Страница 11 из 13
Русские эмигранты неравномерно рассеялись по всем странам мира. Некоторым эмигрантам пришлось сменить две-три страны, прежде чем они обрели постоянное пристанище. Наиболее массовыми очагами русской эмиграции стали Франция, Германия, Болгария и Королевство сербов, хорватов и словенцев (Югославянское королевство). К началу 1930-х гг. из-за различных внутриполитических проблем в Болгарии и Югославянском королевстве численность русской диаспоры в них заметно снизилась. Абсолютными лидерами по количеству русских эмигрантов стали Франция и Германия. В середине 1930-х гг. примерная численность русских эмигрантов во Франции составляла около 200 000 человек, а в Германии – около 50 000 человек[103]. В этих странах также преимущественно проживали политические и военные лидеры Русского Зарубежья.
Несмотря на потерю Родины и, казалось бы, общее горе, различные политические течения внутри русской эмиграции так и не смогли примириться друг с другом. Поэтому всех представителей первой волны эмиграции можно было условно разделить на принимавших Февральскую революцию 1917 г. как положительный опыт и на отвергавших ее (вместе со всеми последствиями). Первый лагерь образовывали члены партий кадетов, эсеров, меньшевиков и представители других социалистических группировок. Второй лагерь составляли представители центристских и монархических организаций. Основу последнего лагеря составляла военная эмиграция.
В начале 1930-х гг. в жизни Европы произошел ряд важных политических событий. В первую очередь это приход к власти в Германии Национал-социалистической немецкой рабочей партии во главе с Адольфом Гитлером. В Италии уже с 1922 г. у власти находилась Национальная фашистская партия во главе с Бенито Муссолини. Оба упомянутых лидера и соответственно их партии, занимали жесткие антикоммунистические позиции и провозглашали непримиримую борьбу с Коминтерном.
С другой стороны, в это же время на международной арене значительно укрепились позиции СССР. Состоялось признание советской власти рядом государств. Благодаря жестким репрессивным мерам, проводимым И.В. Сталиным внутри страны, произошло кажущееся примирение между большевиками и их противниками, сводившееся, впрочем, к тотальному уничтожению всех противников советского режима.
Признание СССР как государства сильно усложнило жизнь русских эмигрантов: многие были вынуждены принять гражданство приютивших их стран. Однако на рубеже 1936–1937 гг. численность эмигрантов из России, не пожелавших или не имевших возможности принять гражданство других стран, составляла около 355 000 человек[104].
Тем временем укрепление политических режимов в тоталитарных государствах и их претензии на гегемонию в Европе стали причинами обострения политической обстановки во всем мире. Уже к 1935 г. большинству здравомыслящих людей в Европе стало ясно, что мир находится на краю бездны и не хватает лишь малой искры для того, чтобы заполыхал пожар новой мировой войны. Знала об этом и русская эмиграция…
Тысячи русских эмигрантов с замиранием сердца следили за развитием европейских событий. Многие пытались предсказать грядущее столкновение СССР с другими государствами. Так, к примеру, А.И. Гучков незадолго до своей смерти в 1936 г. заявил: «Фактически война уже заняла на политической карте мира свое роковое место. Нет также никаких сомнений в том, что в новом неизбежном мировом конфликте основными соперниками будут Советский Союз и Германия»[105].
Близость войны разделила Русское Зарубежье на новые враждующие лагеря. Часть эмиграции выдвинула лозунг защиты СССР от внешнего врага, рассматривая Советский Союз уже не как новое государство, а как историческую Родину – Россию. Однако значительно большая часть русской эмиграции осталась в лагере непримиримых противников советской власти и в предстоящем конфликте планировала поддержать внешнего врага, напавшего на СССР. Эмигрантская пресса присвоила сочувствующим СССР эмигрантам название «оборонцев», а противникам СССР – «пораженцев».
Основой течения «оборонцев» стали эмигранты, придерживавшиеся преимущественно либеральных взглядов и одобрявшие Февральскую революцию 1917 г. Осенью 1935 г. во Франции они организационно оформились в «Союз оборонцев» (или Оборонческий союз)[106]. Штаб-квартира новой организации располагалась в Париже. В феврале 1936 г. «Союз оборонцев» стал называться Российским эмигрантским оборонческим движением (РЭОД). Лидеры «оборонцев» провозгласили, что ставят «защиту своей Родины выше политических разногласий с властью». Образование оборонческого движения было замечено и советскими спецслужбами. Глава разведывательного управления РККА С.П. Урицкий дал интересную и достаточно верную характеристику «оборонцам»: «Это движение можно считать фактором разложения в эмигрантской среде»[107].
Не все эмигранты, желавшие защитить СССР, оказались в рядах РЭОД. Многие воздержались от официального вступления в оборонческую организацию и примыкали лишь к лагерю «оборонцев». Среди них были и некоторые видные деятели Февральской революции. Из лидеров правых эсеров к «оборонцам» примкнули Н.Д. Авксентьев и М.В. Вишняк, а из меньшевиков – Ф.И. Дан. Украсил своей персоной оборонческий лагерь и А.Ф. Керенский. Эмигрантские переживания привели в стан «оборонцев» даже некоторых лидеров белых армий. Наиболее значимой фигурой среди них был бывший начальник штаба Вооруженных сил Юга России (ВСЮР) генерал-лейтенант П.С. Махров.
Однако бывших военнослужащих белых армий среди «оборонцев» было ничтожно мало. Почти вся русская военная эмиграция оказалась в лагере «пораженцев». Именно военной эмиграции было суждено стать хребтом пораженческого движения. Помимо военных в лагере «пораженцев» оказалась значительная часть эмигрантов, придерживавшихся правых и центристских взглядов.
Основная идея «пораженцев» была сформулирована еще в апреле 1926 г. на Русском зарубежном съезде: «СССР – не Россия и вообще не национальное государство, а русская территория, завоеванная антирусским Интернационалом»[108]. Окончательно движение «пораженцев» оформилось в годы Второй мировой войны и сыграло значительную роль в Русском освободительном движении.
Отдельно стоит упомянуть движение «возвращенцев». Оно начало оформляться еще в начале 1920-х гг. Отделы Союза возвращения на Родину (сокращенно – Совнарод, что можно было расшифровать и как «советский народ») организовывались во всех странах, где существовала русская диаспора. Особенно сильны были отделы союза во Франции и Болгарии. Целью Совнарода было возвращение эмигрантов на Родину. Уже в 1922 г. функционеры союза в Болгарии заявляли: «Путь официального возвращения на Родину открыт»[109]. Со временем союз превратился в придаток советских разведорганов и средство политической обработки эмигрантов, что наглядно проявилось в годы испанской войны.
«“Союз возвращения”, существовавший в Париже в течение последних 8–10 лет перед войною, формально состоял из нескольких сот статистов-эмигрантов, желавших вернуться в Россию. Они ходили на собрания, невинно агитировали среди шоферов, говорили о “любви к отечеству и народной гордости”, об эволюции советской власти и т. п. На родину их, конечно, не пускали», – писал эмигрант-современник[110].
Возвращение на Родину эмигрантов уже не являлось целью союза, это подтверждается сведениями французского отдела организации. В течение пяти лет (1931–1936) из членов союза во Франции с помощью организации в СССР вернулось лишь три человека[111]. Вероятно, по этой причине произошло изменение в названии союза в 1937 г.; он стал называться Союзом друзей советской Родины.
103
Шкаренков Л.К. Агония белой эмиграции. М., 1985. С. 212.
104
Раев М. Россия за рубежом: История культуры русской эмиграции. М., 1994. С. 261.
105
Мейснер Д.И. Миражи и действительность. М., 1966. С. 231.
106
Российская эмиграция во Франции в 1940-е. Полицейский отчет 1948 года «La colonie russe de Paris» // Диаспора: новые материалы. Т. 8. Париж – СПб., 2007. С. 479.
107
Смыслов О.С. «Пятая колонна» Гитлера. От Кутепова до Власова. М., 2004. С. 19.
108
Между Россией и Сталиным: Российская эмиграция и Вторая мировая война. М., 2004. С. 12–13.
109
Шкаренков Л.К. Указ. соч. С. 95.
110
Франсуа. «Советские патриоты» в Париже (Письмо из Парижа) // Социалистический вестник. 20 августа 1946. № 7–8 (587–588). С. 188.
111
Между Россией и Сталиным. С. 16.