Страница 2 из 10
Костя вздохнул, обнял меня и повел в прихожую, к высокому зеркалу.
-- Маришка, милая. Иногда ты совершенно забываешь, что ты ведьма и что муж у тебя тоже с даром. Помнишь упражнение на распознавание ауры? Смотри. Внимательно смотри, сейчас еще очень слабо видно.
Я стояла перед зеркалом, но сконцентрироваться для упражнения не получалось. Засмотрелась на отражение: Костя обнимает меня сзади -- высокий, подтянутый, домашняя футболка обтягивает широкие плечи, коротко подстриженные темные волосы слегка растрепались, стильные очки в тонкой золотой оправе слега притемняют глаза. И я -- тоненькая блондинка в коротком домашнем халатике, откинула голову на его плечо, и вид у нас обоих абсолютно счастливый.
-- Соберись, -- Костя и не думал отстраняться, прекрасно зная, насколько труднее мне сосредоточиться в такой провокационной близости от него. К тому же я ощущала его желание, и мысли сами собой сворачивали в сторону спальни. В конце концов, срок еще совсем маленький, а вот дальше придется осторожничать. Свою вторую беременность в прошлой жизни я вообще почти всю провела в больнице на сохранении.
Я подняла руку и прогнулась, обнимая Костю за шею, приникая к нему еще плотней. Запустила пальцы в волосы: какие же они у него мягкие...
-- Смотри, -- шепнул он. -- Я тоже тебя хочу, но давай будем последовательны. Ты ведьма, ты носишь одаренного ребенка, нашего ребенка. Меня пугает твоя растерянность, беременность у ведьмы -- это серьезно. Я думал, ты сама все знаешь.
-- Я не помню, -- мучительно покраснев, шепнула я. Правду Костя не знал. Никто не знал, и признаваться я не собиралась. Мне нравился этот мир, нравилось чувствовать себя его частью, а не пришелицей. Я хотела просто жить. Любить мужа, растить детей, учиться и стать мастером, а не оказаться в один прекрасный день объектом для изучения или пациентом психушки.
-- Убил бы твоего Макса, если б он сам уже не... -- помрачнел Костя. Наверное, решил, что эта часть памяти не восстановилась, потому что с ней были связаны слишком травмирующие воспоминания. В принципе, вполне логичная версия, учитывая, что со вторым ребенком у Марины и Макса не сложилось, хотя оба очень его хотели. Вот пусть так и думает. А что мне досталась не вся память этого тела, а лишь обрывки -- пусть себе. Лучше помнить собственную жизнь, чем чужую.
Однако этот не слишком веселый поворот помог отвлечься от ласк, и я наконец посмотрела на наши отражения тем особенным взглядом, который помогал видеть ауры.
И снова залюбовалась. Костя, боевой огненный маг, полыхал багрово-ало-золотым, ровно, мощно, почти нестерпимо. Огромная сила, яркий дар, чтобы передать такой потенциал детям, не всякая мать подойдет. Да, я уже усвоила местные понятия об удачных для рождения одаренных детей браках, когда пару стараются подобрать так, чтобы передать и силу, и направление дара. И любовь никто не отменял... сложно здесь все.
И я... Тонкая и хрупкая рядом с Костей, с мягкой, не слишком яркой, но насыщенной изумрудно-золотой аурой травницы и обережницы. Вспомнилось вдруг бессмертное: "вода и камень, стихи и проза, лед и пламень". Судя по аурам, так оно и есть -- наши дары никак не сочетаются, не усиливают друг друга, как было бы у меня с целителем или обережником или у Кости с воздушницей. Спасибо еще, что не конфликтуют. Детям перейдет либо мой дар, либо Костин, а вот силу они смогут взять и папину, и мамину.
-- Ну, видишь? -- Костина ладонь скользнула мне на живот, нежно погладив, и остановилась, очертив полукругом точку, на которую я не обратила внимания. Просто чуть ярче общего фона... Золотисто-медовая, теплая, словно солнечный зайчик, заблудившийся в смешении наших с Костей аур.
-- Вижу, -- прошептала я. -- Красиво как... Интересно, мальчик или девочка?
-- Огневик или травница? -- усмехнулся Костя. -- Пока и туда и туда качнуться может. Конечно, если мальчик, больше шансов на огневика, если девочка -- скорее в тебя пойдет, но не обязательно. Посмотрим.
-- Как ты определяешь? -- не выдержала я.
-- Зрительно, -- как само собой разумеющееся, объяснил Костя, разве что плечами не пожал. -- Цвет видишь? И с твоим, и с моим гармонирует. Значит, изначально задатки на оба направления заложены.
Я кивнула: понятно. Оба дара в одном ребенке не разовьются, не в нашем случае, но если задатки есть, значит, следующим поколениям опять же могут достаться либо тот, либо другой. Генетика в приложении к магии...
-- Пойдем спать, -- Костя легонько поцеловал меня в макушку, и я рассмеялась: сама я точно так же целовала Олежку. -- Завтра сам отведу тебя к врачу, а то не нравится мне это твое "не помню".
***
Врач врачом, но занятия никто не отменял, так что с утра, как обычно, мы все втроем поехали в школу. Олежка, похоже, чувствовал мое волнение -- крепко держал за руку, смотрел тревожно, и в автобусе, привычно усадив его на руки, я сказала:
-- Сынок, пожелай мне удачи, сегодня у нас будет очень сложное занятие.
-- Удачи, мамочка, -- серьезно ответил он.
Вот так. Нечего еще и ребенка грузить своими колебаниями настроения. А я на занятии отвлекусь от медицинских мыслей -- у мастера Полевой о постороннем думать некогда. В конце концов, у нас экзамен второй ступени через две недели! Хотя, если уж честно, в этот раз я почти не волновалась и с нетерпением ждала получения очередного диплома. Снадобья класса сложности "С" -- требующие совсем немного силы, простые в изготовлении, распространенные и востребованные. Благотворительный комитет закупает их огромными партиями для школ и приютов, так что сбыт мне обеспечен. Конечно, теперь уже не приходится считать каждую копейку, но ведь не только в деньгах дело. Я хочу стать профессионалом, мастером! А мастерство начинается с азов.
Гоняла нас Полева нещадно, но мне все давалось легко. Ну, как легко: я часами просиживала над книгами, вникала в теорию, разбирала рецепты и обязательно час-два в день уделяла практике. И навыки отработать, и семью всякими полезностями обеспечить. Домашняя аптечка -- дело хорошее, и лучше собрать ее впрок. Тем более что настойки, растирки и мази, которые мы сейчас проходили, хоть и были просты, времени для изготовления требовали много -- вот так понадобится какая-нибудь примитивная мазь от ушибов или растирка от кашля, кинешься делать, а готово будет через неделю, а то и через месяц-полтора. Я отвела под снадобья полку в шкафу в подвале и регулярно подпитывала чары сохранности. И с удовольствием оглядывала запасы, добавляя к ним что-нибудь новенькое. Да, я тот еще хомяк, прошлая жизнь приучила. Запас карман не тянет!
Когда после занятий зашла за Олежкой, он спросил, волнуясь:
-- У тебя получилось?
Я даже не сразу поняла, о чем он. Ах да, "сложное занятие"...
-- Получилось, сынок, спасибо тебе! -- я обняла его и легонько поцеловала в макушку.
-- А теперь мы все идем в гости, -- сообщил Костя.
-- В гости? -- переспросила я. Кажется, мне был обещан врач, а не гости? Что-то изменилось?
-- К кому в гости? -- сынишка, похоже, не знал, радоваться или пугаться: наши пятничные походы к соседям он любил, но больше ни по каким гостям мы с ним ни разу не выбирались.
Костя присел перед Олежкой на корточки:
-- Хочу вас познакомить с тетей-доктором.
-- Зачем? Мы не болеем, -- резонно возразил малыш.
-- А зачем болеть? -- наигранно удивился Костя. -- Запомни, парень, лучше немного потрудиться для того, чтобы не заболеть, чем потом сидеть дома и лечиться. Доктор тебя посмотрит и скажет, что нужно делать, чтобы поберечься от всяких болячек.
-- Тогда ладно, -- кивнул Олежка.
Мои знания о медицине этого мира ограничивались по большей части собственной учебой на травника-фармацевта, информацией о том, что благотворительный комитет курирует городскую больницу, и знакомством со "Скорой помощью" в первый мой день здесь. И все же, по аналогии с прежней жизнью, я ждала, что Костя отведет меня в поликлинику, а то и женскую консультацию. Регистратура, номерки, нервные тетки в очереди и прочие прелести родного здравоохранения, заставляющие держаться от него подальше... И уж вовсе не понимала, зачем он тащит с нами Олежку.