Дайте мне обезьяну

ВОЛОДЯ. Маргинал.

РЮРИК. Нет, я получаю пособие.

ВОЛОДЯ. Маргинал!

РЮРИК. Скажи еще, что я изменил Отечеству!

ВОЛОДЯ. Гад.

РЮРИК. Между прочим, я вкалываю. (Примирительно.) Вот ты привез ножи, я повкалываю… теперь. Ты думаешь просто их продавать? Это тебе не Россия… Это в России… тра-ля-ля два рубля… А здесь по-другому. Здесь все по-другому…

ВОЛОДЯ. Свистун. Ты сам свистун. Свистун насвистел.

РЮРИК. Надо весело жить. Нельзя жить с таким настроением. (Ждет, что скажет Володя.)

Пауза.

Вспомни лучше, как мы с тобой в Смоленск ездили… А как мы с тобой в Ростов-на-Дону ездили? Помнишь, рэкет какой на центральном рынке, не помнишь?.. Тебя чуть не зарезали, и то ничего. Все продали.

ВОЛОДЯ. Цирк, Рюрик, цирк. Удружил, друг юности.

РЮРИК (во весь голос). «Покупайте ножи! Ножи овощные для праздничного оформления стола! В комплекте три ножа с лезвиями разных размеров!»

ВОЛОДЯ. Заткнись.

РЮРИК. Есть что вспомнить, Володя.

Вспоминает приятное. Но молча.

Между прочим, твоя дорога оплачена. И багаж оплачен. И все расходы твои, не бойся, я на себя беру. Как и договорились. И вообще я уже столько вложил, что и говорить не хочется. И еще вложу. И не так-то было легко освоиться за такой срок. Короткий… А мафия тоже сечет. Ножевая. Сам знаешь.

ВОЛОДЯ. Для себя и стараешься.

РЮРИК. И для себя, и для тебя. Для нас. Я тебе еще и обратный билет куплю. Если захочешь.

ВОЛОДЯ. Это что значит — «Если захочешь»?

РЮРИК. А вдруг не захочешь. Понравится. Я ведь знаю, тебе здесь очень понравится.

ВОЛОДЯ. Рюрик, мне через неделю надо быть дома. У меня отпуск — неделя. За свой счет.

РЮРИК. За мой счет. Ты же ко мне приехал.

Пауза.

ВОЛОДЯ. Мне через неделю надо быть в издательстве. И ни днем позже.

РЮРИК. Будешь через неделю. Если не понравится. Только понравится. Тут люди годами живут без паспорта. И ничего. Всем нравится. Ты сколько привез?

ВОЛОДЯ. Много.

РЮРИК. Тысячу сто?

ВОЛОДЯ. Тысячу сто пятьдесят.

РЮРИК. Тысячу сто пятьдесят комплектов… Ты молодец. Это мне на два месяца… И тебе. Даже на три. А ты говоришь.

ВОЛОДЯ. Скоро поезд?

РЮРИК. Сейчас подойдет. Увидим.

ВОЛОДЯ. Если бы я знал, что ты такая скотина, я бы ни за что не приехал.

РЮРИК. Положись во всем на меня. Я тут все изучил. Доедем.

Шум приближающегося поезда. Гаснет свет. Свисток.

Колеса стучат.

Вторая станция

От предыдущей отличается не многим.

Стоит искусственное дерево не там. И другая вывеска.

Рюрик и Володя сидят на скамье. У Володи — столбняк. Рюрик — сосредоточенно-возбужденный.

РЮРИК. Ну как? Второй раз не так неприятно. Правда?

Молчание.

Правда, Володька?

ВОЛОДЯ. Еще немного, и я поседею.

РЮРИК. А зачем ты приставал к нему со своим английским? Он не обязан знать английский язык, тем более что у тебя нет билета.

ВОЛОДЯ. Я не могу слышать, как ты мычишь… Изображаешь из себя идиота. Будто ничего не понимаешь.

РЮРИК. Будто ты что-нибудь понимаешь. Что ты понимаешь? Я, например, не понимаю ни одного слова.

ВОЛОДЯ. Заткнись.

РЮРИК. Я время тяну, мы должны проскочить хотя бы одну остановку. А ты не вмешивайся. Положись на меня. Молчи. Как будто тебя не касается. (Встает, ходит по перрону, снова садится на место.) Кстати, это большое заблуждение, что все здесь владеют английским. Может, и владеют, да не всегда тебе в этом признаются. Здесь очень серьезное сопротивление… тебе не надо объяснять чему.

ВОЛОДЯ (невольно). Чему?

РЮРИК. Американской культуре.

ВОЛОДЯ. Цирк, Рюрик, цирк.

РЮРИК. Не унывай, все хорошее впереди.

ВОЛОДЯ. Далеко еще ехать?

РЮРИК. Остановок семь.

ВОЛОДЯ. А поближе не мог?

РЮРИК. Извини, барин. Куда направили. Могли бы и дальше дать. Могли бы и вообще не дать.

ВОЛОДЯ. Я бы тебе точно не дал.

РЮРИК (с воодушевлением). А какие места там, Володька!.. Горы, поля, река!.. В речке форель!.. Вот такая.

ВОЛОДЯ. Скотина. У нас все загадил и сюда уехал.

РЮРИК. Дурак ты, Володька. Ей-богу, дурак. (Встает, катает по перрону тележку, деловито поглядывая на колеса. Останавливается.) Какой-то ты злой стал. А тут все по-другому. Тут и дышится не так. Я людей таких нигде не встречал хороших… Если б не свистуны…

ВОЛОДЯ. Ты сам свистун.

РЮРИК. Это вы там озлобленные… злитесь друг на друга, злобитесь… А тут нет. Тут уважает человек человека. Так принято.

ВОЛОДЯ (оглядываясь по сторонам). Мы здесь были уже?

РЮРИК. Не были.

ВОЛОДЯ. Эта станция как называется?

РЮРИК. Какая тебе разница. Посмотри, если хочешь.

ВОЛОДЯ. Мог бы и выучить.

РЮРИК. Русские нелюбопытны.

ВОЛОДЯ (зловеще). Цирк.

РЮРИК. Я сначала евреем хотел. Как Ленька Морозов. Но у того справка была, а у меня ничего не было. Я знаешь придумал как? Я… ты смеяться будешь, когда узнаешь, кто я. Я… (Ждет реакции.) Знаешь, кто я?

Реакции — ноль.

Не знаешь. Я — берендей.

Володя с показным равнодушием отворачивается в сторону.

С показной заинтересованностью что-то высматривает вдалеке.

Берендей. Тут гастроли были. «Снегурочка» шла, Римского-Корсакова, и все газеты писали… Успех феноменальный. Триумф. А мне программка попалась, рекламная… Я с этой программкой и предъявился. Показал. Ткнул пальцем, а там одни берендеи… Царь Берендей, царство берендеев… Одни берендеи… Я и сказал, что я берендей. Они поверили.

ВОЛОДЯ (не выдержав). Врешь.

РЮРИК (серьезно). Володя, я — берендей. Настоящий берендей. Честное слово, Володька. Они меня так и зарегистрировали.

ВОЛОДЯ. Без документов?

РЮРИК. У меня паспорт был, еще наш, старый. Я показал, там «русский» стоит. А это что значит? Значит, дискриминация. Всех берендеев записали русскими.

ВОЛОДЯ. Врешь.

РЮРИК. Еще в XIII веке. Я правду сказал.

ВОЛОДЯ. Врешь, что поверили.

РЮРИК. А здесь человеку верят, Володя. Здесь уважают права человека.

ВОЛОДЯ. Ну ты и скотина.

РЮРИК. А может, я действительно берендей? Вот ты, например, ты что, свою родословную до XIII века прослеживаешь? Ты ведь не знаешь, кто ты… Может, ты тоже берендей. Оба берендеи.

Володя встает, идет, останавливается, стоит, думает…

ВОЛОДЯ (недоверчиво). И что дальше?

РЮРИК. Дальше. Приписали меня к Энсу, городок маленький, чистенький, симпатичный такой, весь в зелени утопает, увидишь… Дали комнату мне, не очень большую, но уютную. Вполне. С удобствами. Шкаф, стол, два дивана, один твой будет… Холодильник, окно в сад… Мне больше и не надо. Пока. В домике у нас три комнаты, в двух других албанцы живут… четырнадцать человек, семья такая, отец землекопом работает… Но они через коридор… А я отдельно… Птицы поют в саду. В речке рядом форель.

ВОЛОДЯ. Ты сволочь, Рюрик.

РЮРИК. К двенадцати часам нам привозят обед. В специальной машине. По графику. Статус у меня. Государство заботится.

ВОЛОДЯ. Что же, твое государство… в это самое не заглянуло… в энциклопедию?

РЮРИК. В какую энциклопедию, Володя? Что ты за энциклопедист такой? Я тебе говорю, здесь о человеке заботятся. Здесь человеку верят, а не энциклопедии. Да меня тут все за берендея принимают, все! Тут в Энсе профессор живет, славист. Господин Град. Я с ним познакомился, он русским владеет… И выпить не дурак. Это только у вас думают, что здесь не пьют. Такие, как ты. А здесь еще как выпить могут. Мы с ним о литературе разговаривали. Он говорит: «А! Берендей! Знаю, знаю, берендей!.. Островский… Снегурочка…» Он меня за берендея признал. Славист! За русского берендея. А ты ругаешься. Я уже в научных кругах за берендея признан.

ВОЛОДЯ. Рюрик, я не хочу с тобой разговаривать.

РЮРИК. А еще здесь масса благотворительных обществ. Всевозможных. Не знаю уже куда деться от них. Все время приходят. Вот пришли: чем вам помочь? В чем нуждаетесь? А мне ничего не надо. А им надо обязательно мне что-нибудь приятное сделать, у них принцип такой. Тогда я говорю им…