдисона, который был тогда моим кумиром. Французы были для нас, сербов, олицетворением свободы. Французы, в отличие от австрийцев, не угнетали другие народы[44].
Дело решилось еще в Будапеште. Пушкаш телеграфировал в Париж и на следующий день получил положительный ответ. На прощание он на правах друга семейства покровительственно похлопал меня по плечу, для чего ему пришлось встать на цыпочки, и сказал: «Вы будете всю жизнь вспоминать меня с благодарностью». Я часто вспоминаю Пушкаша, но с иными чувствами. Лучше бы он не принимал участия в моей судьбе, а ограничился тем, что просто бы написал мне рекомендацию. Но тогда я был сам не свой от счастья.
Города, как и люди, имеют характер. Я уверен в этом, и не надо считать меня сумасшедшим. Характер города складывается из характеров населяющих его людей. Нью-Йорк сух и деловит. Париж немного безрассуден. Будапешт – незлопамятен. Несмотря на мою нелюбовь к Будапешту и стремление как можно скорее уехать, этот город на прощание сделал мне своеобразный подарок, о котором я уже писал. Во время прогулки с Анталом в моем мозгу вдруг возникла схема двигателя переменного тока. Невозможно описать чувства, которые я тогда испытал. Это был настоящий подарок, озарение, ниспосланное свыше, а не результат работы моего ума. Очень хочется еще хотя бы раз испытать нечто подобное, перед тем как покинуть этот мир. Было бы замечательно увидеть подробную схему той установки, над которой я сейчас работаю. Но я знаю, что не увижу ее. Озарения всегда касались того, о чем я иногда думал, но над чем непосредственно не работал. Они, как подарки, всегда неожиданны.
Антал не поверил в то, что меня вдруг озарило. Он подумал, что я нарочно устроил «спектакль», для того чтобы разыграть его. Розыгрыши и шутки никогда не были моей стихией, а уж до такого блестящего розыгрыша я бы никогда не додумался. Да и притворяться я тоже не умею. Мать с отцом научили меня прямодушию и честности. По сути, детство свое я провел в одном мире, честном мире, в котором слово стоило дороже золота, а взрослую жизнь в другом – бесчестном, в котором на каждом шагу нарушаются договоры и обещания, в котором кругом обманывают.
Рассказ про Будапешт я уже закончил, про Париж буду писать в другой раз, так что сейчас можно позволить себе небольшое отступление, касающееся нарушения обещаний и обмана.
В 1888 году я заключил соглашение с Вестингаузом[45]. Он купил все мои патенты, касающиеся применения переменного тока, и предложил мне работать у него в Питсбурге. Вестингауз был не просто бизнесменом, но и инженером, а также изобретателем, что меня сразу же к нему расположило. Был у меня и личный мотив – компания «Вестингауз Электрик» была основным конкурентом «Эдисон электрик компани», и я хотел таким образом поквитаться с Эдисоном. Я согласился, но поставил условие – вдобавок к отчислениям, обещанных мне за патенты, я хотел получать по 2,5 доллара за каждую лошадиную силу генераторов и двигателей двухфазного переменного тока, произведенных компанией. Деньги были нужны мне для экспериментов, главным образом для создания моей «Мировой системы»[46], о которой я тогда только начинал задумываться. Вестингауз согласился, но, после того как его компания объединилась с другими, явился ко мне и сказал, что акционеры требуют разорвать наш контракт, так как компания не может платить мне такие огромные деньги. Позиции мои были крепкими, так как любой суд был бы на моей стороне, поэтому хитрый Вестингауз стал взывать к моей человечности, утверждая, что, если я не соглашусь разорвать это соглашение, его компания будет разорена. Мне не хотелось лишаться такого делового партнера, как Вестингауз, и еще больше не хотелось становиться причиной банкротства компании, в результате которого потеряли бы работу тысячи людей, а сам Вестингауз стал бы нищим. Он так и говорил: «Я стану нищим. Потеряю все, что имею, и никогда уже не смогу начать нового дела». Вестингауз знал, как надо вести себя со мной и добился своего. Я отказался от причитавшихся мне выплат. Но позже я узнал, что Вестингауз обманул меня, ничего не понимавшего в финансовых делах. О разорении не было и речи. Дела у компании шли не самым лучшим образом, но банкротство ей не грозило. Вестингауз нагло и цинично обманул меня, взывая к доброте и состраданию. Ему и прочим акционерам просто не хотелось расставаться со значительной суммой. Вестингауз – крайне непорядочный человек, который усиленно притворяется порядочным. Во время войны[47] он сильно подвел русских. Получил от русского правительства большой заказ на производство винтовок для армии, но поставил только десятую часть, причем его винтовки были плохого качества. Мой земляк Йордан Жаркович, служивший переводчиком в русском заготовительном комитете[48], рассказывал мне, как много сил потратили русские на то, чтобы добиться от Вестингауза выполнения контракта, но так и не добились.
Париж и Страсбург
Моя мать радовалась моему приезду в Париж больше, чем я. Если сына из Будапешта позвали в Париж, значит, он того стоит. Мать беспокоилась обо мне – и беспокоилась не без оснований: в ее памяти были свежи мои безумства, за которые мне до сих пор стыдно. Она почему-то решила, что ее брат Пая «сбил меня с пути», пригласив в Будапешт. Ей казалось, что ради работы в Американской телефонной компании я бросил учебу. Я несколько раз писал ей, что все не так, что я ничего не бросал, просто предложение Паи оказалось весьма своевременным, но она мне не верила. Но приглашение в Париж подтвердило, что я встал на путь истинный и не сворачиваю с него. Тем не менее в каждом письме мать предостерегала меня от парижских соблазнов. Какие соблазны? Единственным моим соблазном было плавать по утрам в Сене. Это меня освежало. Жил я в отвратительных условиях – снимал грязную комнатку у жадной и вредной старухи в квартале Сен-Марсель. На что-то лучшее у меня не хватало денег. Жилье в Париже стоило баснословно дорого, к том же я помогал матери и попутно частями выплачивал ей те деньги, которыми она оплачивала мои проигрыши и мою учебу в Праге. Работать с электричеством опасно. В Будапеште я был свидетелем двух трагедий. Мне хотелось, чтобы у матери были кое-какие накопления на тот случай, если со мной что-то случится. Так мне было спокойнее. К тому же элементарная порядочность требовала возврата денег, которые мать потратила из-за моей глупости. Если бы я не играл, то не был бы исключен из Высшей технической школы и доучился бы там, получая стипендию.
44
Здесь Никола Тесла не прав – с XVI по ХХ века Франция была колониальным государством, так что французы угнетали другие народы.
45
Джордж Вестингауз (1846–1914) – американский предприниматель, инженер и изобретатель. Основатель компании «Вестингауз Электрик», заводы которой располагались в г. Питсбурге.
46
Широко распространена легенда о том, что Вестингауз заплатил за патенты Тесле миллион долларов, причем сразу. К этой легенде примыкает вторая – якобы 500 тысяч из полученного от Вестингауза миллиона он передал инженеру Обадии Брауну, который помог ему в 1887 году создать собственную компанию «Тесла арк лайт компани» (об этом пойдет речь впереди). На самом деле ничего подобного не было. Миллион долларов в то время был невероятно огромной суммой, которую не заплатили бы даже за гениальные патенты. Для сравнения: квалифицированный и опытный инженер зарабатывал в то время не более 20 долларов в неделю, то есть около 1000 долларов в год. На самом деле предложение Вестингауза было гораздо скромнее. Он предложил Тесле 5000 долларов за право подробно ознакомиться с патентами, 10 000 сразу же в случае покупки плюс три выплаты по 20 000 с интервалом в шесть месяцев и 200 акций компании «Вестингауз Электрик». Тесла вдобавок запросил по 2,5 доллара за каждую лошадиную силу с каждой машины, произведенной по его патентам. Миф о миллионе, якобы уплаченном за патенты Вестингаузом, первым обнародовал в своей статье в 1896 году репортер New York Post Альфред Томсон. Далее этот миф, как часто бывает с мифами, начал обрастать различными дополнениями. Кроме версии о 500 000 долларов, переданных Обадии Брауну, существуют также версия о том, что эту сумму Тесла якобы передал видному сербскому политику Николе Пашичу (1845–1926) на нужды основанной им Народной радикальной партии и что именно за это Пашич как премьер-министр Сербии наградил Теслу в 1892 году орденом Святого Саввы III степени. На самом деле орден Тесла получил в знак признания его научных заслуг.
47
Речь идет о Первой мировой войне.
48
Организация, которая в годы Первой мировой войны ведала русскими военными заказами в Соединенных Штатах Америки.