Страница 18 из 47
Другими членами Совета Индий были Пьетро Мартире д’Ангьера – иначе Петр Мартир, итальянский гуманист, обучивший на протяжении 1490-х годов столь многих представителей кастильской знати. Он всегда питал всепоглощающий интерес к Индиям и по собственному настоянию сделался главным информатором Ватикана в Испании касательно этого предмета. Здесь же были Луис Кабеса де Вака, епископ Канарских островов, и Гонсало Мальдонадо, епископ Сьюдад-Реаля[30]. Единственным постоянным советником был доктор Диего Бельтран.
Таковы были люди, которые, совокупно с секретарем Франсиско де Кобосом, в те годы принимали критические решения относительно испанской империи в Америке. Именно они утверждали губернаторов (а впоследствии вице-королей), одобряли новые экспедиции (энтрадас) и определяли размеры жалованья судей. Они назначали младших чиновников, выслушивали жалобы и отвечали на запросы. Они отводили самим себе синекуры и бенефиции в Новом Свете – хотя ни один из членов совета не имел основанного на собственном опыте представления о том, что такое Индии. Франсиско де Кобос был главным «учредителем» Индий – пост, который приносил ему неплохое жалованье. Гаттинара, канцлер империи, учитывая его заботу о литейном деле, ввиду его финансового значения для государства, с самого начала с энтузиазмом сотрудничал с советом{162}.
Из всех вышеперечисленных людей самым значительным, несомненно, был председатель. Фигура Гарсии де Лоайса остается неясной, его биографии{163} не осталось. Судя по всему, на эту должность его предложил Гаттинара{164}, чье суждение о людях не отличалось тонкостью. Гарсия де Лоайса был родом из Талаверы-де-ла-Рейна, где его отец Педро де Лоайса служил советником; он обучался в Саламанке, где стал коррегидором. Его мать носила фамилию Мендоса, хотя не похоже, чтобы она происходила от основной ветви этого влиятельного семейства.
Гарсия де Лоайса вступил в доминиканский орден в молодом возрасте. Он стал приором монастыря Святого Фомы в Авиле – того самого, в изысканной, хотя и неброской церкви которого расположена искусно выполненная из белого мрамора гробница инфанта Хуана, единственного сына Фернандо и Изабеллы, приходившегося Карлу дядей{165}, – а затем приором огромнейшего Сан-Пабло в Вальядолиде, самого знаменитого из доминиканских монастырей в Кастилии. В 1518 году Гарсия де Лоайса стал генеральным магистром ордена{166}. Причиной его последующего успеха, очевидно, послужило то, что он оказался способен подавить бунт комунерос в 1521–1522 годах{167}. Ему было предложено архиепископство в Гранаде, но он отказался – вероятно, из-за проблем, которые создавало мусульманское население провинции. Вместо этого он остановился на Бурго-де-Осма, которая была тогда богатой епархией. Однако с 1523 года Гарсия де Лоайса уже является главным придворным проповедником.
Спокойный, благоразумный, далекий от любых авантюр, Гарсия де Лоайса сурово отчитал своего коллегу фрая Педро де Кордобу за то, что тот позволил Монтесиносу произнести свои знаменитые проповеди в Санто-Доминго[31]. За председательство в Совете Индий ему платили 200 тысяч мараведи в год. Какое-то время он занимал также пост инкисидор-хенераль (верховного инквизитора), где стремился сократить инквизицию до ее средневековых размеров{168}. Он жил при дворе, и собрания Совета Индий происходили непосредственно в его покоях.
Разумеется, статус императорского духовника позволял Лойасе быть хорошо информированным обо всем происходящем. Австрийский историк Пастор писал о нем, что хотя он был превосходным священнослужителем и человеком «высоко морального облика, полным энергии и преданным императору», ему «не хватало качеств государственного мужа». Он часто выказывал «недостаток предупредительности и несгибаемую жесткость… которые оскорбляли людей». Из-за отсутствия такта Лоайса был готов демонстрировать свою неистовую натуру даже перед папой.
Однако пока что все это было еще в будущем. В 1524 году Гарсия де Лоайса казался просто честным человеком – по контрасту со своим предшественником Родригесом де Фонсекой; но кроме того он был духовным лицом, а в те времена считалось, что епископы – как раз те люди, которым надлежит управлять империями.
По отношению к протестантизму Гарсия де Лоайса был тверд до нетерпимости. Он ни в коей мере не был последователем Эразма, и ввиду этого оказался в оппозиции к таким светочам эпохи, как архиепископ-гуманист Алонсо де Манрике, который сменил его на посту главного инквизитора в 1523 году, или Альфонсо де Вальдес, эразмист и секретарь Гаттинары. Относительно своего господина, императора, он вел себя смело. Так, он писал Карлу, сокрушаясь о том, что тот, будучи императором, «унизил себя, пытаясь убедить еретиков пересмотреть свои заблуждения… Ваше Величество закрывает глаза, поскольку в вашем распоряжении нет достаточных сил, чтобы их наказать»{169}. Позднее он довольно мрачно рассуждал о Реформации: «Одна лишь сила могла подавить восстание против короля [имеется в виду война с комунерос]. Так же одна лишь сила сможет подавить восстание против Господа»{170}. В другом письме он призывает Карла
«…восстать из бездны греховной, чтобы приступить к новой книге совести… Вы не должны сомневаться в том, что Бог никому не дает королевства, не возложив на него еще большую, нежели на обыкновенных людей, обязанность любить Его и повиноваться Его велениям… В вашей личности леность пребывает в непрестанном сражении со славой. Я молюсь о том, чтобы милость Господня была с вами в управлении страной и чтобы вы сумели возобладать над вашими природными врагами: хорошей жизнью и бесцельной тратой времени»{171}.
Карл позже писал о Гарсии де Лоайса – возможно, имея в виду эти приведенные выше замечания:
«…было бы лучше, если бы он вернулся от придворной жизни обратно к своим священническим обязанностям. Если бы его здоровье не было столь худо, он мог бы занять выдающееся место в политике. Его советы всегда были мне весьма полезны. Однако слабое здоровье и неспособность поладить с кардиналом Толедским[32] являются двумя его величайшими недостатками»{172}.
Хотя Гарсия де Лоайса никогда не бывал в Индиях, он не был так уж отделен от реалий имперской жизни, поскольку его двоюродный брат, фрай Франсиско Гарсия де Лоайса, рыцарь-иоаннит и до недавнего времени посланник в Османской империи, уже в 1522 году готовился возглавить экспедицию к Магелланову проливу и дальше к Молуккским островам. Его целью было захватить эти острова для Испании, пока ими не завладела Португалия.
Согласно папскому декрету и соглашению двух правительств в 1494 году, области мира западнее линии, определенной Тордесильясским договором, должны были отойти к Испании, а восточнее – к Португалии. Однако в дискуссии не было оговорено, где именно на востоке должен начинаться запад. И вот теперь Испания считала, что запад должен принадлежать ей, включая Молуккские острова. Франсиско Гарсия де Лоайса собирался подтвердить эту точку зрения, и 24 июля 1525 года из Ла-Коруньи отправилась экспедиция, состоявшая из семи кораблей, одним из которых командовал знаменитый Эль-Кано, за три года до этого вернувшийся из плавания на магеллановом корабле «Виктория». Путешествие не увенчалось успехом – но по крайней мере оно дало председателю Совета некоторое знание из первых рук о том, как обстоят дела в тех краях, над которыми он должен был председательствовать{173}. Тем временем в Вальядолиде продолжались споры о том, где провести разделительную линию между испанскими и португальскими владениями. Петр Мартир составлял о них отчеты с обычной для него компетентностью{174}.
30
Ниже несколько раз упоминается, что он был уроженцем и епископом Сьюдад-Родриго. (Прим. перев.)
162
Schafer, I, 47.
163
Возможно, потому, что документы доминиканцев в монастыре Сан-Эстебан в Саламанке еще недоступны для исследователей.
164
Headley, 126.
165
Эта красивая гробница была шедевром флорентинца Доменико Фанчелли. Первый инкисидор-хереналь, Торквемада, который основал этот монастырь, также похоронен здесь.
166
См. Getino, 417–19, and Lopez, 5–75.
167
См. Perez Villanueva, 447.
31
См. «Реки золота», главу 21. (Прим. авт.)
168
Fernandez Alvarez, Carlos V, 208.
169
Joseph Perez, Carlos V, 68.
170
Brandi, 395.
171
Cit. ibid., 294.
32
Имеется в виду Тавера, многие годы председательствовавший в Совете Кастилии. (Прим. авт.)
172
Ibid., 492. Существует хорошее биографическое эссе: Martinez Millan, La Corte, lll, 228–38.
173
См. письмо Хуана де Арейсаги к Кортесу в Мехико с рассказом о путешествии одного из этих кораблей, «Сантьяго».
174
См. Martyr, De Orbe Novo, II, 239.