Шляпка с перьями

Остаток ужина и остаток вечера в гостиной он рассказал ей несколько более веселых историй из детства, выбирая те, которые были наиболее забавными и в которых участвовал Джордж. Элизабет и Джейн родились несколько лет спустя и редко принимали участие в играх. Рассказывая, он улыбался и даже смеялся.

– Завтра, – сказал он наконец, когда увидел, что она устала, – я покажу тебе дом, Стефани, в том числе парадные комнаты и галерею. А если погода будет хорошей, я покажу и парк. Завтрашний день мы посвятим самим себе. Послезавтра ты сможешь начать быть герцогиней Бриджуотер, если пожелаешь.

– Да, – сказала она. – Я этого хочу, Алистер. Но завтрашний день мы проведем вместе. То, что мы делаем – очень важно.

Он провел ее вверх по лестнице и остановился перед дверью гардеробной.

– Так я могу прийти сегодня? – спросил он.

Она кивнула, после чего он распахнул двери. Когда она вошла, он закрыл двери за ней.

Он не рассказал ей, каким мечтателем был. Это были две абсолютно разные стороны его натуры – шаловливый, бойкий мальчишка-бунтовщик, с одной стороны, и одинокий мечтатель – с другой. Она вызывали ярость у его отца. И оба были подавлены, полностью уничтожены.

Он не был уверен в том, что стоит делиться со Стефани второй половиной своей натуры. Он не был уверен, что может раскрыть душу даже перед ней. И все же, когда он готовился к тому, чтобы навестить ее, что-то говорило ему, что его единственный шанс – в полной честности. Способен ли он на это?

Она стояла у окна, выглядывая наружу, и, когда он вошел в комнату, обернулась к нему через плечо. Поза не была обдуманной, он прекрасно понимал это – теперь он знал о том, насколько она невинна, гораздо больше, чем при их первом знакомстве. Но даже если бы она приняла ее предумышленно, то не выглядела бы более притягивающе. Ее рыжие волосы, блестевшие в свете свечей, тяжелыми волнами лежали на ее плечах. Поворот тела под шелком отделанной кружевом ночной рубашки подчеркивал ее изящную худобу.

Она полностью повернулась, когда он пересек комнату и стал прямо перед ней, и протянула к нему руки. Она сказала, что он может прийти, и, как он видел, она не собиралась уклоняться от обещания. Она подняла лицо навстречу к нему.

Он старался сдерживать свою страсть, но она приоткрыла рот, когда его губы легко коснулись ее губ, и его язык проскользнул в горячую влагу, в то время как он притянул ее к себе. Она прильнула к нему всем телом и опустила руки на плечи. Он подумал, не делает ли она это по простому велению долга, но чувствовал, как горит ее тело, сквозь ночную сорочку.

Он целовал ее шею, уши, подбородок, глаза. И снова губы.

Он ранил ее, подумал он. Он признался, что предпочел поверить тому, что видели его глаза, а не тому, что она рассказала. Она могла воспринять это так, словно она была лишь игрушкой для него, развлечением. Игрушкой, которую он использовал, чтобы развеять скуку, и хотел использовать для своих сексуальных удовольствий. Он отверг ее как личность.

И теперь она обладала властью ранить его, разрушить стены, который он долгими годами создавал вокруг себя настолько осторожно, что сам не замечал этого. Стены, за которыми он спрятался, чтобы никто не добрался до него и не обнаружил пустоты его существования.

Стефани добралась до него, поняла она это или нет.

– Пойди и ляг, – сказал он.

Но когда она подошла к кровати и собиралась лечь, он остановил ее. Он поднял руки к верхней пуговице на ее сорочке.

– Можно? – спросил он, глядя ей прямо в глаза.

На мгновение она отвернулась и посмотрела на единственную свечу, которая горела у изголовья кровати. На каминной полке оставалось еще множество свечей. Она кивнула как бы против воли, и он расстегивал пуговицы одну за другой, пока сорочка не соскользнула с плеч. Она даже не попыталась отдать дань скромности, прикрыв плечи руками. Руки ее безвольно свисали по бокам, пока последний клочок одежды не соскользнул с нее и не упал на пол.

Она была худенькой, трогательно красивой. Она смотрела на него, и ее лицо оставалось спокойным, подбородок поднялся вверх, пока его глаза скользили по ее телу. Он стащил через голову ночную сорочку и отбросил ее в сторону.

– Ложись, – сказал он.

Он колебался всего мгновение. Но он не стал гасить свечи. И прежде чем присоединиться к ней в постели, он одним движением сорвал одеяло и бросил на пол у кровати. Возможно, он губит собственную судьбу, думал он, но если она действительно хочет, чтобы их брак продолжился, она должна понять в полной мере телесную, физическую сторону того, что они будут делать в постели. Он подозревал, что во время первой брачной ночи она пряталась за темнотой, закрытыми глазами, одеялом и всем тем, что ей успели наболтать о долге его мать и другие люди.

Больше ни один из них не мог прятаться. Каждый день, понял он, каждую ночь, он будет рисковать потерять ее. Но он может лишь открыто предстать перед ней и пойти на этот риск.

Его рука скользнула ей под плечи, но он не притянул ее ближе. Он приподнялся на локте, наклонился и поцеловал ее. Свободной рукой он изучал ее тело, нежно поглаживая его. Потом он поднял голову и начал наблюдать за тем, что делает. Она смотрела на его лицо.

Он видел и чувствовал, как отвечает ее тело. Ее соски напряглись. Ее жар почти обжигал его. Дыхание участилось. Но она лежала спокойно, расслабленно и продолжала смотреть на него.

Его рука скользнула под ее ногу и приподняла ее. Она последовала его безмолвным указаниям и приподняла обе ноги, упираясь ступнями о кровать. Когда он провел руками между колен, она позволила ему раздвинуть ноги. Он ласкал ее рукой, поглаживая легкими дразнящими движениями пальцев, одновременно целуя грудь и плоский низ живота. Он не станет опускаться ниже. Пока не станет. Она еще не была готова к такой степени близости. Может, никогда не будет.

Она была скользкой от влаги. Готовой для него. Он просунул палец вовнутрь, поводил им, прислушиваясь к сосущим эротическим звукам. Когда он поднял голову и взглянул на нее, он увидел, что она все еще смотрит на него. Но ее глаза были полуприкрыты, а губы приоткрылись. Он понял, что она тоже слушает и что сегодня этот звук не смутил ее.

Она не станет прятаться ни от чего, понял он. Она не использует его тело, как одеяло. Он придвинулся к ней, проскользнул между бедер и закинул ее ноги себе за пояс. Он остановился и подождал, пока она не опустила глаза и не посмотрела вниз. Он медленно начал входить, пока не оказался глубоко внутри ее тела. А после этого он вышел почти на полную длину и снова вошел. Она продолжала смотреть – Дотронься до меня, – сказал он и поменял позу. Он уперся вытянутыми руками где – то у нее под головой. – Обними меня.

Ее руки, как и в первую ночь, лежали на матрасе вдоль тела. Она подняла их и обхватила его за талию. Потом она провела руками по его бедрам, груди и легко коснулась сосков. Она снова вернула руки на его талию и закрыла глаза, прислушиваясь к тому, как он двигается внутри ее. Она была горячей, нежной и влажной. Он сам закрыл глаза и лег на нее, продолжая двигаться. Он чувствовал ее запах. Настоящая женщина.

Он все ждал, когда ее тело тоже начнет двигаться навстречу наслаждению. Он долго вонзался в нее, сдерживая собственное удовольствие. Но он вскоре понял, что этого не произойдет. В ней не чувствовалось напряжения, только приятное расслабление, хотя ее ноги по-прежнему оплетали его, а тело подладилось под его ритм. Он мог бы вывести ее на следующую ступень наслаждения, скользнув рукой между ног к той точке, о существовании которой она не подозревала. Но он чувствовал, что она не хочет терять контроль. Контроль в данный момент был для нее важнее, чем что-либо еще.

Но она даже не пыталась скрыть тихой радости, которую испытывала от происходящего. Ей нравилось то, что он делал с ней, как и две ночи назад. Ей этого хватало. Для начала этого было достаточно. Он распластался на ней всем телом и начал быстро двигаться, пока не наступило облегчение и его семя не выплеснулось в нее, Он зарылся в ее волосы и услышал собственный вздох.