Страница 5 из 5
Здесь я прерву описание нашего боевого пути, чтобы вспомнить погибших на полях боёв, и кого не назвал в этом стихе. Это мои боевые друзья, с которыми бок о бок ходили в атаки, форсировали реки и брали высоты. Среди них командиры взводов и рот Владимир Анисимов, Владимир Архипов, Василий Бондарев и Николай Грачёв, сложившие головы в операции «Багратион», и погибшие при захвате плацдарма на Одере в Берлинской операции офицеры Лев Караваев, Иван Киселёв, Николай Кузнецов. Всех не перечислишь, кому Европа обязана свободой от гитлеровского фашизма. Если несколько переиначить слова, сказанные уже после войны поэтессой Риммой Казаковой:
Продолжением своеобразной боевой биографии нашего батальона служили слова и строки:
Читатель, конечно, заметил, что последняя строфа мною позаимствована из припева песни В. Лебедева-Кумача «Марш советских танкистов», но уж очень подходили эти слова сюда.
А слова о скорой победе «в мае весеннем» как-то по-особенному были встречены моими боевыми товарищами, будто предсказание. И это подтолкнуло меня написать что-то подобное, вроде утешения и надежды моей маме, уже потерявшей на этой долгой войне двоих своих сыновей, моих старших братьев и оставшейся одинокой с младшей моей сестрёнкой.
Маме
А вскоре, после нашей фронтовой свадьбы, случившейся тоже в декабре 1944 года, я переиначил эти же «провидческие» стихи жене:
И как же я был рад и горд, и как радовались потом, 9 мая 1945 года, в День Победы мои боевые друзья, что именно весной, В НАЧАЛЕ МАЯ, произошло это долгожданное событие – ВЕЛИКАЯ ПОБЕДА, на алтарь которой положили так много жизней советские люди.
И вот тогда, той майскою весной 45-го, когда нам довелось побывать в ещё не остывшем от боёв рейхстаге и оставить на его стенах свои автографы, у меня сами собой сложился финальных строк к боевой «биографии» нашего 8-го штрафбата:
Кажется, к 40-летию или 50-летию Победы дотошные журналисты стали искать в архивах и подшивках газет и журналов военной поры автора-оракула, того, кто наиболее точно предсказал срок окончания войны. Кажется, стали приписывать это Вольфу Мессингу, и то только создатели художественного фильма о нём. Других публикаций по этому поводу не было. Я, конечно, пожалел, что не удосужился тогда, в декабре 1944 года, послать эти «предсказания» хотя бы в армейскую или фронтовую газету, а тем более – в «Красную Звезду» или в какой-нибудь журнал. Но гордость и радость мои, моих фронтовых друзей-побратимов остались с нами.
О верности и измене
Когда мы занимали оборону в Полесских болотах Белоруссии, ко мне во взвод прибыл офицер-штрафник за то, что застрелил свою неверную жену, застав её с тыловым интендантом-любов-ником в ситуации, не вызывающей сомнений, сам пришёл в военную комендатуру, заявил об этом и сдал оружие. Среди офицеров тыла, войскового и особенно глубокого, иногда встречались люди, спекулирующие своими немалыми возможностями, соблазняющие женщин, оплачивая любовные утехи или чем-то съестным, что на рынках военного времени было дефицитом, и доставшимся этим тыловым негодяям нечестным путём, или ставшим дефицитным мылом, а то и вещами, украденными с военных складов. Люди нестойкие или бесстыдные оправдывали такое поведение тех и других бытовавшей тогда присказкой «война всё спишет» или «всё равно – война».
В то время на фронте весьма популярным было «Открытое письмо к женщине из города Вичуга» известного фронтового поэта Константина Симонова, в котором были и такие слова:
Под впечатлением случившегося с моим штрафником и от пронзительных стихов Симонова у меня родились такие строки:
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.