Страница 3 из 30
Не увидев из вечера почти ничего, проторчав за кулисами и чуть не поседев, когда того нет, сего нет, перед дефиле я сказала Паше, что все. Хочу смотреть из зала. И они уложились почти идеально! Невероятно. Это было так красиво и так смешно. Они играли на «языке» так, как будто всю жизнь по нему ходили. И общались, и отыгрывали друг друга. Талызина точно под музыку сбросила манто и показала плечико. Чурикова захотела участвовать. На полпути с Алентовой встретились и поцеловались – эффектно. Мальчишки в немыслимых камзолах и длинноволосых париках из спектакля «Обрученные» шикарно отыграли появление Кабо из «Сирано». А как Тараторкин оценил шедшую перед ним даму – взглядом настоящего ценителя – невероятно для него, он такой обычно скучный. О. Дроздова в платье из «Бесов» прошла, скромно потупив глазки, – чисто Анна Каренина. Довольно уверенно держалась Клава Коршунова, гораздо лучше, чем в спектакле «Дама с камелиями». Очень смешной выход придумали себе Л. Артемьева и Ю. Рудина. А под финал, как и положено, пошла Витка. И аплодисментов было полно. И букетов. И радости. Даже привереда П. Каплевич (российский художник и продюсер театра и кино) был доволен.
На самом деле, это замечательная идея – вечер художника. Был когда-то творческий вечер Татьяны Сельвинской (русский театральный художник, живописец, педагог), который помнят до сих пор. Где я это вычитала? Не помню. Называлось как-то «Дама и три кавалера», что ли? И «кавалерами» были О. Шейнцис, Д. Боровский и Э. Кочергин, кажется. Надо изредка делать что-то подобное.
Ну, а потом выпила бокал вина, схватила два бутерброда и помчалась на поезд. Я сегодня тоже, как и Безродная, а с нею и мои герои, В. Зельдин и Ф. Чеханков, уезжала в Питер. Когда я просто «упала» в купе, поняла, как устала.
19 января
Ночь в поезде не спала. В Питере мокрый снег и ветер ужасный, гулять негде и некуда. Так что, получив номер в «Октябрьской», я еще и выспалась. Потом поболтали по телефону с М. Заболотней. Пообедали с Леной Вольгуст (театральные критики). Обеим я привезла гонорар от «Красоты». В театре повстречались с М. Токаревой. Она была с Нателлой Товстоноговой (сестра Г. А.) Как же она хорошо выглядит! Видно, что очень старая женщина. Но очаровательная. Сказала, что теперь любит Фокина: «Он замечательно выступил на обсуждении двухтомника!». Сам Валера потом рассказал, как это было. Пошел, потому что книги Товстоноговские понравились. Сидел один на диване, а рядом было пустое место. «Как прокаженный! Представляешь? Никто рядом не сел. Дураки». Пусть радуется. Значит, живой. Одни – боятся, другие – не любят. Когда все дуют в одну дуду, в сто раз хуже. Маринка была несколько излишне возбуждена. У нее так бывает на людях.
«Женитьба» В. Фокина. Александринский театр.
Шуточка. Обычно Фокин пугает. А тут пошутил. И довольно удачно. С ностальгической нотой. С большим вкусом. На сцене залит каток, на котором разъезжает вся русская классическая литература. В смысле, типажи. «Ошинеленная» «Женитьба» Эфроса его поколение поразила, но он хотел иначе. В итоге вышло, что не только из «Шинели», но просто из Гоголя вышли все…
Уже в поезде услышала репортаж про Рождественскую ярмарку в СПб. На ней была продана картина В. Матвиенко, она нарисовала Медведя (обыкновенного рыжего мишку?!). Картину продали за 11 млн. руб., дороже всех. Портрет с тюльпанами Майи Плисецкой пошел за 1,5 млн. Вот так. Матвиенко еще пошутила, что непосредственная работа мэра стоит дешевле.
21 января
«Волки и овцы» А. Вилькина. Центр «Вишневый сад».
Так медленно и печально, что я думала, это никогда не кончится. Островского так «психологически» играть нельзя, тем более, когда в конце «добро побеждает зло». И больше всех, к сожалению, не понравилась Оля Широкова-Мурзавецкая. Такая ханжа в черном. Ну, так нельзя. Рядом кто-то водевильно комикует, а у Оли с С. Ковалевым – Чугуновым идет Достоевский да и только.
Получила номер «Театра». Новый. Встретила в СТД В. Оренова (театральный критик, режиссер). Давно не виделись. Поболтали, попили кофе. Он мне вдруг предложил работу. Вместо себя возглавлять кафедру творчества в РГГУ (?!). Интересно, в чем фишка? Володьку я знаю сто лет, как облупленного, поэтому отношусь к нему ровно, хотя и знаю – его прижимистость, хитрость (всё под себя). Он никогда ничего никому не сделал просто так. Помню, как продал мне Анненского «Книги отражений» за два номинала. А как он использовал мою идею с Кантором? Я его вспомнила, первой сделала 2 подборки в «Театре», он после меня – целый номер ТЖ (Театральная жизнь), поехал в Польшу, орден даже себе какой-то отхватил. И помню, как в польском посольстве, на фильме о Канторе, куда меня позвали, спросили: «А вы читали ТЖ?» Я им: «А вы “Театр” читали?» Оказалось, нет. Сама виновата, надо ходить и себя продавать. Уж это Володя умеет.
22 января
Я позвонила Маргоше и взмолилась, чтобы она убрала с вечера М. Рощина (советский, российский прозаик, драматург, сценарист, 1933–2010) О. Загуменова, с которым каши не сваришь, сказала, что он дело завалит. Она, подумавши, попросила Володю Иванова. Он, надо отдать ему должное, подхватил, разруководился. Вчера мы даже встречались, привлек Вадика Жука (актер, сценарист), Пашку. Никаких его обычных обид («Чего тебя звать на спектакль, ты все равно не напишешь!» – хотя я-то как раз писала про «Время и семья Конвей», который мне понравился) – виду не показывает. И все довольно бойко покатилось. Сегодня он показывает Туминасу «Матренин двор», который сделал с Сашей Михайловым и его женой Еленой Михайловой. Я Паше сказала, что надо пойти – по всем статьям этикета.
В итоге мы пошли и получили удовольствие. У Володи, когда он не задумывает что-то многолюдно-грандиозно-музыкальное, получается хорошо.
«Матренин двор» А. Солженицына, реж. В. Иванов. Малая сцена Вахтанговского театра.
Чистый спектакль. Чистый дуэт А. и Е. Михайловых. «Дуэль» артистов. И Вова мне, наконец, понравился. Такой намеренно старомодный психологический театр. Но от того, что актеры уж 20 лет не принимали участия в нашей сумасшедшей беготне (они ушли в церковь), их не коснулись ни разговоры, что теперь надо по-другому, или – теперь можно по-другому. Саша с русой бородкой стал очень похож на Солженицына, дополнительная краска. Лена при первом появлении разочаровала: показалась старой, располневшей, простоватой, даже блеклой, особенно рядом с ним. Но, как сказала первые слова, впечатление исчезло, округлое лицо показалось светлым, голос – девическим.
Повесть, собственно, не инсценирована, а читается (с сокращениями) – от автора и от героя, который то пересказывает события, то переходит к диалогу. А Матрена хлопочет возле своего домика-киота. На ней синее ситцевое платье в цветочек и валенки, на нем тупорылые ботинки и вещмешок за плечами. Физические действия то иллюстрируют происходящее, то с ним расходятся. Безыскусность. У актеров есть явный чтецкий талант, все, что рассказывают, предстает перед глазами.
Есть, конечно, монотонность, не понравился сусальный финал. На сцене почти возводится могильный крест, вместо разобранного домика-киота остается лишь дверная притолока, и Лена кладет к ней цветы, зажигает свечи. Это уже за гранью театра, и можно было сделать условнее.
Туминас, по-моему, растрогался, даже глаза повлажнели, говорил с волнением. Предложил это играть в рамках театра. Я за Володьку рада.
М. Давыдова разнесла спектакль в щепки – все недостатки возвела в степень, отказав спектаклю и этим чистым людям и в праве, и в искренности. Какая же мерзость!
Набралась храбрости (не люблю я этого), позвонила М. Нееловой – в связи с юбилеем М. Рощина. Идея такая: ни ее, ни Кости Райкина в Москве не будет, и я предложила им заранее встретиться и записаться вместе, несколько слов в адрес МихМиха. Все-таки «Валентин и Валентина» их «сделала». Костя, естественно, сказал сразу «да», а Марина, как всегда, начала тянуть резину. «Да зачем, да что я, как…» В общем, она подумает.