Страница 23 из 33
ней не общался. А с матерью, она вообще не разговаривает, – он качает головой, прежде
чем посмотреть на меня.
– Как ты получил шрам на животе? – я заметила его в ту ночь, когда он был
обнажен, но тогда было неподходящее время, чтобы спрашивать.
– В прошлом году я попал в ужасную автокатастрофу.
– Я думала, что в Нью-Йорке у тебя не было машины, – сомневаюсь я.
– Не было. За рулем был мой друг. В животе застрял большой кусок стекла.
– О, Зак. Это ужасно.
Выражение его лица становится несчастным.
– Я бы предпочел поговорить о чем-то другом.
Я киваю головой.
– Я понимаю, каково это, не хотеть говорить о вещах из прошлого, – у меня
длинный список вещей, о которых я не люблю говорить, и большинство из этих вещей
связаны с Кристофером. Думаю о нем, и мой желудок сжимается. Прижимаю руку к этому
месту и потирают его, надеясь, что вскоре боль исчезнет. Я хочу оценить по заслугам
приготовленную Заком еду.
– Что случилось? – спрашивает он, разрезая стейк на тарелке. – Я тебя отравил?–
Он указывает ножом на мой живот.
Я смеюсь.
– Нет, все очень вкусное. К тому же, пищевое отравление проявляется не так
быстро. Вот завтра и узнаем, выжила ли я после твоей готовки, – одаряю его улыбкой.
– Я раньше никогда никого случайно не травил, – говорит он, подняв брови.
– Так значит, преднамеренно травил? – я смеюсь и делаю глоток вина.
– Только тех, кто этого заслуживал, – невозмутимо отвечает он. Я хихикаю и
продолжаю наслаждаться едой.
После того как закончился ужин, я хотела помочь Заку с уборкой, но он даже не
стал об этом слышать. Он направляет меня в гостиную, и я опускаюсь на большой
коричневый диван. Мои глаза сканируют комнату, изучая его эклектичный вкус в выборе
произведений искусства. На белых стенах висят черно-белые фотографии Нью-Йорка,
обрамленный в рамку постер «Сынов Анархии» и красочная копия картины Пикассо. На
окнах нет занавесок, только жалюзи, а на диване никаких подушек. Здесь не хватает
женской руки.
А я хочу быть этой женщиной? Свернувшись в клубок, я кладу голову на
подлокотник дивана. Не хочу сейчас об этом думать.
Мои глаза тяжелеют, и я решаю дать себе несколько минут отдыха.
– Лана, – нежное касание пальцев по щеке, вырывает меня из сна. Я прихожу в
замешательство в первые мгновения.
Где я?
Моргаю несколько раз и замечаю Зака. Он стоит на коленях на полу возле дивана.
Мои глаза сонно изучают его красивое лицо, сосредотачиваюсь на мужественной форме
его губ. Целоваться с ним было лучше, чем я себе представляла. Все, что мы тогда делали,
было потрясающим. Я не готова снова с ним спать, но один поцелуй не навредит, ведь
так?
Я скольжу руками, обхватываю его шею и притягиваю к себе. В его глазах
вспыхивает желание, сменяясь на неопределенность.
– Поцелуй меня, – я снова надавливаю на его затылок.
– Лана, я не хочу, что бы ты об этом сожалела, – он пристально изучает мое лицо,
пытаясь найти признаки нерешительности. Я хочу, чтобы он меня поцеловал. Мне нужно,
ощутить его губы.
– Зак, заткнись и поцелуй меня, – приказываю я.
Он улыбается, а затем медленно приближает ко мне свои губы. Первое
прикосновение очень нежное. Мои глаза закрываются. Я хочу почувствовать все, что
чувствует он, и насладиться этим. Он еще раз скользит по моему рту своими губами,
прежде чем отстраниться, дразня меня.
– Зак, – я издаю отчаянный стон. Он фыркает от смеха.
– Я собираюсь научить тебя быть терпеливой. Некоторые вещи стоят того, что бы
подождать, – он трется о мой нос своим носом. Его дыхание обдувает мои губы, дразня и
соблазняя. Мои пальцы движутся вверх, чтобы сжать его волосы.
– Пожалуйста, – стону я, отчаянно нуждаясь в его рте. Он всасывает мою нижнюю
губу и проводит языком по ее изгибу. Зак обхватывает мое лицо своими ладонями, чуть
запрокидывая мою голову, и наши губы соединяются. Он удивляет меня голодом в своем
поцелуе. Больше нет поддразниваний и медлительности, наши рты пожирают друг друга.
Его язык, ласкающий мой рот, подводит меня к грани, заставляя отбросить сомнения и
просить, что бы он занялся со мной любовью.
Зак отстраняется от моего рта, тяжело дыша.
– Лана, мы должны остановиться, – он проводит рукой по своему лицу. – Я дал
тебе слово, что ничего не случится, и я намерен его сдержать, независимо от того, как
сильно хочу нагнуть тебя над этим диваном и трахать до тех пор, пока ты не будешь
умолять меня остановиться, – его ноздри раздувается, пока его глаза скользят по моему
телу.
Я прикусываю свою нижнюю губу, чтобы сдержать слова, которые хочу сказать.
Слова, которые я не должна говорить.
Пожалуйста, трахни меня.
Я сажусь, заправляя за уши свои волосы.
– Я должна идти.
Он встает, протягивая мне свою руку. Размещаю мою ладонь в его ладони и
позволяю ему поставить меня на ноги и притянуть в свои объятия. Сильно прижимаюсь к
его груди, прячу лицо в мягкости его рубашки и вдыхаю мужской запах его парфюма. Я
могла бы стоять так всю ночь. С ним я чувствую себя в безопасности.
Давно я не чувствовала себя таким образом.
Встречи со всеми моими друзьями в «Quake» всегда проходят весело, они
наполнены хорошим разговором, большим количеством напитков и танцев. Сегодня, сидя
здесь вместе со всеми ними, я грущу. Наблюдение за тем, как покровительственно ведет
себя Кайл с Дженни, заставляет меня скучать по Кристоферу. Он вел себя со мной точно
также.
Наблюдение за Дереком и Кенной, которые только что вернулись после медового
месяца, заставляет меня желать того же, что есть у них. Дерек смотрит на Кенну так,
словно хочет съесть ее на ужин, и он, вероятно, уже это делал.
Иногда я думаю, что подобным образом смотрит на меня Зак. Бывают моменты,
когда я ловлю его на том, что он меня изучает, и вижу такой же голод в его взгляде. В
такие моменты он очень напряжен, но мне это нравится. Мне нравится его страсть, но
теперь, когда мы переспали, я сбита с толку. Мне хотелось бы увидеть, что с нами будет,
но не уверена, что смогу справиться с еще одним разбитым сердцем.
– Что у тебя нового? – улыбается Кенна, пихая меня плечом.
– Не слишком много, – я пожимаю плечами и обхватываю губами соломинку.
Всасываю оставшуюся часть моего коктейля. Сколько еще мне нужно выпить, чтобы
забыть о Заке?
– Кто этот счастливчик? – спрашивает Кенна, ухмыляясь.
– Не знаю, о чем ты говоришь, – отвечаю я, краснея.
На мне что, висит знак «У меня был секс»?
– У меня шестое чувство в таких вещах. Или, может быть, я должна сказать, что у
меня «нюх на секс», – фыркает она.
Я закатываю глаза и хихикаю.
Она снова пихает меня своим плечом.
– Расскажи мне. Мне нужно знать все пикантные подробности.
– А ты собираешься рассказать мне обо всех пикантных подробностях твоего
медового месяца? – спрашиваю я, изогнув бровь.
– Это займет всю ночь, а у нас не так много времени. Давай вместо этого
поговорим о тебе.
– Хорошо, – поставив свой пустой стакан на стол, я поворачиваюсь к Кенне. – У
меня был секс с моим горячим соседом, и это было удивительно, но теперь я из-за этого
паникую. Я стараюсь не волноваться, но ничего не могу с собой поделать.
Кенна мне ухмыляется.
– У тебя был секс, – она хлопает в ладоши. – Это для тебя огромный шаг, – она
поднимает со стола бутылку пива. – Это был удивительный секс? – спрашивает она.
– Это был лучший секс в моей жизни, и это делает все еще хуже.
– Разве великолепный секс может быть чем-то плохим?
– Я чувствую себя виноватой, – отвечаю я.