Вепрь

– Голуба! – позвал скоморох.

– Слушаю, хозяин. – О как! Умная девочка: хотя глазки от пола не поднимает и всячески скромницу из себя разыгрывает, но нос по ветру держит.

– Вещички какие заберешь? – ухмыльнулся Виктор.

– А что забрать-то можно? – Это уже к бывшему хозяину.

– Все, что твоим было, – пожал плечами трактирщик.

Глазки у девки загорелись, а Виктор вдруг понял: он только что попал. Похоже, этот на девках своих не экономил: получая с них прибыль, он и самих содержал в порядке. А давать заднюю как-то не хотелось.

– Тогда я все и забрала бы.

– С тебя еще гривна, – щерясь, заявил Виктору трактирщик.

– Ты все сама-то унесешь? – вздохнув, поинтересовался Волков. – Мне отсюда на торжок надо.

Голуба только тряхнула головой, улыбаясь. Еще бы, своя ноша не тянет. Что с того, что фактически все хозяйское? Он ведь не станет носить ее сарафаны, сапожки да всякие бусы. А плохое настроение Виктора было вызвано также и тем, что он осознал: семейству Орехиных тоже нужно какую-никакую рухлядь прикупить, они ведь попали к нему только с тем, что было на них надето. Но тут уж он решил не попадать впросак и отделаться подешевле. Пусть бабы обзавидуются Голубе, его это не касается, он купит им только необходимое. Впрочем, как впоследствии выяснилось, в гардероб девушки входили не только сарафаны и бусы, но еще и пара крепких зимних сапожек, шаль и овчинный полушубок. Так что, по сути, вопрос с ее гардеробом был закрыт полностью, и тут у него забот пока не предвиделось.

Богдан ожидал Волкова на условленном месте. Супруга его уже ушла домой с корзиной, полной продуктов, а сам он успел прицениться и к лошадям, и к повозке. И то и другое вполне удовлетворило Виктора, как и цена, которая оказалась не такой уж и высокой. Транспорт обошелся ему в десять рублей. Понятно, что кони были не орловские рысаки и не битюги, а простые лошадки, не отличающиеся ничем особым, но и не клячи.

Подворье оказалось не такой уж и старой постройкой, как представлял себе Виктор. Ему не было еще и одного поколения, а добротно сложенный сруб способен простоять до ста лет, а то и больше. За этими постройками если и следили плохо, то только последние несколько месяцев, пока тут не было хозяина.

На постоялом дворе сейчас проживали смотритель и конюх, что ухаживал за ямскими лошадьми. Если здесь останавливались караваны, то всем необходимым они обеспечивали себя сами, получая за умеренную плату только крышу над головой. Воеводу интересовала только ямская станция, потому что он не собирался плодить казнокрадов, нагревающих руки на этом подворье.

А ручонки здесь уже нагрели изрядно. По сути, Виктор получил только голые стены. Вывезли практически все, что только можно, даже сено на сеновале отсутствовало. Впрочем, сено, скорее всего, никто не продавал, оно пошло на ямских лошадей, но по расходным книгам наверняка прошли записи о закупке сена и овса. Беглого взгляда на распахнутую дверь в кузню было достаточно, чтобы понять: там тоже все пусто. Уж что-что, а наковальня бросилась бы в глаза сразу, но ее не наблюдалось. Последующее обследование показало, что отсутствовала даже самая распоследняя мелкая железка и меха в том числе.

Одним словом, подворье встретило их полным запустением, хотя было весьма большим и располагалось на перекрестке дорог, так что только ленивый проехал бы мимо. Очень удобное место и наверняка бойкое. К северу начинались леса, через которые и вилась дорога из Меотида, которая проходила через Кукшу. В южной части пролегали в основном рощи или небольшие лесные массивы, перемежаемые открытыми лугами и, понятное дело, пашнями. Примерно в паре верст к западу располагалось село Приютное, не особо крупное поселение дворов на пятьдесят, может, чуть больше. Также имелось множество деревенек с десятком дворов каждая. Они были разбросаны вокруг, словно просыпанное зерно. Так что, по сути, места оказались довольно заселенные.

Ограда – смешанная, состоящая из задних стен построек, перемежаемых частоколом. Постройки не низкие, крыши тоже высокие, крытые дранкой с крутыми скатами: на таких и снег не особо задерживается, но смысл данного строительства в ином. В получившихся чердачных помещениях были устроены сеновалы. А что, если есть такая возможность, то отчего не использовать? Не ставить же отдельную постройку. К тому же очень удобно: сено расположено прямо наверху, остается только подать его вниз и разложить по яслям.

Планировка подворья незамысловатая. Въездные ворота расположены с юга, со стороны Большого тракта. Справа от ворот в углу притулилась кузница, не сказать что большая, потому как ее предназначение было – просто подправить при необходимости повозки или переподковать лошадей, потерявших подковы. Возможно, услугами местного кузнеца пользовались и проживающие окрест крестьяне, но это вряд ли, да и то если совсем уж невмоготу. С трудом верилось, что здесь обретался мастер своего дела. Что ж, зато теперь, похоже, таковой сыскался. Конечно, у Виктора были на него иные планы, но что-то подсказывало ему: с этими планами придется немного обождать.

Далее за кузницей следовала хозяйская конюшня на пару лошадок, а по сути, одно длинное здание, просто поделенное перегородками, где были также коровник и овчарня, а в конце – птичник. Бревенчатая постройка занимала всю восточную часть периметра. Между нею и домом оставался небольшой просвет, где имелась калитка на задний двор.

Западная часть также была ограничена единой длинной постройкой, только здесь она доходила до северной оконечности владения, делясь на несколько помещений. Сначала шла конюшня для постояльцев, затем – отдельная конюшня для ямских лошадей, которых ни в коей мере нельзя было перемешивать. За конюшней – большая дровня, представлявшая собой навес с боковыми и задней стенками.

Далее следовала баня. Большая, просторная, так чтобы за раз могло мыться ну никак не меньше дюжины человек. Для путника – большое дело, а для хозяина – прибыток; стоит услуга недорого, но, как известно, копейка рубль бережет. Имелось и небольшое озерцо, а вернее, рукотворная яма, которую заполнил водой пробегающий рядом с оградой ручей. По дощатому настилу можно было пройти до середины этой глубокой лужи и плюхнуться в нее, так чтобы не испачкаться. Настил над водой невысоко, а потому и выбраться труда не составит. Не запачкав ног, можно через калитку по доскам дойти прямиком до баньки.

С севера владение ограничено высоким и крепким забором, в котором имелась только одна калитка, ведущая от бани к прудику. Пространство между домом и забором также было выгорожено, чтобы ограничить блуждание птицы задним двором. А что, все устроено по уму, с хозяйским подходом.

Несколько озадачивало наличие такого большого количества помещений для коней, но обход показал: все они активно использовались, а значит, потребность в них будет и в будущем. В настоящий момент все вокруг изрядно загажено, даже помещение, где содержались ямские лошади, за которыми был отдельный догляд. Конюх присутствовал тут же, но не убирались тут как минимум со вчерашнего дня. Здесь лошади были не породистые, но весьма крепкие. Их оказалось около десятка, и каждая стоила никак не меньше пятнадцати рублей. Их содержание возлагалось на владельца постоялого двора, за что ему было послабление в податях, а уход за ними представлял собой одну из разновидностей податей. Сейчас за ними смотрели людишки от казны, но такое впечатление, что либо им на все плевать, либо лень-матушка родилась вперед их. Впрочем, припомнив отношение к колхозному добру в оставленном им мире, Виктор не стал тому удивляться. Ведь не свое же, а отсюда и такая безалаберность.

Поперек двора с запада на восток, оставляя незначительные просветы (у дровни – чтобы только-только проехала телега с дровами, а с другой стороны – чтобы и вовсе прошел человек с какой поклажей), стоял большой бревенчатый дом с высоким деревянным крыльцом.

Войдя в дверь, Виктор тут же попал в просторное помещение, заставленное множеством столов и лавок. В углу имелся камин, хотя отопление было явно печным. Как видно, умный хозяин сделал его специально в расчете на западников. Судя по отметинам в стенах камина, был там когда-то и вертел, на котором готовили жаркое, вот только металл весь выковыряли и продали. Имелась и самая обычная стойка. За ней висели полки, где должна была располагаться посуда, но они оказались чистыми. Нет, в смысле там имелся толстый слой пыли, но кроме нее, там не было ничего.