Страница 8 из 11
Аннаэль просидела на крыльце до тех пор, пока Рада не позвала ее обедать. Тогда солнечная княжна поднялась с крыльца, отряхнула старенькое платье, которое отдала ей женщина и, бросив прощальный взгляд на солнце, прикрытое с одного бока пушистым облаком, направилась в дом.
Глава четвертая. Долг жизни.
Милолика.
Она до сих пор не могла поверить в то, что осталась жива.
Милолика тяжело перекатилась на бок и постаралась осмотреть место недавней схватки, но нашла только несколько мертвых тел Лордов-воинов. Погибших эльвов без остатка растворил в себе Изумрудный лес совсем так, как она читала в древних легендах.
Девушка с трудом села и тут же зашипела от боли, сдавив пальцами пульсирующие виски. Эх, не слабо же приложил ее по голове этот отвратительный Славий! Вот он, кстати, совсем рядом с перерезанным горлом лежит. Отец наверняка расстроится, когда узнает о смерти одного из своих лучших Лордов-воинов. И ведь даже шары с "Туманом Мораны" не помогли - эльвы напавшие на отряд из засады оказались сильнее.
Девушка зябко поежилась, вспоминая холодный серый взгляд эльвийских глаз. Мила видела, что эльв узнал ее. Скорее всего, именно это и спасло ей жизнь. Все-таки старинные легенды из дедовой книги не врут - долг жизни для дивного народа действительно не пустой звук.
Что же, тем лучше для нее! Не зря же она намеренно уводила погоню в сторону Изумрудного леса, рассчитывая на то, что эльвы избавятся от незваных и столь ненавистных "гостей". Правда о том, что дивные посчитают "незваным гостем" и ее саму девушка старалась не думать. Она надеялась на то, что успеет сказать о том, что на одном из их собратьев висит долг жизни и ей просто несказанно повезло, что в дозорном отряде ей попался именно тот самый среброволосый эльв с изуродованной половиной лица. Его бы она не перепутала ни с кем другим.
Девушка с трудом села и тут же зашипела от боли, сдавив пальцами пульсирующие виски. Эх, не слабо же приложил ее по голове этот отвратительный Славий! Вот он, кстати, совсем рядом с перерезанным горлом лежит. Отец наверняка расстроится, когда узнает о смерти одного из своих лучших Лордов-воинов. И ведь даже шары с "Туманом Мораны" не помогли - эльвы напавшие на отряд из засады оказались сильнее.
Девушка зябко поежилась, вспоминая холодный серый взгляд эльвийских глаз. Мила видела, что эльв узнал ее. Скорее всего, именно это и спасло ей жизнь. Все-таки старинные легенды из дедовой книги не врут - долг жизни для дивного народа действительно не пустой звук.
Что же, тем лучше для нее! Не зря же она намеренно уводила погоню в сторону Изумрудного леса, рассчитывая на то, что эльвы избавятся от незваных и столь ненавистных "гостей". Правда о том, что дивные посчитают "незваным гостем" и ее саму девушка старалась не думать. Она надеялась на то, что успеет сказать о том, что на одном из их собратьев висит долг жизни и ей просто несказанно повезло, что в дозорном отряде ей попался именно тот самый среброволосый эльв с изуродованной половиной лица. Его бы она не перепутала ни с кем другим.
Дождавшись, когда перед глазами перестанут плясать разноцветные круги, Милолика нетвердой походкой направилась в ту сторону, где по ее мнению заканчивался Изумрудный лес. Она очень надеялась на то что успеет покинуть негостеприимные земли до того момента как ее заметит очередной дозор.
Порывшись в кармане разорванной и грязной куртки, Мила достала шелковую зеленую ленту и несколькими ловкими движениями подвязала волосы в высокий хвост. Она всегда терпеть не могла, если непослушные каштановые пряди лезли в глаза, но ленточки, словно заговоренные исчезали с ее головы самое большее через полчаса. Отца это неимоверно раздражало, и он часто обещал прикрепить эти "люциановы ленты" на клей, а дед лишь посмеивался по-доброму да заговорщеским тоном сообщал: "Это духи шалят, Милочка"
Милолика до сих пор помнила, как облазила в детстве весь дом, желая хоть одним глазком посмотреть на таинственных духов, но лишь неизменно пачкалась в пыли и паутине, отчего получала строгий выговор от отца и очередное наказание. Обычно это было многочасовое чтение молитвы о покаянии, а то и моченые розги - если у Лорда-карателя было особенно скверное настроение.
Милолика вновь с содроганием вспомнила тяжелый взгляд отца, перед тем как он сообщил:
" Твоему проступку нет ни оправдания, ни прощения. Поэтому я отрекаюсь от тебя и изгоняю из своего рода"
Мила растерла запястья, словно вновь наяву ощутила ледяное прикосновение тюремных металлических браслетов к своей коже.
"За пособничество люциановому отродью я приговариваю тебя к казни через очищение огнем" - шелестел в ушах голос отца, - "Казнь состоится завтра на рассвете"
Сказал это и вышел из камеры, даже не обернувшись.
Жалела ли она что освободила тогда среброволосого эльва? Даже, несмотря на то, что он отнял у нее последнюю, пусть и призрачную надежду на выздоровление дедушки? Ответ был прост - нет, не жалела.
Милолика в отличие от многих людей никогда не считала дивный народ чем-то мерзким и непотребным. Наоборот дедушка, с которым она провела все свое детство и юность, воспитал ее на старинных давно забытых легендах о прекрасных вечно юных эльвах, которые запросто общаются с духами природы и являются неотъемлемой частью гармонии этого мира.
"Когда-то давно, - говорил он, - когда я был еще молод, а эльвов иногда можно было встретить в человеческих городах, я увидел самое прекрасное создание на этой земле!"
В такие мгновения темные не по-старчески живые глаза деда затуманивались воспоминаниями, а на губах появлялась легкая мечтательная улыбка.
"Ее волосы были словно золото, а кожа нежна как лепесток розы! Ее газа были подобны чистому летнему небу, а голос мелодичней самой восхитительной музыки! О, видела бы ты ее моя дорогая Милочка! Люди совсем выжили из ума, если однажды осмелились покуситься на столь совершенную красоту!"
Маленькая Милолика с трепетом разглядывала изображенных в книгах прекрасных созданий и была полностью согласна с дедом. Она искренне не понимала, отчего ее отец так ненавидит дивных, и почему при одном лишь упоминании о них, его охватывает такая ярость.
Девушка замерла, прислушиваясь к звукам леса. Ей почудился какой-то шорох, но нет - Изумрудный лес оставался все так же тих и загадочен.
Она вновь перенеслась в своих воспоминаниях в тот самый вечер. Вечер, который должен был стать последним в ее жизни:
"Поторопись, милая", - тихо бормотал дед, отпирая замок наручников, - "Твой отец может нагрянуть сюда в любое мгновение. Послушай меня, ты должна скорее покинуть город и к рассвету оказаться как можно дальше отсюда"
"А как же ты?" - с трудом сдерживая слезы, дрожащим голосом спросила Мила, зарываясь лицом в воротник дедовой рубашки.
"Тише, милая" - он ласково погладил ее густые каштановые волосы, - "Ты прекрасно знаешь, что дни мои сочтены. Болезнь берет свое и мне безразлично добьет ли меня она или рука моего сына"
"Дед..." - сдавленно просипела Мила не в силах отстраниться от самого дорогого и любимого на этом сете человека.
"Прощай, девочка моя" - с грустной улыбкой произнес старик, - "Береги себя и никогда не поддавайся на чужие предрассудки. А теперь уходи быстрее!"
Это был последний раз, когда Милолика видела деда.
А дальше была изнуряющая погоня, где ее затравливали, словно дикого зверя и последний шанс на спасение - Изумрудный лес. Она до сих пор не понимала, каким чудом ей все-таки удалось добраться до границы Дивных земель, прежде чем ее схватили.
Удача в который раз оказалась на ее стороне, и вот теперь она вновь обрела свободу, руками эльвов избавившись от своих преследователей. Только вот что ей теперь с этой свободой делать?