Охотники за растениями

– Довольно! – сказал Карл, простояв несколько минут перед расселиной. – Ничего не поделаешь, приходится возвращаться назад. Что ты скажешь, Оссару?

– Вы сказать верно, саиб, нам не помочь – не перейти... Слишком много прыгать, нет моста, нет бамбука сделать мост, нет дерева здесь!

И Оссару уныло покачал головой. Он был раздосадован -особенно потому, что кабарга была очень крупной и могла дать унции две мускуса, а на калькуттском рынке платили по гинее за унцию.

Индус снова поглядел на расселину, затем отвернулся, и у него вырвалось восклицание досады.

– Ну что ж, пойдем назад... – сказал Карл.

– Постой, брат, – прервал его Каспар, – мне пришла в голову одна мысль. Не подождать ли нам здесь немного? Кабарга не может далеко уйти. Наверняка она где-нибудь в самом конце ущелья, но там она долго не задержится. Ведь там ничего нет, кроме снега и льда, – чем она будет питаться? Если где-нибудь повыше нет выхода, она непременно вернется тем же путем. Так вот: я предлагаю устроить засаду; мы подстрелим ее, как только она появится. Что ты на это скажешь?

– Что ж, давай попытаемся, Каспар, – ответил Карл. -Но лучше разойдемся и спрячемся за утесами, иначе она увидит нас и повернет назад. Больше часа не станем ждать.

– Да ей наскучит так долго стоять на одном месте, -сказал Каспар, – и она еще раньше оттуда выйдет. Впрочем, посмотрим.

Охотники разошлись в разные стороны, чтобы спрятаться за утесом или снежным бугром. Каспар взял влево и дошел до края ледника; он скрылся среди скал, поднимавшихся над снегами. Вдруг он закричал:

– Ура! Идите сюда! Мост! Мост!

Карл и Оссару вышли из засады и поспешили к нему.

Пробравшись между обломками скал, они с радостью увидели, что огромная глыба гнейса лежала поперек трещины совсем как мост, воздвигнутый человеческими руками. Но такого моста не смогли бы построить даже гиганты, так как глыба была добрых десяти ярдов в длину и почти такой же ширины.

По всей вероятности, глыба оторвалась от каменной стены и упала на ледник, когда еще не было этой огромной трещины. Ее концы лишь на каких-нибудь два фута выдавались над краем расселины, и, казалось, глыба каким-то чудом держится на хрупком ледяном настиле; однако она пролежала здесь годы -может быть, сотни лет. Казалось, достаточно одного прикосновения, чтобы она рухнула в зияющую бездну.

Будь Карл возле брата, он удержал бы его от переправы по такому опасному мосту, но он не успел подойти, как Каспар уже ступил на глыбу и быстро пробежал по ней.

Через несколько мгновений он оказался по ту сторону пропасти и, махая шапкой, кричал товарищам, чтобы они последовали за ним.

Они тоже перебежали по каменному мосту; затем снова разошлись и стали продвигаться вверх по ущелью, которое все суживалось и словно упиралось в отвесную стену.

Конечно, кабарга теперь не ускользнет от них!

– Как жаль, – заметил Каспар, – что мы не можем сбросить этот огромный камень в пропасть, чтобы кабарга снова не перескочила через трещину, – тогда мы заперли бы ее в ущелье.

– Ты прав, Каспар! – сказал Карл. – Но что сталось бы в таком случае с нами? Боюсь, что и мы оказались бы запертыми.

– Правда, брат, я не подумал об этом. Какой бы это был ужас – оказаться в каменной тюрьме! Что может быть страшнее?..

Не успел Каспар это сказать, как раздался оглушительный грохот, похожий на удар грома; по горам разнеслись гулкие раскаты, и все кругом загрохотало; казалось, огромные горы треснули и ломались на куски.

Адский шум прокатился по ущелью; орлы, сидевшие на утесах, с криком взвились кверху; дикие звери завыли в своих норах, и долина, до сих пор такая безмолвная, наполнилась грохотом, треском и гулом, – можно было подумать, что наступил конец света.

Глава XXII. ЛЕДНИК ПОПОЛЗ!

– Лавина!.. – крикнул Карл Линден, заслышав грохот, но, обернувшись, увидел, что ошибся. – Нет, – прибавил он, с ужасом озираясь по сторонам, – это не лавина! Боже мой! Боже мой! Ледник двигается!

Ему не нужно было указывать товарищам! Взгляд Каспара и Оссару уже был прикован к леднику. Насколько хватал глаз, поверхность ледника двигалась, напоминая бурное море: горы льда вздымались и перекатывались с оглушительным грохотом; огромные синеватые глыбы высоко поднимались над уровнем льда и с треском разбивались об утесы. Густое белое облако снега и ледяных осколков наполнило ущелье, и под этим зловещим покровом некоторое время еще продолжались стук и скрежет.

Потом страшные звуки внезапно прекратились, и воцарившуюся тишину нарушали только крики птиц и вой зверей.

Бледные, дрожащие от страха охотники упали на четвереньки, ожидая, что вот-вот ледник под ними задвигается и их поглотит бездна или раздавят волны ледяного моря. И даже когда треск и грохот затихли, они оставались на месте, парализованные ужасом; вскоре они убедились, что под ними ледник не двигается. Но каждый миг они могли ожидать, что он начнет скользить вниз и похоронит их в глубокой расселине или раздавит глыбами льда.

Ужасная мысль! Прошло несколько минут, а они все еще оставались в неподвижности: боялись пошевельнуться, чтобы не потревожить ледяную массу, на которой стояли на коленях.

Но вскоре к ним вернулась способность рассуждать. Они сообразили, что нет смысла оставаться на месте. Ведь они все еще находились в опасности. Не лучше ли отсюда уйти? Но куда? Может быть, двинуться вверх по ущелью? В верхней его части лед оставался неподвижным. Разрушение происходило ниже трещины, которую они недавно перешли.

Может быть, искать спасения на скалах? Уж они-то, во всяком случае, не сдвинутся с места, даже если верхняя часть ледника также придет в движение. Но можно ли на них взобраться?

Охотники взглянули на ближайший утес. Он был отвесный, но, приглядевшись, они обнаружили на нем выступ – правда, очень узкий, но все же там уместятся, пожалуй, все трое, а главное, до него легко добраться, он вполне подходит.

Как люди, спасающиеся от сильного ливня или от грозящей опасности, все трое устремились к скале и через несколько минут вскарабкались на уступ. Стоять было тесно. Для четвертого не хватило бы места. Приходилось прижиматься друг к другу.

Но как ни узка была эта площадка, она все же была убежищем – ведь они стояли на твердом граните. Все трое вздохнули с облегчением.

Однако опасность еще не миновала, и у них были основария тревожиться за свою участь. Что, если придет в движение и верхняя часть ледника? Ведь лед может внезапно осесть, и они окажутся на головокружительной высоте над черной пропастью.

Даже если ледник в этом месте останется неподвижным, им было чего опасаться.

Карл знал, что случилось: это был ледниковый оползень -явление, которое редко кому удается наблюдать. Он подозревал, что оползень произошел на участке ледника ниже трещины. Если так, то трещина расширилась, огромная глыба гнейса рухнула в пропасть, и обратный путь отрезан.

Наверху ничего не было видно, кроме крутых, нависающих над головой утесов. Человек на них никак не сможет взобраться. Если в этом направлении нет выхода, шутливое пожелание Каспара может исполниться: они окажутся запертыми в этих гранитных стенах, где вместо постели – лед, а вместо крыши – небо. При этой мысли они холодели от ужаса.

До сих пор охотники еще не знали, действительно ли отрезан обратный путь. Выступ утеса закрывал от них ущелье. Инстинкт самосохранения заставил их опрометью броситься к скале. В этот момент никто не вспомнил о трещине и не вглянулся на глыбу. Но теперь они с замиранием сердца думали: не обрушится ли каменный мост?..

Часы шли за часами, а они все еще не решались спуститься на ледник. Стемнело, а они продолжали стоять на своей узкой площадке. Их мучил голод, но какой смысл был спускаться на ледник, ведь все равно там не достать никакой еды.

Всю ночь простояли они на узком карнизе то на одной ногe, то на другой, то упираясь спиной в каменную стену; до утра не сомкнули глаз. Все еще не хватало решимости ступить на лед, который казался таким ненадежным.