Спящая… красавица?

– Ты куда? – опешил ренсиец, наблюдая как Ригур расхаживает по его комнате заглядывая во все углы. Свои вещи он бросил тут же. – А ну-ка выметайся к себе!

– Ой, да ладно тебе, – отмахнулся от него Ригур, выглядывая из окна. – Я же от скуки там помру. Кстати, милочка, – обратился он к не успевшей уйти служанке. – Скажи хозяйке, чтобы ужин принесли сюда, поняла?

– Да, господин, – кивнула девушка и быстро покинула комнату.

– А не слишком ли много ты себе позволяешь? – с угрозой в голосе начал Гектор, когда сновавший туда-сюда Ригур наконец-то сел. – Никак не припомню, что приглашал тебя.

– Расслабься, – Ригур наконец-то обратил внимание на хозяина комнаты. – Я же сказал – мне скучно. И неужели тебе неинтересно узнать, что рассказал Бравур? Кстати, ты извинился перед его племянницей?

– Я работаю над этим, – буркнул молодой человек, садясь напротив гостя и доставая из походной сумки стопку скрепленной пружиной бумаги с парой карандашей.

– Ну и как успехи? – полюбопытствовал солигийский принц.

– Увидишь, – ренсиец был лаконичен. – Мы с ней поладим.

– Только учти, мне проблемы с разъяренными родственниками девушки не нужны, – сразу став серьезным предупредил Ригур. – Хотя бы до графства постарайся держать себя в руках.

– Ну знаешь, мне проблемы с неверными женами и обманутыми мужьями тоже нежелательны, – парировал Гектор.

Солигиец ухмыльнулся.

– А хороша Грета, правда? – с улыбкой заметил он. – Жаль, что замужем.

– Тебя остановило наличие мужа? – с иронией поинтересовался Гектор.

– Меня остановило наличие тесака в его руках, – все также ухмыляясь ответил Ригур.

– Хороший аргумент, – согласился его собеседник. Тут оба парня переглянулись и оглушительно расхохотались.

– До чего же глупо получилось, – отсмеявшись сказал Ригур. – Сидим как два идиота и колкостями обмениваемся, как будто других дел нет. Пока ужин несут, расскажу, что узнал от Бравура, потом пойду к себе. День был долгим.

Действительно, пока несли ужин, Ригур кратко изложил историю Ресто и Эли, в ходе чего возник ряд вопросов, которые должен был прояснить Гектор уже непосредственно у полуорки. Насчет их общего задания парень не спрашивал, но Гектор сам поднял эту тему.

– Ты подумал о том, что я тебе вчера рассказал? – спросил он, когда Ригур закончил со своим рассказами.

– Да я весь день об этом думал и пришел к весьма неутешительному выводу, – солигиец нахмурился. – Поторопились мы, Гектор. Надо было сначала данных побольше собрать, карты сопоставить, людей ученых подобрать…

– Но ты считаешься лучшим в этой области! И не могу же я тащить с собой этих старых развалин, что заведуют нашей Библиотекой и считают себя светочами науки! – воскликнул Гектор. – Никто не знает о правлении Алдэра Милосердного больше тебя. В конце концов о том, что принц Солигии очень интересуется историей, известно практически всем.

Ригур сразу помрачнел, а ренсиец чертыхнулся про себя, поняв свою оплошность. Всем было известно, что солигийский принц интересуется не столько самой историей, сколько очаровательной дочерью почтенного учителя истории Шарля ди Эрнэ. Точнее интересовался, пока милая Онор не предпочла другого, недавно прибывшего ко двору малоизвестного барона Дункана Игана из дальних провинций с севера страны. Поговаривали, что Ригур так и не простил девушке ее выбор, ведь ничем не примечательный горбун, а это было именно так, и в подметки не годился красавцу-принцу. Иганам запретили приезжать в столицу под страхом смерти, а Онор обзавелась небольшим шрамом на правой скуле – перед отъездом из дворца принц навестил девушку, результатом чего стала страшная отметина на ее лице – знак отвергнутой королевской милости. Ходили сплетни, что его высочество хотел убить Онор, чтобы та не досталась другому, но доказательств никаких не было, а спрашивать об этом в открытую принца, разумеется, никто не осмеливался. Слухи об этом скандале докатились даже до степных княжеств, где в то время находился Гектор.

– Боюсь, мои успехи немного преувеличены, – сердито сдвинув брови проговорил Ригур. – Но я действительно когда-то был очень увлечен периодом правления Алдэра, хотя о том времени сохранилось мало информации. Лишь отдельные отрывки в старинных, чудом сохранившихся летописях, да неясные слухи, мифы и легенды.

В комнату вошла знакомая уже служаночка с огромным подносом, полным различной снеди. Быстро накрыв на стол и послав обольстительную улыбку Ригуру, полную обещаний, девушка покинула комнату.

– Похоже, одинокая ночь тебе не светит, – стараясь разрядить обстановку, заметил Гектор, едва за служанкой закрылась дверь. – Эта девушка пусть и не так хороша как Грета, но тоже вполне-вполне.

– Не интересует, – бросил солигиец. – Лучше подумаем о том, где может быть этот проклятый договор и что он вообще дает оркам. Если эльфы захотят развязать войну, никакой договор, тем более тысячелетней давности ее не остановит. А люди их в этом еще и поддержат, многие до сих пор убеждены, что эти остроухие помогли свергнуть Властелина и даже не подозревают, что именно они его и породили. Кстати, жаркое тут и вправду ничего, – явно не желая продолжать разговор Ригул приступил к ужину.

Гектор горячо его в этом поддержал и на некоторое время в комнате повисло молчание.

Утолив голод и жажду, молодые люди вновь возобновили беседу.

– По слухам договор обладает силой, сродни той, что не пускала эльфов на наши земли, – ренсиец нахмурился. – Не знаю, правда ли это, но это даст клыкастым шанс решить все миром, не привлекая к сваре на Норте людские государства. Они прекрасно понимают, что на Тарне у орков мало друзей и случись что серьезное, придется рассчитывать только на самих себя. А их гораздо меньше, чем хотелось бы.

– Вполне возможно, что и правда, – задумчиво произнес Ригур. – Читал я что-то такое в летописях, но точно не помню. Эх, сейчас бы Шарля сюда, как бы он помог! А в Архиве Румпеля ничего не говорится относительно того, где этот договор может быть спрятан?

– Кроме того, что я тебе рассказал, да описания самого договора, ничего не сказано, – с сожалением ответил принц из Ренса. – Известно, что незадолго до кончины Алдэр велел перенести текст договора со свитка на золотую пластину с сохранением всех магических печатей и подписей, а затем спрятать. Куда и где неизвестно.

– Мда, негусто, – заключил Ригур. – Забытая Пустынь территориально равна Солигии и на ее землях находятся десятки и сотни заброшенных замков. Мы не можем исследовать их все, нам хотя бы границу перейти. Все знают, что стену из бурелома и лес, раскинувшийся за ней, преодолеть невозможно.

– Сейчас в самом разгаре сбор урожая алезии, – напомнил Гектор. – В это время Пустынь открыта для всех желающих.

– Быстро и качественно самоубиться, – мрачно дополнил его спутник. – А на кого страну оставим, ты подумал? Как-никак единственные наследники.

– Поздно уже об этом думать, – вздохнул молодой человек. – Мы уже впряглись в это дело. К тому же этот поход одобрили оба наших короля, а они уж точно знают и представляют весь риск.

– Я пойду к себе, – резко встал солигиец. – Встретимся утром.

– Ладно, – пожал плечами Гектор. – Доброй ночи.

Ригур фыркнул и направился к двери. У самого выхода парень вдруг обернулся.

– Гектор, глупо, наверное, это говорить, но все равно скажу – будь осторожен. Я не доверяю трактирам, и этому в особенности, – он окинул взглядом комнату. – Что-то произойдет здесь сегодня и подозреваю, что далеко не лучшее.

С этими словами Ригур вышел, оставив Гектора в полном недоумении. Растерянно пожав плечами, последний взял со стола стопку чистых листов бумаги, вооружился остро наточенным карандашом и принялся за дело. Утром молодому человеку предстояло извиниться перед Элиорой и, кажется, он нашел способ заслужить ее прощение.

Глава шестая

Рин

Рин вернулся к себе в комнату в каком-то странном настроении – последний разговор с Гектором разбередил старую рану, всколыхнул былые обиды и наполнил душу тоской по несбыточному. Молодой человек принял ванну, переоделся и лег. Однако взбудораженное старыми воспоминаниями сознание не желало забыться сном. Против воли мысли Рина возвращались к событиям, произошедшим три года назад. Онор…Сердце сжалось от чувства стыда и вины при одном только воспоминании о ней.