Страница 15 из 68
- Глеееееб, а ты Ромчика на воскресенье заберешь? – с надеждой посмотрела я на соседа.
- А что, театр на гастроли все-таки едет? – поинтересовался сосед, действительно ли я жду хозяйку.
- В яблочко.
Основский посмотрел на шерстяной комочек, посапывавший на диване, и с опаской спросил:
- А он меня не сожрет?
Я закатила глаза, а потом улыбнулась:
- Я знала, что ты спасешь меня от неминуемой гибели.
Всю оставшуюся часть недели я убиралась там, до куда обычно руки не доходили – двигала мебель и перемывала всё в тех местах, где нога человека обычно не ступает, разгребала завалы на лоджии, постирала шторы и даже купила новые в зал.
Возвращаясь в пятницу с занятий, меня прямо поманил гипермаркет товаров для дома, где я с удовольствием выбрала новые занавески и плед в холл. Погладив и развесив обновки, я оценила результат своей работы и удовлетворенно кивнула – комната стала выглядеть гораздо свежее.
Эту субботу и воскресенье я решила провести дома, тем более, что Лиза с семьей улетели на выходные в Прагу, Глеб собирался навёрстывать время, проведенное в разлуке с братом, а о местонахождении Димы никому из нас известно не было. Михайловская даже звонила его родителям, которые, хоть и искренне удивились ее интересу, но всё же сказали, что их сын уехал на какие-то сборы.
К обеду субботы я все таки решила, что вести абсолютно тюлений образ жизни, стараясь лишний раз не шевелиться еще и из-за опасений что-то испачкать становится практически невозможно, стала собираться в магазин. Запасы еды для меня и Ромыча стремительно подходили к концу.
Погода в городе портилась с космической скоростью. Если первую неделю сентября состояние за окном напоминало хоть и не полноценное лето, то бабье так точно, зато сейчас небо было затянуто плотными серыми тучами, и я очень надеялась успеть вернуться домой до дождя. Уют нового пледа и мягкость дивана манили меня назад в свои объятия.
Первые капли настигли меня на обратной дороге к дому, я ускорила шаг, надеясь не промокнуть до нитки. К моей удаче, в подъезд как раз кто-то заходил, и я окликнула входящего, прося придержать мне дверь.
Входящий, оказавшийся Ковалевским, чему я уже даже не удивилась, любезно пропустил меня в подъезд, даже не пытаясь придавить дверью или хлопнуть ей перед самым носом.
- Привет, поджидал меня? – спросила я в привычной манере.
- Труп прятал в клумбе, сбежать не успел. – под стать мне ответил Виталик.
- Ну, раз уж теперь ты полностью свободен от скрытия улик, может зайдешь обсудить текст? Или остались еще какие криминальные дела?
- Нет, пожалуй на сегодня их хватит. – ухмыльнулся Ковалевский.
Мы поднялись наверх, я открыла дверь и пропустила гостя вперед.
- А у тебя всегда так эээээээ – замялся парень. – странно дома. – закончил он мысль, явно долго подбирая нужные слова.
Подразумевая, что он говорит о моей стерильной чистоте, я, возясь с замком, уверила Виталика о том, что это только на время приезда хозяйки и вкратце рассказала об ее странных взглядах, а после выглянула из-за спины гостя, который почему-то не проходил дальше, и замерла.
- Твою налево!!!
- Видимо, ты всё таки имела в виду немного другую чистоту. – заметил мою реакцию Ковалевский.
То, что я увидела в комнате, повергло меня в полнейший ужас. По ходу дела, всё то время, которое кот лежал на моих ногах, он вынашивал план мести новым занавескам, потому что иначе, чем кровавой расправой, я это назвать не могла.
В центре всего разгрома валялась поверженная штора, но не одна. Компанию ей составляли разбитые горшки с цветами, получасом ранее любезно мной политые, а завершал натюрморт покосившийся карниз. Самого же виновника этого беспредела видно не было, что, может, и к лучшему.
В тот момент, когда я начала успокаивать себя мыслями о том, что хозяйка приедет только завтра, и я успею всё это разгрести, главное побыстрей выпроводить Ковалевского, который так и стоял в коридоре, не проронив не звука, раздался звонок домофона.
Ну кому еще что понадобилось, подумала я и нажала кнопку:
- Олесечка, это Римма Филипповна!
Это был конец!
Первым из ступора вышел Виталик:
- Я так понимаю, это и есть хозяйка квартиры.
Я молча кивнула. Пытаться что-то сделать, пока владелица жилья поднималась в лифте, было бесполезно, а идей, как объяснить произошедшее, не травмировав ее психику и не лишив себя привычных квадратных метров, у меня не было никаких.
И тут, забивая последний гвоздь в крышку гроба, на арену цирка вышел мой кот. Картина маслом.
В этот момент входная дверь распахнулась и в квартире появилась хозяйка:
- Римма Филипповна, я так рада вас видеть! – расплылась я в самой широкой улыбке, которую только могла себе позволить.