Спящая… красавица?

Король Ренса, высокий человек с суровым лицом воина, лишь кивнул.

– Приятно слышать это от тебя, Эйзен, – Влад внимательно посмотрел на Ригура, о чем-то беседовавшего с тренером. – Но и твой сын воин, каких поискать. Думаю, мы оба можем гордиться своими детьми и надеяться, что они станут достойными правителями. Но пусть молодежь и дальше развлекается, а нас ждут дела.

Оба короля направились к замку, оставив принцев одних.

– Надеюсь, твой отец остался доволен зрелищем, – сказал Ригур, проводив взглядом удаляющихся королей с целым взводом охраны.

"Каким зрелищем?" – хотел было спросить Гектор, но вовремя осекся. Прокрутив в голове весь бой ренсиец понял о каком именно зрелище говорил Ригур. Он все просчитал, более того, Ригур намеренно свел весь бой в ничью. Солигийский принц с самого начала не собирался выигрывать, он просто не намерен был проиграть. В интересах Солигии было остаться в дружественных отношениях с соседом, а такая малость как проигрыш в тренировочном бою в будущем может обернуться предательством со стороны проигравшего. Что же, ничья в этом случае очень дипломатичное решение. Не прикопаешься. Однако для Гектора такой исход поединка был хуже проигрыша. Он лучше бы проиграл, но честно, а не так, будто приняв подачку. Ему так хотелось придушить этого двуличного мерзавца, но этикет требовал вежливой улыбки. Оскалившись как можно дружелюбнее, Гектор любезно поблагодарил Ригура за интересный во всех отношениях поединок и, сославшись на дела, вернулся в замок.

Через несколько дней Гектор с отцом вернулись в Ренс. Влад не переставая хвалил сына всю обратную дорогу, как будто хотел вывалить на него все то, что не смог сказать в предыдущие годы. Но Гектору это не приносило радости, так как самый главный поединок он все же проиграл. И что самое ужасное – он не смог признаться в этом отцу. Видя как доволен король, у него духу не хватало рассказать о случившемся на той злополучной площадке. После той поездки между королем и сыном, и так не особо ладившими, будто кошка черная пробежала. Отец тянулся к сыну, но Гектор только отдалялся от него. По приезде принц с головой ушел в учебу и тренировки, доводя себя до изнеможения. Если раньше его подгонял король, то теперь его подгонял стыд. В следующий раз Гектор не должен был проиграть. Он и Ригур изредка встречались на различных переговорах, балах и праздниках, но уже не делали попыток общаться. Оба, как могли, избегали друг друга, ставя в тупик своих родителей, мечтавших, чтобы их дети подружились. Но родители не вмешивались.

А в день своего совершеннолетия, когда Гектору исполнился двадцать один год, он исчез из дворца, оставив коротенькую записку: "Ушел на поиски настоящей жизни. Не волнуйтесь". Леди Амелию, мать принца, хватил удар – она два месяца не могла встать с постели. Король отреагировал куда более спокойно – он знал своего сына, знал его возможности и даже знал, куда тот отправился, а также догадывался о причинах такого поступка. Он не стал отправлять погоню за Гектором, а агенты Тайной канцелярии были предупреждены им задолго до побега принца. Гектор был в относительной безопасности. Четыре года о нем не было слышно. То, что принц жив, подтверждали лишь редкие письма-записки, отправленные им откуда-то из Приграничья, да ежемесячные отчеты агентов, приставленных к нему. Порой Влад за голову хватался от тех опасных авантюр, в которые ввязывался принц, а порой его охватывала гордость за сына, когда тот самостоятельно выкручивался из опасных переделок. Мальчик закалялся в своих странствиях. Гектор побывал по обе стороны границы государства, поработал на золотых приисках Солигии, помахал киркой в Гномьих горах, сходил на север, в Орочьи земли, успел послужить наемником в одном из степных княжеств и даже сразиться с гоблами. А спустя четыре года вновь вернулся в Ренс.

Отец и мать встретили сына с распростертыми объятиями. Хотя леди Амелия еще долго с укором смотрела на сына и печально вздыхала. А вот Влад просто светился от счастья – наконец-то его сын стал мужчиной. В день возвращения Гектора отец и сын, запершись в королевском кабинете, всю ночь о чем-то беседовали, а на следующий день король созвал срочное совещание. Сведения, добытые Гектором в своих путешествиях, требовали самого пристального внимания. А еще через несколько дней в Ренс прибыл и король Солигии.

В дверь тихонько постучались. Выругавшись сквозь зубы, Гектор поднялся с кровати и открыл. На пороге стояла молоденькая служанка с кувшином в руках.

– Хозяйка прислала господину молока, – пролепетала девушка, протягивая кувшин.

Гектор улыбнулся. Роза не забыла о его маленькой слабости – принц всегда пил молоко перед сном. Старая привычка, прицепившаяся еще в детстве, так и не пропала с годами.

– Передай хозяйке мою благодарность, – вложив в маленькую ладошку девушки медную монетку, Гектор закрыл за служанкой дверь.

М-да, привычка – вторая натура. Выдув половину кувшина, Гектор почти сразу же провалился в сон.

Рин

Рин махнул вошедшему в харчевню молодому человеку. Тот кивнул и направился к нему. Высокий, с правильными чертами лица, зеленоглазый и черноволосый, в отличной физической форме, да к тому же не дурак. Отец Ригура, Эйзен Второй, часто говорил, что у принца из Ренса светлая голова и, что Владу Ренсийскому очень повезло с отпрыском. Гектора, принца Ренсийского, Рин не видел больше четырех лет. Не сказать, чтобы тот сильно изменился, разве что чуть шире в плечах стал, да взгляд еще более хмурым, чем прежде.

– Приветствую, – буркнул Гектор, располагаясь напротив Рина. Хмыкнул, покосившись на храпящих орка и купца за соседним столом. – Я точно в Солии? С каких это пор орк и солигиец пьют вместе?

– Все течет – все изменяется, – философски протянул Рин и, заметив, что Гектор собирается подозвать официантку, предупредил: – Пиво здесь дрянь.

– Вина, – кидая серебрушку на стол, заказал ренсиец. – И поесть чего-нибудь, я с дороги.

Девка кивнула, схватила монету и помчалась исполнять заказ.

– Ты когда последний раз в городе был-то? Года два назад? – спросил Рин чтобы хоть как-то поддержать разговор.

– Откуда знаешь? – в свою очередь поинтересовался Гектор.

– Да о той заварушке в гостинице Розы до сих пор с содроганием вспоминают, – пояснил Ригур. – Семь трупов, я сам на место происшествия выезжал. На телах были колотые раны, нанесенные особыми ударами, которые характерны для ренсийской школы фехтования. Да еще и с хирургической точностью. А я знаю только одного человека, способного на подобное, хоть и бился с тобой лишь один раз. Хотя с другой стороны, мало ли ренсийцев приезжает сюда в поисках лучшей доли. И многие среди них весьма недурно владеют оружием.

– Действительно, мало ли, – согласился Гектор. – Рад видеть тебя в добром здравии.

Принесли заказ: кувшин вина с двумя глиняными кружками да запеченную курицу с овощами. Однако ни к тому, ни к другому Гектор даже не прикоснулся. За столом снова повисло молчание.

– Мы так и будем молчать? – разговор снова начал Рин. – Я ведь знаю, что ты не просто так меня сюда пригласил, да еще и в такое место. Да к тому же и инкогнито. Если есть что сказать, выкладывай. Я не намерен рассиживаться здесь всю ночь.

Гектор взял кувшин, налил себе вина и медленно выпил. Рину наливать не стал, что само по себе о многом говорило. Ренсиец не доверял Ригуру и не скрывал этого.

– Я удивлен, что такой городской неженка, как ты, осмелился покинуть безопасный дворец и в одиночку наведаться в самый опасный притон города, – проговорил он. – Я слышал, что принц Солигии помешан на собственной безопасности.

– Не следует доверять слухам, – ответил Рин. – Уж кому как не тебе это должно быть известно.

Гектор едва заметно усмехнулся.

– Я здесь из-за участившихся нападений на орочьи представительства и орочьи отряды, – начал он.

– Я знаю, – перебил Рин. – Отец отправил весточку из Ренса. У тебя есть какие-то соображения?