Весёлый двоечник

— Мальчик, что ты тут ползаешь на полу? — раздался строгий голос кассирши. — Что ты там потерял?

— У меня монетка закатилась, — соврал тут же я.

— Где твои родители?

— Дома!

— Вот иди домой и приходи в магазин с родителями, — велела мне злая тётенька.

«Вот же мымра! — подумал я. — Ребёнок голодный, а она мешает собрать денег на пирожок».

Я вышел из магазина и пересчитал добычу. Мало! Но на полпирожка насобирал. А вот в хозяйственном магазине дело обстояло куда лучше. Правда, этот магазин я любил меньше всего. Тут пахло разными красками и лаками, поэтому приходилось зажимать нос двумя пальцами. В магазине были только мужчины, это не женский магазин. Собирать деньги было очень неудобно. Одной рукой мне приходилось нос зажимать, а свободной — монетки из-под кассы выковыривать. Тут я нашёл сразу десять рублей. Два раза по два рубля, рубль и пять. Однако пока монеты с пола поднимал и под прилавок лазил, я изрядно испачкался, но зато был при деньгах.

Последний магазин оказался самым богатым на улов. Здесь продавалась разная одежда, к тому же мне повезло, ведь начался сезон распродаж и покупателей в магазине было очень много. Дяденьки и тётеньки, дети и старички со старушками сновали по залу, выбирая обновки. Словом, не протолкнуться. Вдруг я увидел на полу десять рублей одной бумажкой! Однако — вот беда! — кассирша, не заметив, случайно наступила на неё каблуком. Мне нужно было всего-навсего отодвинуть её ногу в сторону, чтобы забрать деньги, но когда я схватил кассиршу за щиколотку, она подпрыгнула как ошпаренная и закричала не своим голосом:

— Собака! Собака!

И где она только собаку увидела? Странные эти взрослые. Раз тебя кто-то за ногу схватил, значит, обязательно это должна быть собака! Может, это кошка или, скажем, крокодил под кассу заполз?

Меня, конечно, за ноги из-под кассы вытащили и давай кричать:

— Ты что, мальчик, хулиганишь?!

— Ничего я не хулиганю, — огрызнулся я.

— Да? А кто меня за ногу схватил? — взвизгнула кассирша. — Пушкин?

Это так моя мама обычно любит говорить: «Кто за тебя будет уроки учить, Пушкин, что ли?»

— Не хватал я вас за ногу. Просто вы наступили на мои деньги, — оправдывался я.

— На какие такие деньги?

— Я десятку уронил и полез, чтобы её поднять.

Возле кассы собралась очередь.

— Он меня укусил за ногу! — не унималась кассирша.

— Кто вас кусал?! — в отчаянии закричал я. — Если бы укусил, вы бы не так заорали. Знаете, как можно больно укусить? Меня в классе даже зубастиком прозвали. Посмотрите какие у меня острые зубы!

Для подтверждения своих слов пришлось громко клацнуть челюстями.

— Милиция! — завизжала кассирша. — Караул! Он меня укусить хочет!

Тут словно из-под земли появился милиционер в фуражке. Как в сказке, не было его, и раз — стоит передо мной, как Сивка-Бурка перед Иванушкой.

— Что за шум? — строго спросил страж порядка.

— Да вон мальчишку-беспризорника поймали, — сказала старушка. — Он кассиршу укусил.

— За что ты её укусил? — Милиционер вперился в меня суровым взглядом.

— За ногу! — бойко ответила вместо меня старушка.

— Да не кусал я её вовсе, а только схватил, — попытался я разъяснить ситуацию.

— Вот именно! Схватил и хотел укусить! — выкрикнула кассирша.

— Это правда? — нахмурился милиционер.

— Нет! — помотал я головой. — Она на мои деньги наступила. Я хотел десятку из-под ноги вытащить, а она как закричит.

— Мне недавно рассказывали, что одного мальчика то ли в Турции, то ли в Индии бешеная собака покусала, так тот мальчик потом полгорода перекусал, — встряла в разговор женщина в красном пальто.

— Может быть, этого пацана тоже бешеная собака покусала? — выкрикнул кто-то из толпы.

— Да никто меня не кусал! — рассердился я. — У меня и собаки-то нет. Только черепаха.

— А может, его черепаха искусала? — опять высказала предположение женщина в красном. — Так это ещё хуже, чем собака. Черепахи же на экваторе живут. Там у них, за границей, тропическая лихорадка водится. Черепаха цапнет — мало не покажется!

— Черепахи не кусаются, — чуть не плача сказал я. — Они травоядные.

— Лошади тоже травоядные, а знаешь, как больно кусаются, — сказал какой-то старичок, протискиваясь поближе к кассе. — Вот однажды со мной в деревне такой случай был…

Но я так и не узнал, что с ним в деревне случилось, потому что незаметно выбрался из толпы и убежал из магазина.

На улице я пересчитал с таким трудом добытые деньги. Их хватало на семь пирожков. Мне так хотелось есть, что казалось, и двадцати штук будет мало. Недолго думая я побежал в кулинарию.

— Дайте мне, пожалуйста, семь пирожков, — выкрикнул я, протягивая деньги в кассу.

Первый пирожок я проглотил, почти не прожевав его, такой голодный был. Прямо крокодил, а не мальчик. Второй пролетел тоже незаметно. Надкусив третий пирожок, мне показалось, что в нём маловато начинки. Что-то не рассчитал свои силы, подумал я, доедая пятый пирожок. На последний мне вообще смотреть не хотелось. Вот что делает с людьми жадность.

Домой я вернулся, еле волоча ноги, так объелся. Там меня ждал сюрприз — папа уже вернулся.

— Сынок, прости, — сказал он. — Случайно закрыл дверь на оба замка. Ты, наверное, голодный? Из-за меня целый день ничего не ел. Прости меня, родной. Посмотри, что я тебе принёс, — весело добавил папа и положил передо мной пакет с пирожками. — Всем известно, что ты их любишь!

— Спасибо, — улыбнулся я и достал из пакета пирожок с мясом. Есть мне уже не хотелось, но я так люблю своего папу.

Этот пирожок оказался самым вкусным.

Трутень

Наступил новый учебный год. В сентябре солнце греет почти так же, как в августе, особенно в первой половине месяца. Но сегодня было как-то особенно душно и жарко. В такой день лень что-то делать.

Моя младшая сестрёнка Наташка быстро приготовила свои уроки, а я, пока родителей не было дома, всё время смотрел телевизор. Показывали новый фильм про индейцев, и я совершенно забыл про домашние задания.

— Пойду на улицу, погуляю, — сказала мне Наташка.

— Подожди меня, — быстро засобирался я. — Только кроссовки надену.

— А уроки ты выучил? — спросила вредная сестра.

— Нет.

— А посуду помыл? За хлебом сходил? А в комнате убрался?

— Потом! — махнул я рукой.

— Мама ругать будет, — предупредила Наташка. — А если завтра двойку получишь, так отец вообще отлупит тебя.

— Не отлупит, — уверенно ответил я. — Вечером выучу. И уберусь вечером. И за хлебом сбегаю вечером. Всё вечером.

— Ну смотри, — предупредила сестра. — Я все свои дела сделала.

Во дворе нас уже ждали знакомые ребята. Мы с сестрой как увидели их, сразу же к ним подбежали.

— Пошли с нами, — предложил Петька.

— Куда? — спросила Наташка.

— Трутней ловить, — ответил Петька.

— А кто такие трутни? — спросил я.

— Ну трутни — это пчёлы такие, — пояснил Петька. — Мохнатые.

— Я боюсь пчёл, — испугалась Наташка. — В прошлом году меня пчела ужалила, так вся нога распухла, а потом чесалась целую неделю.

— Не бойся, — уверенно заявил Петька. — Трутни — это такие пчёлы, которые не кусаются.

— Все пчёлы кусаются, — сказал я.

— Все, кроме трутней, — настаивал на своём Петька. — Я про них в книжке читал. У них жала нет.

Мы с Наташкой обрадовались и побежали вместе со всеми их ловить.

— А как нам распознать, какие пчёлы кусаются, а какие нет? — спросил я у ребят по дороге.

— У трутней глаза большие, — показал на свои Петька. — Просто огромные глазищи. Усики длинные, а хоботок крошечный. Ты их сразу узнаешь, — пообещал мне приятель, когда мы подошли к ульям.

— Вот он, вот он, — закричала Наташка. — По стенке ползёт, хватайте его.