Страница 21 из 36
— Через несколько секунд, — продолжал шептать Зафод, — мы должны увидеть… Вон там!
Даже самый тертый звездный бродяга не может не испытывать волнения при зрелище восхода, наблюдаемого из космоса; а двойной восход — это одно из чудес Галактики.
Из кромешной тьмы вдруг ударил луч ослепительного света. Он выдвигался на мельчайшие доли градуса, раскидывался во все стороны тонким, как лезвие бритвы, полумесяцем, и через несколько секунд показались оба солнца, жаровни света, заливающие черный край горизонта белым огнем. Яростные стрелы всех цветов спектра пронизали тонкую атмосферу.
— Огни рассвета!.. — выдохнул Зафод. — Двойные солнца Сулианис и Рам!..
— Щас тебе… — тихо вставил Форд.
— Сулианис и Рам! — повторил Зафод.
Солнца сверкали в черноте космоса, на мостике слышалась тихая призрачная музыка: Марвин иронически гудел что-то себе под нос, потому что он глубоко презирал людей.
Глядя на световую феерию, раскидывавшуюся перед ними, Форд испытывал восторг; но это был всего лишь восторг при виде новой незнакомой планеты. Форду довольно было видеть ее такой, какой она есть. Его слегка раздражало, что Зафод нафантазировал о ней невесть чего, чтобы произвести на Форда большее впечатление. Вся эта чушь про Магратею казалась ему юношеской наивностью. Разве для того, чтобы видеть, что лес прекрасен, обязательно воображать, что где-то в нем живут эльфы?
Артур ничего не знал про Магратею и не понимал ничего в происходящем. Он подобрался к Триллиан и спросил ее, что творится.
— Я знаю только то, что Зафод мне рассказывал, — шепотом ответила она. — Судя по всему, Магратея — это какая-то легенда из далекого прошлого, в которую никто всерьез не верит. Что-то вроде Атлантиды на Земле, с той разницей, что легенда гласит, что магратеяне строили планеты.
Артур поглазел на экраны и почувствовал, что ему не хватает чего-то очень важного. Внезапно он понял, чего именно.
— На этом звездолете найдется чай? — спросил он.
«Золотое сердце» продвигалось по своей орбите, и планета раскрывалась под ним. Солнца теперь стояли в зените черного неба; пиротехника рассвета стихла, и поверхность планеты при свете дня оказалась блеклой и неприглядной — серой, пыльной и лишь слегка рельефной. Она выглядела холодной и мертвой, как склеп. Время от времени на горизонте появлялись многообещающие очертания — ущелья, как будто горы, возможно, даже города но по мере приближения к ним черты расплывались, стирались, и не возникало ничего. Поверхность планеты была истерта временем, медленным движением разреженного затхлого воздуха, ползшего по ней века за веками.
Было ясно видно, что планета очень, очень стара.
Форд смотрел на серый ландшафт, проплывавший под ними, и его охватили сомнения. Неимоверная древность тревожила его. Он почти чувствовал ее. Он прокашлялся:
— Гм… даже если предположить, что это…
— Что это оно, — сказал Зафод.
— Что на самом деле не так, — продолжил Форд, — что ты будешь делать дальше? Тут же ничего нет.
— На поверхности ничего нет. — сказал Зафод.
— Ну, хорошо, предположим, что тут что-то есть. Я не думаю, что ты прилетел сюда заниматься постиндустриальной археологией. Зачем ты здесь?
Одна из голов Зафода отвернулась. Другая обернулась тоже, посмотреть, на что смотрит первая, но та ни на что в особенности не смотрела.
— Ну… — пожал плечами Зафод, — отчасти это чистое любопытство, отчасти поиск приключений. Но в основном, я думаю — слава и деньги…
Форд пристально посмотрел на Зафода. У него появилось очень отчетливое ощущение, что Зафод не имеет ни малейшего понятия, зачем он здесь.
— Знаете, что? Мне эта планета совсем не нравится, — сказала Триллиан, ежась.
— О, не торопись, — сказал Зафод. — Здесь где-то захована половина всего богатства Галактической Империи, так что она может позволить себе так выглядеть.
Фигня, подумал Форд. Даже если предположить, что это колыбель какой-нибудь давно рассыпавшейся в прах древней цивилизации, даже если предположить еще кучу весьма неправдоподобных вещей, не может быть, чтобы какие-то реальные сокровища хранились здесь в какой-то форме, которая до сих пор представляет какую-нибудь ценность. Форд пожал плечами:
— По-моему, это просто мертвая планета, — сказал он.
— Эта неопределенность меня нервирует, — раздраженно заметил Артур.
Стресс и нервозность являются в наши дни серьезной социальной проблемой во всех частях Галактики, и, дабы никоим образом не нагнетать нежелательное напряжение, следующие факты будут изложены читателю с опережением хода событий.
Планета, над которой летят наши герои — действительно легендарная Магратея.
В результате смертоносной ракетной атаки, которую вот-вот начнет древняя автоматическая система обороны, всего лишь разобьются три чашки, поломается клетка с мышами, на средней руке у кое-кого появится синяк, и возникнут на краткий срок и безвременно сгинут ваза с петуниями и невинный кашалот.
С целью сохранить все же некоторый налет загадочности, читателю не будет рассказано, на чьей именно средней руке появится синяк. Этот факт можно с легким сердцем отдать на откуп неопределенности, поскольку он не будет иметь никаких последствий в дальнейшем.
17
После такого несколько сумбурного начала дня Артур принялся собирать себя из кусочков, на которые совершенно разбил его день вчерашний. Он нашел нутримат, выдавший ему пластмассовый стаканчик жидкости, которая почти совершенно, хотя и не совсем, ничем не напоминала чай. Нутримат работал весьма интересным образом: при нажатии на кнопку «Питье» он мгновенно, но крайне дотошно изучал вкусовые пупырышки клиента, делал спектроскопический анализ его метаболизма, а затем посылал короткие пробные сигналы по нервной системе во вкусовые центры мозга клиента, чтобы понять, что окажется клиенту по вкусу. Впрочем, зачем он это делал, понять не мог никто, потому что автомат неизменно выдавал стаканчик жидкости, которая почти совершенно ничем не напоминала чай. Нутримат был разработан и изготовлен Сирианской Кибернетической Корпорацией, чей отдел рекламаций занимает сейчас все крупнейшие континенты первых трех планет в системе Тау Сириуса.
Артур попробовал жидкость и нашел ее освежающей. Он посмотрел на экраны и обозрел еще несколько сот миль голой серой поверхности планеты. Внезапно в голову ему пришел вопрос, беспокоивший его уже некоторое время:
— А это не опасно? — спросил он.
— Магратея мертва уже пять миллионов лет, — ответил Зафод. — Ясно, что это не опасно. За такое время даже призраки успокоятся, остепенятся и заведут семьи.
В этот момент на мостике раздался странный и необъяснимый звук, похожий на далекие фанфары, полый, всепроникающий, бестелесный звук. Вслед за ним прозвучал голос, такой же полый, всепроникающий и бестелесный. Голос произнес:
— Приветствуем вас…
Кто-то обращался к ним с мертвой планеты.
— Компьютер! — заорал Зафод.
— Привет, ребята!
— Что это за фотоны?
— Это? Это просто запись пятимиллионолетней давности, которую нам прокручивают.
— Что? Это запись?
— Ш-ш-ш! — шикнул Форд. — Слушай дальше.
Голос был старинным, учтивым, можно было сказать, проникновенным, но в нем слышался безошибочно распознаваемый металл.
— С вами говорит автоответчик, — сказал голос. — К сожалению, нас сейчас нет на рабочем месте. Коммерческий совет Магратеи благодарит вас за ваш любезный визит…
— Голос древней Магратеи! — воскликнул Зафод.
— Допустим, допустим, — сказал Форд.
— …но должен с прискорбием сообщить, — продолжал голос, — что планета временно закрыта и не обслуживает клиентов. Благодарим за внимание. Если вы хотите оставить ваше имя и адрес планеты, по которому можно будет с вами связаться, будьте добры сделать это после звукового сигнала.
Послышался короткий гудок, и воцарилось молчание.