Страница 15 из 47
Фуэнсалида был вторым по значимости человеком в этой незаурядной экспедиции. Он был другом Кортеса, чьи интересы отстаивал во время его ресиденсии[26]{135}, защищая его от обвинений, например, доминиканца фрая Томаса де Ортиса, который, подобно большинству членов своего ордена, выступал противником капитан-генерала{136}.
Из других монахов наиболее интересной фигурой был фрай Торибио де Паредес. Он родился в городке Бенавенте, названием которого пользовался в качестве имени, прежде чем принял прозвище Мотолиния, которое означало «бедняк, бедный человек» на языке науатль – очевидно, он где-то услышал, как к нему обращаются, используя это слово{137}. Это был умный, страстный и благородный человек, неоднократно выражавший свое восхищение величием старой империи мешиков, – но отвращение к ее религии. Их пеший поход произвел на него огромное впечатление: «Некоторые деревни [в Новой Испании] расположены на горных вершинах, – писал он, – другие в клубине долин, так что божьим людям приходится то карабкаться под облака, то временами спускаться в пропасть. Местность здесь сильно пересеченная, а из-за высокой влажности многие места покрыты грязью, ввиду чего встречается много мест, где легко поскользнуться и упасть»{138}. Мотолиния пространно описывал собственные впечатления, ввиду чего его «Memoriales» и «Historia»[27] до сих пор имеют неоценимое значение{139}.
Среди других францисканцев были престарелый Франсиско де Сото, суровый фрай Мартин де ла Корунья, талантливый фрай Хуан Суарес, ставший первым «хранителем» (т. е. настоятелем) монастыря Уэхоцинго, фрай Антонио де Сьюдад-Родриго, фрай Гарсия де Сиснерос, который был вдохновителем художественного училища в Тлателолько, законовед фрай Франсиско Хименес, а также два послушника – фрай Андрес де Кордоба и фрай Хуан де Палос. Это были великие люди, которые взяли на себя инициативу сделать Новую Испанию сияющей обителью христианства.
Эти двенадцать человек босиком продвигались к Мехико-Теночтитлану. Кортес, впрочем, приказал, чтобы перед ними расчищали дорогу и строили им укрытия повсюду, где бы они ни захотели отдохнуть. Однако путешествие все равно было трудным, поскольку погода стояла жаркая, на пути постоянно попадались ущелья или горные потоки, а москиты и змеи набрасывались на путников с неослабевающей яростью. Вначале францисканцы пришли в Тласкалу, и лишь потом, в середине июня, Кортес принял их в Мехико-Теночтитлане, встретив их на коленях – жест, весьма впечатливший старых мешикских правителей, таких как Куаутемок, которые были свидетелями этой встречи. Прибыв, двенадцать монахов естественным образом присоединились к трем другим францисканцам, уже бывшим в столице.
Вскоре после этого они устроили общее собрание, на котором присутствовали все пятнадцать францисканцев, – вероятно, в то время больше не нашлось бы во всей Новой Испании. Они согласились, что начнут строить четыре обители (в Мехико, Тескоко, Тласкале и Уэхоцинго), для чего получат необходимую финансовую поддержку у капитан-генерала. При каждой будут жить четыре монаха, и каждая станет распространять учение и обращать в христианство туземцев на обширной территории{140}. Эти монахи уже имели формальную беседу с мешикскими жрецами, надеясь обратить их в христианство. Те отвечали им: «Разве недостаточно того, что мы потеряли? Того, что мы потеряли сам наш образ жизни? Того, что мы были уничтожены? Делайте с нами все, что вам угодно. Таков наш ответ, о наши владыки, – это всё, что мы можем ответить на ваши слова!»{141}
Единственными доступными ныне текстами, дающими представление о том, как выглядели эти первые наставления, являются проповеди, которые читали францисканцы, а также несколько бесед, записанных фраем Бернардино де Саагуном в его «Флорентийском кодексе»{142}. Собственно катехизис до нас не дошел, но предваряющие его рассуждения представляют интерес. Монахи говорили мешикским жрецам:
«Не верьте, будто мы боги. Не бойтесь: мы такие же люди, как вы. Мы всего лишь посланники великого владыки, называемого Святейшим Отцом, который является духовным предводителем всего мира и которого переполняют скорбь и страдание при виде состояния, в каком находятся ваши души. Души, которые Он поручил нам отыскать и спасти. Это является и нашим сокровеннейшим желанием, и по этой причине мы принесли вам книгу Святого Писания, где содержится слово единственно истинного Бога, Господа Небес, которого вы никогда не знали. Вот почему мы здесь. Мы не ищем золота, серебра или драгоценных камней. Все, что нам нужно – это ваше благополучие.
Вы же, со своей стороны, говорите, что у вас уже есть бог, поклоняться которому вас научили ваши предки и ваши короли, – не так ли? У вас есть множество богов, каждый из которых имеет свое назначение. И вы сами же признаете, что эти боги вам изменили. Вы оскорбляете их, когда вы несчастливы, обзывая их шлюхами и глупцами. А они, во время жертвоприношения, требуют от вас не чего-либо иного, но вашу кровь и ваши сердца. Эти изображения [жертвоприношений] внушают отвращение. И напротив, истинный и всеобщий Бог, Господь наш Создатель и податель существования и жизни… имеет характер, разнящийся от ваших богов. Он не изменяет. Он не лжет. Он никого не ненавидит. Он никого не презирает. В Нем нет никакого зла. На все дурное он глядит с величайшим ужасом, запрещает и предотвращает его, ибо Он бесконечно благ. Он есть глубочайший источник всего блага в мире. Он есть сама сущность любви, сострадания и милости… Будучи Богом, Он не имеет ни начала, ни конца, ибо Он вечен. Он создал небо и землю, а также ад. Он создал для нас всех людей на земле, а также всех дьяволов, которых вы почитаете богами. Истинный Бог существует повсюду. Он видит всё, знает всё. Он достоин всяческого преклонения. Подобно человеку, Он пребывает в Своем царственном дворце; здесь же, на земле, у Него есть Его королевство, начало которому положено Им от начала времен. И вот теперь Он хочет, чтобы вы вошли в него…»
В ответ мешики говорили, что кажется несправедливым призывать их отказаться от церемоний и обрядов, которые их предки восхваляли и считали благими. Они узнали еще недостаточно, чтобы обсуждать предложения францисканцев, но хотели бы собрать вместе своих жрецов и обсудить с ними эти предметы.
Однако когда это было выполнено, их жрецы «были чрезвычайно обеспокоены и почувствовали великую печаль и страх, и не давали ответа». На следующий день мешики вернулись, и их предводители объявили, что они очень удивлены, слыша, что францисканцы не считают мешикских богов богами, поскольку их предки всегда считали их за таковых, и поклонялись им как таковым, и научили своих потомков почитать их при помощи жертвоприношений и церемоний. Не глупо ли отвергать древний закон, установленный еще первыми поселенцами, обитавшими в этих местах? Они считали, что будет невозможно убедить стариков отказаться от своих старых обычаев. Они угрожали своим властителям гневом богов и сулили народное восстание, если людям скажут, что их боги на самом деле не боги. Они повторяли снова и снова, что признание поражения само по себе достаточно тяжело для них и что они предпочтут умереть, чем отказаться от своих богов{143}.
В 1525 году Цинтла, правитель-Кальцонцин из Цинцунцана, попросил фрая Мартина де Валенсия прислать ему нескольких монахов. Тот так и поступил, направив к нему фрая Мартина де Корунью с братиями – хотя Цинтла скорее всего был потрясен, узнав, что фрай Мартин намерен разрушить его храмы и идолов.
26
Инспекция, проверка деятельности официального лица (см. первый том, «Реки золота»). (Прим. перев.)
135
Рекзиденсией называлась экспертиза деятельности чиновника после его отставки или увольнения. Термин происходит от того факта, что официальный объект расследования должен был оставаться на своем месте жительства в течение тридцати дней.
136
Его показания см. в AGI, Justicia, leg. 224, pieza 462–464 от 21 января 1535 года. См. также Гринлифа, который утверждает, что инквизиция была использована против Кортеса и его помощников.
137
Мотолиния — бедный, жалкий человек.
138
Ricard, 136, in Garcia Icazbalceta.
27
«Записки» и «История индейцев Новой Испании» (Historia de los Indios de la Nueva Espaсa). (Прим. перев.)
139
История, написанная в 1541 году, была опубликована как Htstoria de las Indias de Nueva Espaha by Garcia Izcabalceta in Coleccion de Documentos para la Historia de Mexico, I.
140
Мехико будет некоторое время контролировать Толуку, Мичоакан, Хилотепек и Тула; Тескоко иметь власть над Отумбой, Тепеапулько и Тулансинго; Тласкала – контролировать Сакатлан, Халапу и Веракрус; Уэхоцинго – Чолулу, Тепеаку, Текамачалько, Тихуакан, Уакечулу и Чьетлу. Последним именем теперь называется старейшее религиозное здание в Северной и Южной Америке.
141
Coloquios, qu. in my Conquest of Mexico, 587.
142
Саагун был великим историком и антропологом старой Мексики.
143
Ricard, 49, 50.