Переквалификация

Зеб задумчиво кивал. Лем его не убедил, но хотелось надеяться на лучшее - это тоже было частью его программы. Он разинул рот и, попробовав на вкус дождевые капли, поморщился. Горечь, много пыли, гораздо больше двуокиси углерода и окиси азота, чем он привык. Хорошенькое местечко! Даже у здешнего дождя гадкий вкус… А все машины: нет, чтобы ездить на добром старом электричестве, подавай им бензин!

К тому моменту, когда в шлакобетонном ангаре возникла суета, Зеб расстался с остатками оптимизма. В ангар въехали машины, загорелся свет, с лязгом поднялась ржавая щеколда, смуглый коренастый робот отпер замок и снял с ворот цепь. Бесстрастно оглядев рабочих, он сказал:

– Идите сюда, излишки! Будем вас перепрограммировать.

Зеб дождался своей очереди и прошел в кабинет со зловещей койкой у стены. Его встретила хорошенькая блондинка в белом халате, с длинными хрустальными серьгами в ушах - тоже робот, конечно. Она велела ему сесть на край койки и наклониться вперед, затем быстро засунула ему в левое ухо палец с красным ногтем. Он вздрогнул: неизменяемая память, покинув его процессор, перешла на ее внутренний сканер.

– Ты просто устроен, - сообщила она радостно. - Мы быстро тебя выпустим. Расстегни рубашку.

Зеб стал медленно расстегивать заскорузлыми от земли пальцами пуговицу за пуговицей. Не дождавшись, пока он доберется до последней, блондинка нетерпеливо отбросила его руки и сама распахнула рубашку. Последняя остававшаяся в петле пуговица оторвалась и покатилась по полу.

– Все равно тебе придется переодеться, - сказала она и погрузила свои длинные красные ногти в четыре узкие прорези по обеим сторонам его грудной клетки. Вся его грудь осталась у нее в руках. Отложив щиток в сторону, программистка заглянула внутрь и довольно кивнула.

– Все в порядке. - Она уверенно достала из темных глубин платы с микросхемами. - Тебе ненадолго станет нехорошо: ты даже не сможешь говорить. Потерпи, это быстро пройдет.

Нехорошо? Зебу показалось, что кабинет заворачивается в спираль. Он не только не мог говорить, но даже не помнил слов. И мыслей тоже. Ему уже казалось, что он никогда больше не увидит… Чего? Он и этого не помнил.

Потом он почувствовал, как у него внутри что-то с чем-то соединяется. Это был даже не щелчок контакта, а ощущение, словно нога обживается в ботинке. В следующую секунду он сумел завершить свой вопрос. Ферму!

Оказалось, что он формулирует мысль вслух. Программистка засмеялась.

– Видишь? Ты снова начинаешь соображать. Он усмехнулся в ответ.

– Поразительное ощущение! Поверите ли, я почти утратил свой прежний, сельский опыт. Но разве очарование деревенской жизни значит хоть что-то для… Боже правый! Что это я говорю?

– Теперь вы рассуждаете как житель большого города, а не как сельскохозяйственный рабочий.

– А ведь верно! - вскричал Зеб. - Но возникает следующий вопрос: пригодятся ли правильная грамматика и поэтическая образность речи для моей предполагаемой новой карьеры?

Программистка нахмурилась.

– Это словарный запас литературного критика, - сказала она извиняющимся тоном. - Кто-то ведь должен им пользоваться!

– Позвольте спросить, почему именно я?

– Потому что это все, что у меня сейчас нашлось. Это не единственная перемена, которую вы в себе обнаружите. Я изымаю микросхемы почвенного анализа и программы управления сельскохозяйственной техникой. Если хотите, могу оставить вам духовные гимны и умение танцевать.

– Зачем сохранять тень, когда уходит сущность? - возразил он с горечью.

– Прекратите, Зеб, - перебила она ворчливо. - Вся эта специфика вам больше ни к чему. Прошлое похоронено. Вы не будете по нему тосковать. Вы даже не представляете, что получаете взамен! - Она вернула на место грудной щиток. - Протяните руки.

– Желательно было бы узнать подробности, - пробормотал он, подозрительно следя, как программистка вкладывает его руки в отверстие на своем пульте. По пальцам пробежала судорога.

– Пожалуйста. Инфракрасное зрение! - гордо произнесла она, глядя на дисплей. - Будете видеть в темноте. Двадцатипроцентное усиление моторных функций - чтобы быть сильнее и быстрее бегать. Наконец, имена, адреса и телефоны пяти хороших поручителей и одного государственного защитника.

Она кивком велела ему вытащить руки из отверстия. Все поры были очищены от въевшейся грязи, ногти лишились черной каймы, мозоли исчезли. Теперь это были руки горожанина, никогда в жизни не занимавшегося физическим трудом.

– Какая же новая судьба мне уготована? - спросил Зеб.

– Новая работа. На данный момент у нас имеется единственная вакансия, зато место хорошее, надежное. Будете уличным грабителем.

В первый же свой трудовой вечер Зеб махнул рукой на недавние опасения. Ферма не шла ни в какое сравнение с новой жизнью.

На время стажировки его приставили к мелкому роботу с неприятной остроносой физиономией по имени Тимоти. Тот сразу перешел от теории к практике.

– Идем, парень, - бросил он, увидев Зеба, и вышел из ворот, не заботясь о том, следует ли стажер за ним. На воротах уже не было цепи с замком. Зеб плохо представлял, далеко ли до Чикаго, и в какой он стороне, но понимал, что пешком туда не добраться.

– Мы воспользуемся «железным конем»? - спросил он опасливо. Поезда, проносившиеся мимо фермы, всегда выглядели величественно и недоступно. Глядя на товарняки и пассажирские составы, работники гадали, куда они спешат и каково это - ехать на поезде.

Тимоти не удостоил Зеба ответом. Бросив на него взгляд, в котором в равных долях сквозили жалость, недоумение и осуждение, он встал на краю тротуара и властно поднял руку. Огромное такси на воздушной подушке с зелеными и белыми клеточками на дверце немедленно остановилось, взвизгнув тормозами. Тимоти поманил Зеба.

Они молча ехали по скоростной автостраде имени Кеннеди. Пригороды произвели на Зеба сильное впечатление. Потом они заехали под козырек шикарного отеля, сияющего огнями, где кишели разодетые пары. Тимоти швырнул таксисту купюру и не стал ожидать сдачи.

Казалось, он не торопится компенсировать трату на такси. Он стоял под козырьком, покачиваясь на носках, и снисходительно улыбался снующим мимо роботам-туристам. Потом, бросив на Зеба быстрый взгляд, развернулся и зашагал прочь.

Зеб заторопился за своим новым напарником. И чуть было не пропустил самое интересное. Поймав в тени за углом хорошо одетую пару, робот хладнокровно отбирал у них бумажники, часы и кольца. Покончив с этим занятием, он поставил несчастных лицом к стене и лягнул обоих под коленки. Те упали. Тимоти побежал на бесшумных резиновых подошвах назад, к морю света. Зеб - за ним.

Миновав гостиничный козырек, приятели смешались с толпой перед театром. Грабитель перешел с бега на шаг и бросил на Зеба одобрительный взгляд.

– Хорошая реакция! - похвалил он. - Сгодишься.

– В заурядные карманники? - спросил Зеб, уязвленный высокомерием робота-грабителя.

Во взгляде Тимоти читалось недоверие.

– Чудные у тебя речи, - проворчал он. - Небось тебя тоже напичкали лишними словечками? Ладно, не беда. Видал, как это делается? Прежде чем ответить, Зеб огляделся. Погони не обнаружилось.

– Можно сказать, да.

– Тогда пробуй сам, - сказал Тимоти и толкнул Зеба в темный закоулок - караулить зазевавшихся туристов.

К полуночи Зеб самостоятельно совершил пять ограблений, выступил сообщником еще в двух и стал свидетелем восьми налетов, совершенных его напарником. Потом, забившись в дальний угол ночного «Макдональдса» на Норт-Мичиган-авеню, они принялись делить добычу.

– Ты молодец, парень, - великодушно молвил Тимоти. - Неплохо для начала. Гляди: твоя доля - шесть часов, пять дорогих безделушек, в том числе ожерелье из искусственных кораллов, на которое тебе не стоило зариться, и примерно шесть-семь сотен наличными.

– Плюс несколько кредитных карточек, - подсказал Зеб.

– Про кредитки забудь. Оставляй только то, что можешь потратить или продать. Думаешь, сможешь теперь работать сам?