Печать султана

Мы сидели на диване. Я велела Виолетте принести кофе. Мэри была одета в свободное белое платье, расшитое красными цветами, которые хорошо сочетались с эмалью на золотом кресте. Он постоянно покоился у нее на шее. Мэри сказала, что крест, которым я так восхищалась, достался ей от матери. Кружевной лиф скрывал ямочку на ее плече.

Виолетта стояла на пороге с серебряным подносом в руках.

— Поставь сюда, — сказала я, не отрывая глаз от Мэри.

Она же, казалось, следила за передвижением подноса от двери к низкому столику, а потом остановила взор на сильных руках служанки, наливавшей кофе в маленькие чашки.

Мы ждали, когда Виолетта оставит нас.

— Я очень переживала по поводу смерти твоей матери и решила навестить тебя.

— Спасибо, Мэри. Ты очень добра.

Я ничего не сказала ей о госпоже Деворе. Наш союз с Хамзой не подразумевал участия третьего лица. Недавно я нашла ожерелье из морского стекла на дне шкатулки и теперь носила его рядом с сердцем.

В последовавшей неловкой тишине раздавался звон наших чашек.

— Знаешь, я пыталась и раньше встретиться с тобой, однако служанка говорила, что тебя здесь нет. И не давала больше никаких объяснений. Куда ты ездила?

— Я гостила у отца, в Нишанташе, — быстро нашлась я.

— Ну конечно. — Она окинула меня любопытным взглядом. Мне вдруг показалось, что она искала меня. — О, если бы я знала! Путь туда гораздо короче. Почему ты не прислала мне записку? Разве ты не знала, что я вернулась? — Заметив смущение на моем лице, она процедила сквозь зубы: — Опять Виолетта.

Я взглянула на дверь и кивнула:

— Я не получала от тебя писем с прошлой зимы.

Мэри прилагала усилия, чтобы подавить гнев.

— Что ж, вот мы и встретились. Я знаю, ты редко покидала дом с тех пор, как выколола глаз этому негодяю Амину в прошлом году. Пребывание в городе, должно быть, пошло тебе на пользу.

К моему удивлению, упоминание имени обидчика оставило меня равнодушной.

— После того происшествия меня не очень-то приглашают на светские рауты. Полагаю, люди обвиняют меня в случившемся. Возможно, они в чем-то правы. Я вела себя крайне глупо. Думала, что, подобно другим современным женщинам, могу ходить куда угодно без сопровождения.

— В Англии за девушками из хороших семейств также присматривают опытные матроны. И современность тут ни при чем. Женщин везде унижают.

Девушки из хороших семейств. Мэри не похожа на одну из них. Она никогда не жила в роскоши и праздности. Вот я, богатая бездельница, обречена жить в золотой клетке.

— Тебе, наверное, скучно в Шамейри, — продолжала она. — Виолетта — неприятная компаньонка. Она такая кислая.

Я не стала говорить Мэри, что объект ее нападок подслушивает нас за дверью.

— Она была моей подругой в ранней молодости, а теперь Виолетта — хорошая и верная служанка. Не стоит отзываться о ней пренебрежительно.

Мэри взяла мою руку:

— Прости, я не хотела тебя обидеть.

Моя маленькая ладонь покоилась в ее руках, как птенчик.

— Я скучала по тебе, Янан. Мы так давно не виделись. Но ты не выходила у меня из головы. — Она как-то неуверенно улыбнулась. — Я часто писала тебе. Мне просто необходимо было съездить в Англию. Надеюсь, ты не обижаешься на меня за то, что я не навестила тебя после возвращения. Дороги стали непроходимыми, а на груженые лодки меня не хотели брать. Поверь, я пыталась. А когда дороги открылись, я думала, что ты куда-то уехала. Ведь я не знала, что ты в Стамбуле.

Я посмотрела в ее светло-голубые глаза цвета бусин, предохраняющих от дурного глаза. Я молчала, и тогда ее руки откинули вуаль с моего лица. Внезапно я почувствовала себя абсолютно голой. Такого со мной не случалось даже в Галате.

Чтобы скрыть смущение, я вкрадчиво обратилась к ней:

— Выпей еще кофе, пожалуйста. — Я позвонила в серебряный колокольчик.

Мы сидели и молчали, пока не пришла Виолетта с кофейником. Она робко поглядывала на нас.

Неужели я так сильно изменилась? Люди проецируются на общественном экране, словно тени марионеток. Возможно, лампа светила слишком тускло, и я стала неузнаваемой. Заговор против меня? Как-то не хотелось в это верить.

Виолетта пролила немного кофе на руку Мэри и хотела вытереть его. В смущении я оттолкнула ее от Мэри и велела выйти из комнаты. Потом сама осторожно приложила к руке Мэри расшитую красивым узором салфетку. После моего возвращения Виолетта, словно тень, ходила за мной. Я приказала ей остаться в старой комнате в задней части дома, однако она поджидала меня везде, где бы я ни появлялась. Наверное, она чувствовала себя виноватой за то, что бросила меня тогда в экипаже. Я попросила дядюшку Исмаила найти ей мужа. В конце концов, он был обязан заботиться о ней. Полагаю, она знала об этом, но постоянно продолжала подслушивать у дверей.

Виолетта не уходила и пожирала меня глазами из-под длинных ресниц. Мэри также заметила ее взгляд и проявляла беспокойство.

— Завари нам еще кофе. — Я не могла скрыть своего раздражения. За время моего отсутствия служанка стала совершенно неуправляемой.

Мэри болтала ногами, тапочки упали на ковер. Я надеялась, что ей понравится обстановка в комнате мамы, однако она, казалось, ничего не замечала. Я поправила золотой браслет на ее руке, который Виолетта нечаянно задела. Мои чувства к подруге возвращались в привычное русло. Мне вспомнилась ее доброта, и я совершенно расслабилась.

— Знаешь, я скоро уезжаю, — сказала она.

— Из Стамбула? — Я сожалела и вместе с тем испытывала чувство облегчения. — Когда?

— Через несколько дней.

Слишком скоро.

— Что-нибудь случилось? — Мне так не хотелось терять подругу. Сила моих чувств удивила меня.

— Все складывается очень хорошо, Янан. Мне до сих пор не верится.

— Расскажи, — потребовала я.

— Понимаешь, — начала она, не спеша сообщить мне суть происходящего, — теперь я состоятельный человек.

— Состоятельный?

— Я богата, Янан. Богата! — Мэри подпрыгнула на диване.

— Чудесно! — рассмеялась я. — Очень рада за тебя, дорогая подруга. Поздравляю.

— Теперь я могу делать все, что хочу. С деньгами ты живешь так, как хочешь. Никто тебе не указ.

— Что же произошло?

Я полагала, что Мэри происходит из бедной семьи. И вдруг осознала, что она ничего не рассказывала мне о своих родственниках.

— Мой отец умер.

— О, прими мои соболезнования. Мир тебе, дорогая. — Я потянулась к ней, чтобы утешить, но она отстранилась от меня, желая видеть мое лицо. Потом схватила меня за руку и ослепительно улыбнулась.

— Я вовсе не грущу, Янан. Совсем нет. Отец вышвырнул меня из дома много лет назад. Вот так я и оказалась в пансионе. Работала на кухне, чтобы оплатить проживание.

Я открыла рот от удивления:

— Разве такое возможно?

— Он заявил, что у меня противоестественные склонности. Так он сказал. Ему не нравились мои подруги.

— Но разве у тебя не было других родственников? Твоя мать, братья и сестры?

— Мать умерла, родив меня, — объяснила Мэри, и легкая грусть промелькнула в ее глазах. Ее пальцы поглаживали материнский крест. — У меня нет ни братьев, ни сестер. Это здесь у каждого из вас полно родственников, которые помогут вам в трудную минуту. В Англии каждый выживает в одиночку.

— А твои подруги?

— Ну, я же тебе о них рассказывала. Они оказались совершенно никудышными людьми.

— Какой ужас! Мэри, дорогая, у тебя здесь близкие и друзья. Ты станешь членом моей семьи.

Она отвела глаза.

— Знаю, — прошептала она. — Спасибо. На самом деле, Янан, — она быстро провела кончиком розового языка по губам, — я ничего не прошу у тебя.

Бывают моменты, когда вы понимаете: что-то должно произойти, еще до того как знаете, что именно. Чувствуете какую-то пустоту. Время застывает, как бы демонстрируя свое равнодушие к вам, а потом стремительно несется вперед.

— Хочешь поехать со мной в Англию? — Я потеряла дар речи. — Было бы здорово. Мы жили бы в роскошном месте, получше этого. — Мэри обвела рукой комнату.