Страница 3 из 5
Речка ниже по течению уже не так бурно катила свои воды, и местами уже стала выдавать петли. Ранее отступивший смешанный лес снова взял реку под стражу, нависая обомшелыми влажными стволами над водой. Я шел по узкой песчаной кромке речного берега с каким-то неясным и непонятным ощущением неправильности... Ясно, что людей тут нет. Но что же тогда меня беспокоит с того времени, как я иду по этому берегу?
Так и не выяснив для себя этот вопрос, я решил что есть кое-что важнее неясной тревоги. Например вопрос убежища на ночь и конечно же еды. Поэтому я углубился в прибрежный лес, попутно оглядываясь в поисках чего-либо, что могло послужить мне первым или вторым. Скоро я обнаружил несколько поваленных деревьев недалеко от берега. Одно из них вывернулось мощными корнями из земли вместе с дерном и образовало нечто вроде землянки, что как нельзя лучше подходило для ночевки.
Чтобы мою лачугу не продувало ветром, пришлось навалить сверху кучу надерганных здесь же еловых лап и палок, "пол" выстелил прошлогодней сухой травой. Вполне довольный проведенной работой, я опять изготовил острогу и пошел к берегу, выискивая перекаты, где было бы удобно подстеречь рыбу. Пришлось довольно далеко пройти дальше вниз по реке, прежде чем я нашел подходящее местечко. Несколько красноватых булыжников высились из воды в метре от берега. Перепрыгнув на них, я приготовился к охоте на рыб, вглядываясь в прозрачную толщу воды. Несколько раз я пытался насадить на острогу подплывшую было рыбину, но попадал только в ил на дне речки или же острога скользила по чешуе мгновенно уплывавшей рыбы. После двадцатой попытки я уже матерился в голос - солнце садилось а у меня ни рыбешки!
Так, Серега! Пора пользоваться результатом эволюции человечества - соображалкой то есть. Раз скользит, значит надо острее. Я скептически глянул на острие размокшей остроги. Затупилось... Нужно что-нибудь острое!
Я закрутился на месте, но вокруг были только камни... В следующее мгновение я уже рылся на берегу в поисках острого камня. Увы, река была полна только окатаных голышей. Но, в моем случае стоило воспользоваться опытом предков каменного века. Я подобрал увесистую черную глыбу и несколько раз с усилием бросил на камень поменьше. Брызнули осколки. Увы, камень кололся прямыми гранями, что совсем не годилось. Я повторил опыт с другими камнями. Что-то получаться стало когда я стал бить по красноватому камню, такому же, на котором недавно сидел и пытался острожить. Осколки были большими но гораздо острее, мелкозернистая структура камня позволяла ему колоться чешуйками и острыми треугольниками. Но тут у меня развалился камень, которым я так нещадно колотил. Чертыхнувшись, я поднял такой же красный булыжник, и начал отбивать кусочки от моей заготовки, пользуясь большим камнем как молотком. Каждый удар сопровождался искрами и запахом горелого камня... Последним ударом я отколол тонкий прямой осколок, который можно было использовать. Еще раз втянув в себя запах горелого камня, я понял, что мне повезло вдвойне - похоже, камень этот не что иное как кремень! Настроение впервые за последнее время скакнуло до отметки "супер". Уже представляя себе, как будет жариться на огне рыбка, я загнал кремневую иглу в расщепленную острогу и плотно обмотал шнурками от ботинка. Уже с третьей пробы на остроге дергалась здоровая рыбина, но я не успокоился, пока не наловил три штуки. Хотелось отыграться за вчерашний голодный день.
Вместе с уловом я вернулся к своей стоянке. Осталось только всего ничего - добыть огня... Со всей ответственностью заявлю - рыбу было наловить проще!..
Собрав кое-какого сушняка, я попытался выбить достаточную искру на тонкие веточки. После десятой попытки я даже не обуглил свою заготовку. Потом я сообразил, что нужно что-то вроде трута - легковоспламеняющегося материала. В идеале это вата или сухие до хруста тонкие листочки травянистых растений. Ваты было не достать, поэтому в косых оранжевых лучах заходящего солнца я стал ползать по всему подлеску в поисках сухой растопки. С трудом набрав пригоршню сухих листочков и чешуек коры с лиственниц и елок, я скатал все это в комок и засунул в приготовленное гнездышко из мелких палочек и хвороста. В этот раз я добился дымка и красных искорок в растопке, которые, впрочем, тут же затухали. Без наддува дела не будет! Еще минут десять я высекал искры и дул как экваториальный пассат, пока в голове не закружилось и мир расцвел разноцветными пятнами в моих глазах. Но мои усилия увенчались полным успехом - после последней удачной искры, выбитой с особым остервенением, я стал счастливым обладателем огня и опаленных бровей и ресниц. Пламя сразу охватило весь сушняк и я стал подкладывать понемногу мелких дров.
Хороший костер я развел уже в густых сумерках. Помня о том, что я тут не единственный хищник, костер я расположил за два метра от входа своей землянки. Таким образом корни упавшего дерева защищали меня со стороны реки, а огонь - с леса. За дровами ходить было недалеко, поэтому я запасся с избытком.
На скорую руку выпотрошив самую большую рыбину, я насадил ее на мою верную острогу, расположив ее рядом с огнем на самодельном тагане из деревянных рогулек, воткнутых в землю. Следом я расположил около костра и другие две. Следующие полчаса растянулись для меня в мучительную вечность, так как поджаривающаяся рыба стала вызывать своими божественными ароматами сильное слюноотделение и жалобы голодного желудка. Наконец не выдержав, я схватил первую попавшуюся под руку рыбину и тут же ее заточил, здраво рассудив, что горячее сырым не бывает. Самый лучший повар это голод! Недожаренная внутри и подгоревшая снаружи несоленая рыба показалась мне самой лучшей едой, которую я когда-либо ел. Плюясь чешуей и сыто икая, я отложил недоеденную вторую рыбу вместе с нетронутой третьей на лист лопуха, накрыл другим и наскоро закопал около кострища. Потом навалил кучу дров в костер и завалился спать.
Утро порадовало меня кучей следов на земле около костра. Так как следопыт из меня никакой, определить кто именно шастал вокруг моей ночевки я не смог. А вот мой нехитрый схрон с рыбой был разрыт, рядом не валялось ни косточки. Хотел бы я посмотреть, кто это не боясь костра пошуровал тут, пока я спал. Осталось только вздохнуть и взять этот урок на заметку. Достаточно было уже и того, что меня ночью никто за задницу не цапнул и я нормально выспался. Подобрав острогу я засобирался дальше, не забыв прихватить с собой несколько кусков кремня, так пригодившегося мне вчера. Еще раз взглянув на кострище я по какому-то наитию набрал сколько мог в руки золы и двинулся к реке, посыпая ею свои следы.
***
След был странный. Весь ребристый, как будто на подошве были какие-то зацепы. Тот, кто прошел здесь, особо не хоронился от людского глаза. И шел этот человек, молодой мужчина - судя по размеру и размаху следа но неглубокому отпечатку, с седловины Ледяных гор. Охотник? Но охотники ходят не так, тем более, Свенд их всех знал, немногих местных. Ни у кого нет такой странной обувки. Навевало мысли об охотниках на снежную нежить. Тоже всякие штуки на ноги цепляют, значит, чтоб по снегу было сподручней бегать... Но сейчас не сезон! Он еще раз посмотрел на крепко вмерзший в глину след. Тяжелый каблук заставил вспомнить о военной форме. Совершенно непонятно кто таков был этот молодчик. Неясно - значит надо разобраться! Он стал на след и скоро добрался до одинокого останца* (*останец - отдельно стоящая скала) и увидел множество следов волков, диких туров и самого незнакомца.
Костер был раскидан, причем не ветром - отдельные головни были в десяти шагах от кострища. Похоже, чужак изо всех сил оборонялся от хищников, но спасли его пришедшие на корм быки. Недалеко от кострища мелькнуло что-то неестественного ядовито-желтого цвета. Свенд осторожно подошел и увидел что это остатки какого-то предмета, размером с палец, сильно порченого огнем. На боках осталось несколько незнакомых черного цвета рун, полустертых - видимо вещь часто употреблялась. Он взял это в руки и внимательно рассмотрел. Вещь была явно тонкой работы, кое-где выглядывали несомненно металлические части, столь ювелирно сработанные, что Свенд сразу понял что это вещь либо гномской либо мажеской работы. Он осторожно понюхал - пахло очень резко и неприятно. Чем она служила чужаку? Хрен его разберет! На всякий случай положив вещицу в свой поясной кошель с намерением чуть позже разобраться для чего она была нужна, Свенд оправился дальше.