Город без имени

— Во бля-я-я…

— Хорошо пошла? — усмехнулся Самойлов.

— А то! Давай еще по одной?

— Спрашиваешь! Погнали, — набулькал еще по порции. — За нас красивых!

Вторая порция прошла легче. Дмитрий захрумкал огненную воду огурчиком и почувствовал себя на вершине мира. Такой легкости в теле и ясности восприятия у Дмитрия не было уже давно. Стало даже слегка жарко, так что пришлось расстегнуть верхнюю пуговицу рубашки. Развалившись на стуле, Дмитрий с удовольствием закурил. После выпивки, закурить оно самое то. Не хуже, даже, чем после секса.

Обнаружив возле себя полупустую кружку с пивом, Малинин осушил ее одним мощным, богатырским глотком.

— И не стыдно тебе, единственного трезвенника нашего отдела спаивать? — раздался насмешливый голос шефа. Стражи, увлеченные процессом возлияния, не заметили появления высокого начальства.

— Это я его сам попросил налить, — постарался выгородить приятеля Дмитрий. — Присядете?

— Конечно, а вы, думали, я к вам просто так подошел, языком почесать? — шеф, не продолжая улыбаться, сел за стол.

— Будете? — Самойлов весьма выразительно щелкнул ногтем по штофу, отозвавшемуся легким звоном.

— А давай! — махнул рукой Владимир Михайлович.

Выпили по третьей.

— Что, все не так безоблачно, как вы только что всем описали? — спросил Седой, прожевав огурчик.

— Все гораздо хуже. Вы себе даже представить не можете насколько. Дай, что ли сигарету, — Седой удивился, но виду не подал. Протянул шефу пачку, поднес огоньку. Владимир Михайлович был яростным противником курения, и вдруг сам попросил сигарету. Это что же нужно было сделать, чтобы так человека достать?!

Шеф затянулся и, поморщившись, выдохнул тонкую струйку дыма.

— Лет двадцать уже не курил, — признался он, рассматривая сигарету, зажатую между указательным и средним пальцами руки. Снова затянулся. — Черт возьми, до чего же приятно! Я ведь бросил сразу, как узнал, что у меня первенец должен родиться.

Стражи понимающе покачали головами.

— Так и насколько все плохо? — посчитав, что лирическое отступление закончено, перешел к делу Седой.

— Как я уже сказал, дела хуже не придумаешь. Около трети личного состава выбыло из строя, четверть навсегда, — шеф поморщился, как от боли, называя эти цифры. — Это я говорю только о следователях, стражей погибло еще больше. Так что массовые увольнения отменяются. Можете и дальше изредка пошаливать, мэр вас теперь и пальцем не тронет — ему порядок в городе нужно поддерживать, — шеф невесело усмехнулся. — Теперь, будут затыкать дыры молодняком. Будут во время работы опыта набираться.

— Ну это не страшно! — беспечно махнул рукой Самойлов. — Научим уму-разуму.

— Так никто и не говорил, что это страшно. Это так, небольшое лирическое отступление перед самым интересным. Страхи впереди начнутся, — Владимир Михайлович сделал последнюю затяжку и раздавил окурок в пепельнице. — Считайте, что у нас в городе, пока, подчеркиваю пока, не гласно введено военное положение. Ситуация слишком опасна. Вы оба знаете, что происходило в последнюю неделю. Такого не было не только в нашем городе, такого не было никогда и нигде вообще! Почти вся власть переходит в руки безопасников. И знаете почему? — решил заинтриговать шеф.

— Существуют сомнения, что все эти преображения произошли по естественным причинам? — предположил Малинин.

Лицо Владимира Михайловича на миг вытянулось от удивления, но он тут, же справился с эмоциями.

— Ты меня удивил! Сам догадался или подсказал кто?

— Мы с коллегой, — Малинин указал на Седого, — совсем недавно, пришли к схожим выводам.

— Есть какие-то предположения?

— Откуда? Скорее всего, всплыл какой-то неизвестный артефакт.

— Безопасники сказали тоже самое. Кто их знает, может, и вправду не врут? Короче, приходится подтягивать все резервы. Если артефакт найти не получится, то мы, хотя бы должны постараться не допустить повторения сегодняшних событий.

— И как вы себе это представляете?

— С завтрашнего дня над городом будет висеть с десяток воздушных шаров, на которых будет установлено специальное оборудование. Если произойдет всплеск, то в ту точку сразу же будет отправлена группа специального назначения. К нам перебросили несколько групп спецназа, которые уже рассредоточены по районам в городе. В теории, они прибудут в любую обозначенную точку в течении, максимум, двух минут. А там такие профессионалы, что любого преображенного как нечего делать забодают!

— Круто! — признал Малинин.

— Не то слово. Только вот, знал бы ты, насколько мне проще жилось бы, без этой самой крутости! — горько произнес Владимир Михайлович.

— Значит, безопасники теперь будут во все щели свои носы совать?

— Да они и так излишней деликатностью не отличались. Ну и пускай куда хотят, лезут, это их работа, в конце концов. Главное, чтобы был эффект.

— Вы думаете, что опасность настолько серьезна? — Спросил Дмитрий.

— А тебе так не кажется?! Представь, что могут сделать террористы, если у них в руках артефакт такой мощи! Сегодня они наглядно продемонстрировали, что могут преображать несколько людей сразу. Представь, что будет, если они так несколько домов обработают. От города, в лучшем случае, останется большая воронка!

— Я все это понимаю, не хуже вашего. Но с чего вы взяли, будто артефакт находится в руках у террористов? — Дмитрий проигнорировал взбесившегося шефа, и ответил ему спокойно, не повышая голоса.

— А у кого, если не у террористов?

— Будь он у них, почему они не использовали его на всю катушку? Времени у них было на это с избытком, мы бы им помешать ни как не смогли!

— Излагай дальше, — шеф окончательно успокоился. Во взгляде его появилось что-то хищное. Нутром чуял, что Малинин прав.

— Я убежден, что ни какие это не террористы! Основные причины так думать, я вам уже изложил. А подозреваемого, я вам сейчас предоставлю. Вспомните, кто становился преображенным. Они все политики, которые, так или иначе, участвуют в предвыборной гонке. Устроил это все, один из уцелевших кандидатов, мне так кажется. Либо некая темная лошадка, которая теперь тоже вольется в предвыборную гонку.

— Мне теперь тоже, — задумчиво ответил шеф. — И кто бы это мог быть? Мэр? Нет, вряд ли. Его ближайшего помощника устранили первым, да и сам он сегодня тоже, благодаря одному только чуду уцелел.

— Вы попробуйте это информацию слить безопасникам. У них методы поинтересней, и прикрыть смогут любого, — подсказал Седой.

— Я, конечно же, так и поступлю, без тебя соображаю. Пока же выношу вам благодарность. Временно устную. Но, если ваша информация подтвердится, ждите наград и, возможно, повышения. Кстати, — шеф повернулся к Малинину. — В понедельник зайди, получи свою заслуженную медаль за кладбище, плюс премию в размере полугодового жалования. Страна помнит своих героев.

— Спасибо конечно, а как же Денис? Он же там навоевал больше моего!

— А Дениска обломится, — шеф опустил взгляд. — Говорю же, страна помнит своих героев, вот и его предыдущие геройства не забыли. Прошение мое, на его имя, отклонили, не объяснив причины. Но сказали, что ему это в дальнейшем зачтется.

— Премного благодарен, — ядовито усмехнулся Седой. — Увидите тех, кто вам это пообещал, передавайте от меня привет, и слова благодарности.

После этих слов Седой расхохотался. За время пока длилась беседа с шефом, Самойлов умудрился допить первый штоф с водкой, и осушить на половину второй. Сейчас он был уже хорошенький.

Владимир Михайлович проигнорировал состояние стража, лишь недовольно поморщился.

— Ладно, мужики, засиделся я с вами. Пойду, попробую с безопасниками связаться, сейчас еще не очень поздно.

Пожав на прощание руки стражей, Владимир Михайлович удалился.

— Если мы с тобой угадали, то тебя опять наградят. А меня снова прокатят, — тяжело вздохнул Самойлов. — А я ведь так славу люблю, награды всякие. О медальке столько лет мечтаю. На стенку бы повесил, в туалете, и каждый день любовался ею, сидя на своем троне из белого камня и думая о вечном. Снова ведь обломают.