Вуаль из солнечных лучей

– Думаете, всему виной контрразведка? – спросила Амалия.

– Ну это все-таки их работа – своевременно узнать, для чего такого типа, как Уортингтон, отправляют во Францию. – Сергей Васильевич поморщился. – Полковник вовсе не Красная Шапочка, и его репутация в наших кругах отлично известна. Тем не менее ему беспрепятственно позволили прибыть в Париж, после чего он явился в оперу и разыграл спектакль, суть которого вам уже изложили.

Амалия задумчиво кивнула. Ее нынешний собеседник считался отставным военным и выглядел как типичный отставной военный. В толпе он ничем не привлекал взгляда, но даже вне толпы мало кто обратил бы на него внимание. Тем не менее он являлся коллегой баронессы Корф по Особой службе, и хотя Амалия прекрасно сознавала его недостатки – к примеру, отсутствие гибкости, – он был бы первым, кого в случае нужды она бы взяла в напарники и кому она доверила бы свою жизнь.

– Господин Осетров полагает, – негромко заметила баронесса, – что дуэль может и не состояться.

– Ну кое-кому этого бы очень хотелось, – рассудительно отозвался Ломов, – потому что, если она состоится, виконт – труп, а Ашар почти наверняка теряет свое место.

– А если полковник выпадет из экипажа, сломает себе шею и не доживет до дуэли…

– Ну зачем такие сложности, сударыня, – оживился Сергей Васильевич, – простые методы – самые надежные. Например, гулял человек по Парижу, напал на него грабитель и отнял жизнь вместе с кошельком… удар кирпичом, и готово. И все проблемы Фелисьена Ашара решены.

– В конце концов, он не виноват в том, что для одинокого иностранца Париж полон опасностей, – в тон собеседнику отозвалась Амалия, очаровательно улыбаясь.

Ломов поскучнел.

– Да, но только иностранец, о котором мы говорим, особой породы. Не будет он гулять перед дуэлью по улицам и подставляться тоже не будет. – Сергей Васильевич дернул щекой. – Я уж молчу о том, что его секунданты, Хобсон и Скотт, обязаны заботиться о том, чтобы с ним ничего не случилось.

– Вы даже имена секундантов знаете? – удивилась Амалия.

Ее собеседник на мгновение смешался, но только на мгновение.

– Я знаю многое из того, что касается Уортингтона, – ответил он с такой недоброй усмешкой, что его собеседнице инстинктивно захотелось отодвинуться. – Полковник уже не первый год занимается устранением неугодных королеве людей, и пока что шею он себе не сломал, и никто его в темном углу не подстерег. Ему отлично известны методы противника, и ошибок он не допускает. Что Ашар может против него предпринять?

– Как насчет яда? – подала голос Амалия.

– Да ну, глупости, – отмахнулся Ломов. – Конечно, он сделал все, чтобы исключить такую возможность: ест в посольстве либо в другом проверенном месте. Нет, ядом нашего англичанина не возьмешь.

– Может быть, несчастный случай на улице?

– Маловероятно. Уверен, что Хобсон и Скотт не отходят от него ни на шаг, а в таких условиях организовать несчастный случай весьма проблематично.

Амалия задумалась.

– А прямое убийство? Как по-вашему, Ашар способен на него пойти?

– То есть Уортингтон с секундантами идет по коридору гостиницы, и в него кто-то стреляет?

– Хотя бы так.

– Хм, – сказал Ломов, насупив свои лохматые брови. – Топорно, но… Если Ашар дорожит своим местом, он может пойти и на крайние меры. Беда только в том, что англичане почти наверняка захотят… э… ответить симметрично на своей территории, а это уже слишком многое ставит под удар. – Он пытливо всмотрелся в лицо Амалии. – Вы что-то придумали, госпожа баронесса?

– Все будет очень просто, – объявила Амалия в порыве вдохновения. – Уортингтону подбросят труп и обвинят в убийстве. Он арестован, дуэль не состоится, а виконт тем временем уедет в свой пиренейский замок. Когда я говорю о трупе, – продолжала баронесса Корф, оживляясь, – я имею в виду, что это необязательно будет тело, но уж точно нечто такое, что позволит скомпрометировать полковника и посадить его под замок. Вы понимаете, о чем я?

– Фальсификация, – меланхолически кивнул Ломов. – А вы знаете, Амалия Константиновна, не исключено, что вы окажетесь правы. Мсье Ашар – мастер комбинаций такого рода.

– Кое-кто из наших, – не удержалась баронесса, – считает Ашара напыщенным самолюбивым… господином.

– Конечно, он самолюбив, – тотчас же ответил Ломов, – но его самолюбие… как бы сказать… оно не вредит другим его качествам. В 1870 году Ашар пошел на войну добровольцем и проявил исключительную храбрость – заметьте, на войне, которая закончилась позорнейшим из поражений [2]. Он, конечно, с виду смахивает на колобка, но это боевой колобок, и так просто он не сдастся. В деле с Уортингтоном контрразведка крупно подставила Ашара, и теперь у него мало возможностей для маневра. Как он может спасти положение – да хотя бы так, как вы сказали. Впрочем…

– Что? – спросила Амалия, от которой не укрылись колебания ее собеседника.

– Боюсь, сударыня, я не обрадуюсь, если Уортингтона обвинят в убийстве, которое он не совершал, да еще в придачу отрубят ему голову, – усмехнулся Сергей Васильевич.

– Думаю, до гильотины дело не дойдет, его просто вышлют.

– Я уж молчу о том, что Ашару надо будет как-то организовать жертву, то есть убивать постороннего человека.

– Ну, Сергей Васильевич, вы же понимаете, что труп, о котором я веду речь, чисто условный. Имеется в виду нечто, что позволит арестовать Уортингтона и отменить дуэль.

– Разумеется, но в реальности вы не можете предъявить серьезных обвинений за украденный кошелек, например. Уортингтона нужно не просто арестовать, а исключить всякую возможность того, что он выйдет из-под стражи в ближайшее время. Значит, преступление должно быть тяжким, и значит, вы правы, говоря об убийстве… Вы дурно на меня влияете, сударыня.

– Простите?

– Я терпеть не могу ни на чем не основанные предположения и всякие «если бы», – сухо промолвил Ломов. – Вот уже битых полчаса мы с вами обсуждаем Уортингтона, Ашара и виконта, которому в недобрый час приспичило отправиться в оперу, где он благополучно проиграл свою жизнь. – Судя по тому, как энергично Сергей Васильевич произнес слово «проиграл», он изначально намеревался сказать нечто куда более резкое, но остался в литературных рамках из уважения к собеседнице. – А ведь на самом деле нам мало что известно о происходящем.

– Позвольте с вами не согласиться, Сергей Васильевич. Мы знаем, что жизнь виконта имеет для Франции большую ценность. Мы знаем, что Ашар так или иначе отвечает за нее… Мы также знаем, что виконт не умеет стрелять, а Уортингтон, напротив, стреляет очень даже хорошо. В этих условиях напрашивается вполне логичный вопрос: что может сделать Ашар, чтобы дуэль не состоялась?

– Очень многое, – отозвался Ломов, и по выражению его лица Амалия поняла, что ее коллега готовится сказать нечто язвительное. – Он может, к примеру, помолиться, чтобы сегодня вечером в полковника ударила молния.

– Сергей Васильевич…

– Ну да, ну да, мы только что обсуждали, как можно устранить Уортингтона или подставить его. Хобсон и Скотт, сударыня, Хобсон и Скотт. – Ломов со значением поднял указательный палец, его правую щеку перекосил легкий нервный тик. – Верьте мне, они сделают все, чтобы полковник добрался до места дуэли целым и невредимым, а коль скоро он явится в Булонский лес, виконту крышка. Вы тут говорили о трупе, о том, что Уортингтона могут обвинить в убийстве и арестовать до дуэли. Все взвесив, я все-таки не вижу, каким образом Ашар провернет это дельце. Убить кого-то – кого? – подбросить тело так, чтобы никто не заметил, а ведь тело – не иголка, перемещать его с места на место вовсе не просто. И мало этого: надо выбрать жертву таким образом, чтобы в виновность Уортингтона поверили, чтобы у него не было шансов оправдаться, чтобы никто не мог подтвердить его алиби… Понимаете, к чему я клоню? Сплошные сложности, сударыня, причем на каждом шагу.

– Хорошо, – сказала Амалия. Она умела уступать, но также умела пользоваться этим, чтобы поставить человека в тупик. – Вы считаете, что Ашар будет сидеть сложа руки?

2

Имеется в виду франко-прусская война 1870–1871 годов, завершившаяся полным разгромом Франции и утратой областей Эльзас и Лотарингия.