Страница 11 из 14
Когда море не только граничит со страной или окружает ее, но и разделяет ее на две или более части, то контроль над ним делается не только желательным, но и жизненно необходимым. Такое положение либо порождает и укрепляет морское могущество страны, либо делает ее бессильной.
Таково положение современного королевства Италии с ее островами Сардинией и Сицилией; вот почему в своей юности и все еще существующей финансовой слабости она проявляет такие упорные и разумные усилия для создания военного флота.
Некоторые утверждают даже, что, создав военный флот, определенно превосходящий флот неприятеля, Италия поступила бы правильнее, расположив свои силы не на островах, а на материке, ибо ненадежность линий сообщения на полуострове причинила бы серьезные затруднения вторгнувшейся армии, окруженной враждебным народом и подверженной угрозе с моря.
Ирландское море, разделяющее Британские острова, скорее похоже на лиман, чем на действительную водную границу, но история показала, какую опасность оно представляет для Соединенного Королевства. В дни Людовика XIV, когда французский флот почти равнялся соединенному английскому и голландскому, в Ирландии существовали серьезнейшие осложнения, и она почти полностью перешла под контроль туземцев и французов. Несмотря на это, Ирландское море скорее представляло опасность для англичан, – слабый пункт в системе их коммуникаций, – чем преимущества для французов. Последние не решались вводить свои линейные корабли в его узкие воды и высаживали свои десанты в океанских портах на юге и на западе. В решительный момент большой французский флот был послан к южному берегу Англии, где он наголову разбил союзников; одновременно двадцать пять фрегатов были посланы в канал Св. Георгия для действий против английских коммуникаций. Окруженная враждебным населением, английская армия в Ирландии находилась в большой опасности, но была спасена битвой при Бойне (Boyne) и бегством Якова II. Эти действия против коммуникаций неприятеля были чисто стратегическими и представляли бы теперь для Англии такую же опасность, как в 1690 г.
Испания в том же столетии представляла собою яркий пример слабости, вызванной подобным разделением государства на части, не скрепленные между собой сильным флотом. Она тогда удерживала еще, как остатки своего прошлого величия, Нидерланды (теперь Бельгия), Сицилию и другие итальянские владения, не говоря уже об ее обширных колониях в Новом Свете. Но уже тогда морское могущество Испании упало так низко, что один хорошо осведомленный и здравомыслящий голландец того времени мог заявить, «что вдоль всего побережья Испании плавают только немногочисленные голландские суда; и что со времени заключения мира в 1648 г. у нее стало так мало кораблей и моряков, что она начала официально нанимать наши суда для плаваний в Индию, тогда как прежде она тщательно старалась вообще не допускать туда иностранцев…» «Очевидно, – продолжает он, – что Вест-Индия, будучи как бы желудком Испании (ибо оттуда черпаются почти все доходы), должна быть соединена с нею, как со своею головою, морской силой, и что Неаполь и Нидерланды, будучи как бы двумя руками Испании, не могут оказывать ей поддержку или получать что-либо от нее по морю; все это может быть легко осуществлено нашими судами в мирное время и ими же сорвано в военное». Полустолетием ранее Сюлли, великий министр Генриха IV, характеризовал Испанию, «как одно из тех государств, чьи руки и ноги сильны и мощны, но чье сердце бесконечно слабо». С того времени испанский флот претерпел не только бедствия, но и уничтожение; не только унижение, но и разложение. Короче говоря, последствия были таковы, что судоходство прекратилось, а с этим погибли и мануфактуры. Правительство полагалось не на широкое развитие здоровой торговли и промышленности, способных пережить много тяжелых ударов, а на узкий поток серебра, струившийся из Америки через несколько кораблей, легко и часто перехватывавшихся крейсерами неприятеля. Потеря полдюжины галеонов не раз парализовала ее деятельность на целый год.
Пока шла война с Нидерландами, голландский контроль над морем заставлял Испанию посылать войска не морем, а дорогостоящим и длинным сухопутным путем. Та же самая причина довела Испанию до таких затруднений с продовольствием, что, по взаимному соглашению, которое в наше время может показаться весьма странным, оно доставлялось голландскими судами, которые таким образом поддерживали врагов своей страны, но получали взамен того наличные деньги, в которых нуждалась Амстердамская биржа.
В Америке испанцы защищались сами, как могли, за каменными стенами, без поддержки от своей метрополии, тогда как в Средиземном море они избежали вреда и ущерба главным образом вследствие индиферентизма Голландии, поскольку Франция и Англия не начали тогда еще борьбы за обладание им. История помнит примеры, когда Нидерланды, Неаполь, Сицилия, Менорка, Гавана, Манила и Ямайка вырывались в разное время из рук Испании – этой империи без судоходства. Короче говоря, морское бессилие Испании, бывшее вначале симптомом ее общего разложения, сыграло заметную роль в низвержении ее в пропасть, из которой она все еще не выбралась.
За исключением Аляски, Соединенные Штаты не имеют внешних владений – у них нет ни одной пяди земли, недоступной с суши. Контур их территории таков, что заключает в себе мало пунктов, особенно слабых вследствие их выдающегося положения, и все важные участки их границ могут быть легко достигнуты, – дешево по воде, быстро по железным дорогам. Слабейшая граница, Тихий океан, далеко отодвинута от самого опасного из возможных врагов. Внутренние ресурсы безграничны по сравнению с нынешними нуждами; мы можем бесконечно долго жить собственными ресурсами «в нашем уголочке» – выражение, которое автор слышал от одного французского офицера. Тем не менее, если в жизнь этого уголочка вторгнется новый торговый путь через Перешеек, то Соединенные Штаты, в свою очередь, могут испытать жестокое пробуждение тех, которые пренебрегли прирожденным правом всех народов – пользованием морем.
III. Размеры территории. Последнее из условий, влияющих на развитие нации в качестве морской державы, и относящееся скорее к самой стране, чем к народу, ее населяющему, – это размеры территории. Это условие может быть изложено в сравнительно немногих словах.
Для развития морской силы имеет значение не количество квадратных миль, занимаемых страной, а длина ее береговой линии и характер ее гаваней. И здесь следует прежде всего сказать, что при одинаковых географических и физических условиях протяжение береговой линии есть источник силы или слабости, смотря по тому, велико или мало население. Страна в этом отношении подобна крепости; гарнизон должен быть пропорционален периметру вала. Недавний и знакомый пример может быть найден в американской гражданской войне. Если бы население Юга было столь же многочисленно, сколь было воинственно, а флот его соразмерен другим его возможностям в качестве морской державы, то большое протяжение его береговой линии и многочисленные заливчики явились бы элементами большого могущества. Народ Соединенных Штатов и правительство того времени справедливо гордились эффективной блокадой всего южного побережья. Она была большим подвигом, очень большим подвигом; но она была бы невозможна, будь южане более многочисленной и морской нацией. Как уже отмечалось, эта война показала, что такая блокада может быть осуществлена, но что она возможна лишь против населения не только непривычного к морю, но и малочисленного.
Те, кто помнят, как велась блокада, а также характер судов, несший эту службу в течение большей части войны, знают, что этот план, правильный при тогдашних обстоятельствах, не удалось бы осуществить при наличии у южан настоящего флота. Рассеянные без всякой поддержки вдоль берега, корабли Соединенных Штатов оставались на своих местах в одиночку или небольшими соединениями, хотя обширная сеть внутренних водных путей благоприятствовала тайному сосредоточению сил неприятеля. Позади первой линии водных сообщений были длинные лиманы и, там и сям, сильные крепости, благодаря которым корабли противника всегда могли отступить, чтобы укрыться под защиту или избегнуть преследования. Имей южане флот, способный воспользоваться такими выгодами или рассредоточением судов Соединенных Штатов, последние нельзя было бы распределить так, как это было сделано; а будучи вынужденными держаться вместе для взаимной поддержки, они оставили бы открытыми немало второстепенных, но полезных торговых путей. Но если южное побережье по причине своего большого протяжения и многочисленности бухт могло быть источником силы, то именно по этим свойствам оно и сделалось для южан обильным источником вреда. Известная история прорыва в Миссисипи представляет только в высшей степени поразительную иллюстрацию того, что постоянно происходило на всем Юге. Военные корабли использовали каждый прорыв морской границы. Реки, по которым перевозились богатства и поддерживалась торговля отложившихся штатов, обратились против них и допустили их врагов к их сердцам. Смятение, неуверенность и полный паралич царили в областях, которые могли бы, при более благоприятных условиях, дать нации возможность выдержать самую разорительную войну. Никогда морская сила не играла большей или более решающей роли, чем в этом конфликте, который изменил ход мировой истории, создав на Северо-Американском материке одну великую нацию вместо нескольких соперничавших между собою штатов. Но если можно гордиться заслуженной славой тех дней и признавать величие результатов преобладания на море, то американцы, которые понимают факты, должны всегда напоминать своим чрезмерно самонадеянным соотечественникам, что южане не только не имели флота, не только не были морским народом, но что также и народонаселение южных штатов не было пропорционально протяжению береговой линии, которую оно должно было защищать.