Страница 7 из 16
Теперь надо узнать шифр. Проникнуть сюда он сможет, даже если заперто окно рядом с водосточной трубой. Он юркнул через свой лаз в подвал, где оставил приемник и секач. Потом снова вылез в окно, вскарабкался по водосточной трубе и заглянул. Стальной циферблат блестел одиноко, отбрасывая желтый свет невидимой лампы. Смирившись с неизбежным ожиданием, он сел на землю и прислонился к стене. Издалека долетали слабые звуки земной жизни; один раз он озадаченно поглядел в темное небо. Он то и дело вставал, поднимался по трубе и смотрел, не повернет ли белая рука циферблат, но рука не появлялась. Он кусал губы от нетерпения. Не деньги его манили, а то, что он может взять их безнаказанно. А вдруг сейчас рука поворачивает диск? Влез, поглядел, но белой руки не было видно.
Может быть, лучше наблюдать непрерывно? Да; ухватился поудобнее за трубу и глядел на циферблат, пока не заслезились глаза. Когда не стало сил висеть, спустился на землю. Снизу услышал, как хлопнула дверь, тут же вскарабкался, заглянул. И оцепенел: за стеклом мелькнула неясная фигура. Одной рукой обнимая трубу, в другой держа наготове отвертку, чтобы процарапать шифр на стене, он смотрел туда немигающим взглядом. Слух уловил: Динь... Динь... Динь... Динь... Динь... Динь... Динь... Семь часов, прошептал он. Может быть, они сейчас закрывают? Какой магазин будет открыт в такую поздноту? И живет кто-нибудь сзади? Есть ночной сторож или нет? Может, сейф уже заперли на ночь! Черт! Пока он ел в магазине, они все позапирали... Он уже собрался слезать, но в это время белая рука протянулась к циферблату, повернула на один оборот вправо и поставила на шестерку. С дрожью в пальцах он процарапал отверткой на кирпиче 1-П-6. Рука дважды провернула диск в обратную сторону и остановила на двойке; он нацарапал на стене 2-Л-2. Диск повернулся на четыре оборота вправо и опять остановился на шести; он написал 4-П-6. Диск сделал три оборота в левую сторону и остановился на нуле; он записал 3-Л-0. Дверь сейфа открылась, и он опять увидел пачки зеленых денег и столбики завернутых монет. Порядок, угрюмо сказал он.
Тут он оцепенел от изумления. Рук стало две. Правая взяла пачку зеленых бумажек и живо сунула в левый рукав. Руки дрожали; правая сунула в левый рукав еще одну пачку. Ворует, сказал он про себя. Он возмутился, словно деньги были его. И хоть он сам намеревался украсть деньги, этот жалкий человек вызывал у него презрение. Ему казалось, что, если украдет он сам, это будет совсем другое дело. Он хотел украсть деньги ради самого ощущения от кражи и не собирался истратить из них ни гроша; а этот человек, ясное дело, крадет, чтобы истратить, и скорей всего, на развлечения. Громадная стальная дверь закрылась с мягким щелчком.
Он, хоть и сердился, был доволен. Контора скоро закроется. Я их обчищу, торжествовал он. Представил себе, как вся контора ежится от страха; что ж с того, что они не виноваты, - полиция их помытарит, как его мытарили. И сроду им не догадаться, как пропали деньги, если не найдут его лаз в подвале.
Он спустился на землю и рассмеялся озорно и беззаботно, как подросток.
Над головой с громким скрипом закрылось окно, и он распластался по стене. Поглядел наверх: кто-то закрывал окно надежной металлической сеткой. Это вам не поможет, хихикнул он про себя. Он стоял у трубы, пока желтый свет в конторе не погас. Тогда он слез в подпал, взял мешок с приемником, и секачом, пробрался через один и через другой лаз и ощупью нашел дорогу в подвал дома, где стоял сейф. Двигался замедленно, дышал тихо. Теперь поосторожней, сказал он себе. Там может быть сторож... В памяти, словно написанный мелом на черной доске, стоял шифр. Ужом он протиснулся в последнюю дыру, крадучись поднялся по лестнице, взялся за ручку и приоткрыл дверь на ладонь. Тут храбрость его выдохлась; воображение стало рисовать опасности.
Может быть, ночной сторож уже поджидает его с пистолетом. Он надел кепку на палец и высунул из-за косяка. Если выстрелит, попадет в кепку; но все было тихо. Занесши ломик, чтобы в случае чего сразу отбить нападение, он приоткрыл дверь пошире. Так он простоял минут пять, лязг трамвая заставил его очнуться. Он вошел в комнату. Через широкое окно лился лунный свет. Он встал перед сейфом и тут же одернул себя. Сперва надо оглядеться... Обошел комнату и обнаружил закрытую дверь. Может быть, там ночной сторож? Открыл дверь, увидел раковину с краном и унитаз. Еще одна дверь, слева, вела и громадную темную комнату, которая казалась пустой; в дальнем конце этой комнаты он различил очертания еще одной двери. Никого тут нет, сказал он себе.
Он встал перед сейфом и тронул циферблат; диск провернулся легко. Он засмеялся и крутанул его просто так, для интересу. Займись делом, сказал он себе. Он стал набирать шифр, записанный на черной доске его памяти; это было так просто, что казалось, сейф и не заперт вовсе. Замок послушно отпустил тяжелую дверь; он взялся за ручку и сильно потянул, но косная масса тронулась с места неохотно. Затаив дыхание, он глазел на зеленые банкноты в пачках, столбики завернутых монет, на забавные стеклянные банки, наполненные белыми шариками, на продолговатые зеленые металлические коробки. Воровато оглянулся; не верилось, что никто не крикнет ему "Стой!".
Вот уж утром удивятся, подумал он. Он раскрыл свой мешок и взял туго перевязанную пачку денег; бумажки были новые и хрустящие. Его привели в восхищение ровные, чисто обрезанные кромки. Эти люди в Вашингтоне свое дело знают, подумал он. Он потер деньги пальцами, словно пытаясь обнаружить в них какие-то скрытые свойства. Поднес пачку к носу и принюхался к запаху свежей краски. Бумажки как бумажки, пробормотал он. Бросил пачку в мешок и взял из сейфа другую. Стоя с мешком в руках, он думал и смеялся.
Не радовался богатству - его занимали только цвет и форма денег и разнообразные переживания, которые испытывают из-за них люди на поверхности земли. Мешок уже заполнился на треть, когда ему пришло в голову проверить, какого достоинства там бумажки; оказалось, что он, не подумав, накидал туда много пачек по одному доллару. К лешему их, сказал он с отвращением. Буду брать крупные... Вывалил мелкие деньги на пол и смахнул с полок в мешок все пачки стодолларовых, какие были, а потом сгреб свертки монет.