Страница 9 из 10
Существование наградной системы в том или ином виде присуще практически всем государствам. Отражая, сохраняя и поддерживая традиции государства и нации, наградная система является важным политическим и национальным символом, причем эту роль играет как система в целом, так и ее составные части. Благодаря этому наградная система, как и любая награда в её составе, повсеместно выступает в качестве неотъемлемого и устойчивого атрибута государства. Входя составной частью в базовую политическую культуру, наградная система государства является условным образом государства, выполняющим объединяющую и мобилизующую роль, а также средством агитации. Наградная система приобщает людей к государственной политике, хотя участие в ней может и не осознаваться индивидуумами, способствует их взаимодействию с государственными институтами, формированию определённого мнения о политических объектах, о социальной справедливости и является составной частью системы распределения почестей, благ и льгот.
В структуре ценностных отношений политической культуры наградная система участвует в формировании политических убеждений, традиций, идеалов, чувств. Поскольку награды относятся к «позитивным» ценностям, наградная система выступает как компонент системы ценностей государства и общества, представляя собой «прозрачную», в отличие от «черной наличности», систему воздаяния. Её существование объясняется потребностями как политического руководства страной, так и потребностями людей, составляющих социум, то есть наградная система выступает как часть общественного договора и как социальный регулятор, в частности, для преодоления социальных конфликтов, а также социальный механизм и социальный инструмент стимулирования для решения экономических и социальных задач»[28].
Искусственная сжатость текста, обусловленная его жанром, не заслоняет того неоспоримого факта, что А. Л. Дёмин в целом верно констатирует многие социальные функции государственных наград и наградных систем. Но и в них ему не удалось разобраться по существу, например, выделить в них основные и второстепенные функции, общие и особенные, свойственные всем наградам и только государственным, исторически отжившие и сохранившие актуальность и т. д. Кроме того, мы считаем, что «обобщённая функция», которая якобы реализуется через посредство других функций, – это, на самом деле, не какая-то реальная функция, а просто номинальная рубрика для функционального комплекса, т. е. абстрагированное от реальности толкование социальной роли награды как государственно-политического инструмента. Такое субстанциалистское понимание и применение понятия «функция» приводит к его реификации.
Что такое «ценностно-ориентирующая функция» наград? Ни одна государственная награда в отдельности, ни вся наградная система государства не в состоянии изменить ценностное ощущение мира индивидуальной личностью, её ценностные предпочтения. В основе последних лежит индивидуальный «порядок любви» (ordo amoris), который во многом предопределяет судьбу человека: ценностное мироощущение личности отчасти заложено генетически, отчасти формируется воспитанием. Награды не могут напрямую воздействовать на систему ценностей личности, поскольку она формируется с рождения на основе индивидуального ценностного мировосприятия посредством воспитания, образования, практического опыта, прежде всего, путём воздействия личностных образцов матери, отца, братьев, сестёр, других членов семьи, клана, рода. Система ценностей личности модифицируется и трансформируется не под влиянием наград, а прежде всего под воздействием социального окружения, коллективного влияния социальной группы, слоя, общественной страты, класса; народа, нации; соседних народов и наций.
Мы отрицаем за наградой «способность прямого воздействия на сознание людей». Награды способны воздействовать на сознание человека, влиять как ориентир на поведение личности, но отнюдь не прямо – это так же невозможно, как прямое воздействие белого на высокое, ароматного на круглое. На людей влияют заключенные в наградах и близкие их собственному «порядку любви» чувства, надежды, чаяния, представления, мысли, идеи. Они пробуждают в их сердцах и умах образы желаемого будущего, планы и перспективы и только благодаря этому оказываются для них привлекательными, т. е. становятся стимулами[29]. Если человек воспитан в патриотических традициях, то награды как социальные символы будут стимулировать его прежде всего к тому, чтобы проявить свои лучшие способности и личностные качества в самоотверженном служении Родине. Если же человек воспитан как честолюбивый эгоцентрик, то и награды будут привлекательны для него прежде всего тем, что могут стать этапами в его продвижении к карьерному успеху (будет ли заодно какая-та польза Родине – это для него вопрос второстепенный).
С нашей точки зрения, «ценностно-ориентирующая функция» наград, будучи всегда социокультурно опосредованной, заключается в самом факте существования наград, а именно в том, что в их статутах и положениях, на эмблемах и символах знаков отличия манифестируются в качестве рекомендуемых социально-этические добродетели и социально-значимые смыслы. Непосредственным же субъектом влияния на человека всегда был, есть и будет другой человек, в особенности такой, который воспринимается им как образец личности. Вот почему государственные пропагандистские машины в трудные военные времена всегда «раскручивали» и будут «раскручивать» (в том числе, сотворяя мифы) образы национальных героев: в них представлены личностные образцы Героев, которым стремятся подражать путём идентификации с ними десятки тысяч людей. Этим как раз и объясняется тот факт, что во всех известных нам системах государственных наград обязательно есть такие (обычно это высшие ордена), которые носят имена личностей – особо почитаемых святых, легендарных национально-исторических героев, выдающихся деятелей государства, общества, культуры.
Но когда говорят о «ценностно-ориентирующем влиянии наград», обычно подразумевают под «ценностями», «ценностными ориентирами», «ценностными предпочтениями» социологические понятия, а не живое влияние человека на человека и даже не влияние на человека личностного образца. Речь идёт о научно-рациональных конструктах, создаваемых учёными как понятийные инструменты для изучения реалий общества и государства. Такие конструкты – элементы, производные от социально-научных или социально-философских теорий и сами по себе ни на кого и ни на что влиять не могут.
Таким образом, научному рационализму социальных учёных всегда было, есть и будет что противопоставить иррационализму реальной действительности. Когда, например, А. Л. Дёмин утверждает, будто «наградная система выступает как компонент системы ценностей государства и общества», не стоит удивляться, если выяснится, что, по мнению социологов, государственно-политический институт может входить «компонентом» в систему ценностей, причём одновременно и государства, и общества. Не удивительно в таком контексте и то, что, по мнению А. Л. Дёмина, наградная система государства представляет собой, как он выражается, ««прозрачную», в отличие от «черной наличности», систему воздаяния».
В последнем случае должное выдаётся за действительное. Разве не существует коррупции среди государственных чиновников, продажи ими государственных наград, нарушений наградного права в РФ и других государствах? Может быть, все, кто этого заслуживает, награждаются государствами всегда, причём адекватно и своевременно, а те, кто, кто этого не заслуживает, никогда не награждаются? О какой «прозрачной системе воздания» может идти речь, например, в РФ, где общественный строй изначально формировался на основе жизненных ценностей олигархического капитализма, где государственное право и социальная этика, адекватные господствующему клептократическому этосу, сразу же отправили понятие «социальная справедливость» на свалку истории вместе с конституцией СССР и «моральным кодексом строителя коммунизма»?
28
Дёмин А. Л. Указ. соч. С. 138–139.
29
Такого рода бихевиористские представления образно критикует Н. Смелзер, объясняя концептуальный смысл символического интеракционизма: «Люди не реагируют непосредственно на воздействия внешнего мира наподобие лягушки, которая автоматически выбрасывает язык, когда слышит жужжание мухи. – пишет он. – Вместо этого люди придают определенные значения получаемым стимулам и реагируют в большей степени на эти значения, или символы, а не на сами стимулы». (Смелзер Н. Дж. Социология // Социологические исследования. 1990. № 11. С. 128–129.) Мы не считаем, что символический интеракционизм подходит для изучения социального феномена награды, но в данном конкретном случае вполне достаточно и его.