Страница 6 из 8
– Ну что, мальцы? Давайте-ка в наши ряды, в Москве-то, небось, такого не увидите. Ну-ка, идите-ка вон к дядьке Васе, пусть выдаст вам кирзачи, лопатки, совочки там и перчаточки, чтобы ручки на замарать, не поцарапать. А ну – бегом!
Ромка взглянул на отца, редко кто распоряжался им самим так дерзко, но Евгений Борисович, ухмыльнувшись, повторил жест их большого начальника.
– Давайте, зато потом всем в школе будете рассказывать, как в экспедиции нашли сокровища.
При слове «сокровища» глаза обоих мальчишек вспыхнули, и они наперегонки, под веселый хохот взрослых, побежали за своей первой экипировкой, представляя, что это могли быть пиратские сапоги и перчатки. Когда мальчишки получили все, что положено, у невысокого уже пожилого, но задорного завхоза музея дяди Васи, они бодро спросили:
– Дядь Вась, а где копать можно?
– А где хошь, – так же бойко ответил завхоз и хмыкнул в ус. – Вона озеро же круглое, если отсюда глядеть. Да хоть откуда гляди, все одно – круглое. Ребятки тот берег заняли, а вы подалее отойдите и копайте себе до обеду, можь че и выкопаете.
Ромка кивнул.
– Я туда пойду – налево, – сказал он, – а ты направо давай.
Тошка угукнул, и мальчишки разошлись в разные стороны. Ромке показалось, что вдалеке он увидел дерево и решительно пошел к нему, он всегда любил что-то искать под деревьями и, кстати, чаще всего там что-нибудь да и находил. Прошлым летом нашел старые часы на даче под ивой, а еще раньше – чью-то заколку с цветочком и брошку. Те вещи явно принадлежали соседской девчонке-растеряше, поэтому Ромка оставил их на ее крыльце, предварительно написав записку владелице: «Мы нашлись. Пожалуйста, не теряй нас больше». Ромке казалось, что так он отучит девочку терять вещи. Хотя часы, которые он нашел раньше, были неизвестно чьи, и, прежде чем прикарманить их себе, Ромка предусмотрительно ходил от дома к дому, осторожно расспрашивая соседей – не терял ли кто из них наручные часы с кожаным коричневым ремешком. Но поскольку владельцев не нашлось, Ромка решил владеть часами сам и пристроил их в коробку с другими найденными вещами, поскольку часы были мужские и ему не впору.
Итак, Ромка решил искать сокровища под деревом. Но от озера поднялся густой туман, такой, что ни дерева, ни Тошку, ни лагерь Ромка разглядеть больше не смог.
– Ты чего тут бродишь, – услышал он мальчишеский голос.
– Ты кто? Покажись, – с опаской откликнулся Ромка.
В тумане проступил приближающийся силуэт. Ромка сел на траву от страха и впился руками в землю.
– Не боись, – сказал мальчишка, – то же мне, богатырь.
Это был мальчик, такой же как Ромка, может, чуть постарше – лет 11–12, скорее всего из местных, потому что манера говорить у него была почти такая же, как у Максима Павловича и немного как у завхоза дядя Васи.
– Ты кто? – спросил Ромка, – И откуда?
– Много будешь знать… – грубо ответил мальчишка, но не продолжил. – Ты что – с этими? – парень кивнул в сторону лагеря.
– Да, – ответил Ромка, – я сын руководителя экспедиции профессора Святозарова, – гордо заявил он.
– Видали мы профессоров, – ухмыльнулся дерзкий мальчишка, – все лето тут кочуют. Что только ищут – непонятно.
– Ну как же непонятно, – возразил Ромка, – сокровища ищут, тут же Китеж-град затонул.
– Тут, да не тут, – загадочно сказал мальчишка.
– Ну как же? А что ты знаешь? – спросил Ромка.
– Знаю я поболее вашего, – вдруг ответил мальчишка.
– Погоди, погоди, я сейчас приведу папу с дядей Сашей, ты им все и расскажешь. Только стой здесь, у дерева этого, – сказал Ромка.
– Где ты дерево видишь? – спокойно спросил парень.
– Как же, вон же оно, за твоей спиной, ствол…
– Ну-ка, ну-ка, – снова удивился парень и скрылся в тумане.
– Эй! – позвал Ромка, но никто не откликнулся. «Странный парень», – подумал Ромка и пошел в сторону дерева.
Тут туман стал рассеиваться, и Ромка увидел необычайной красоты дуб, с глянцевым листьями, омытыми утренней озерной росой. «Папа вроде говорил, что дубы не растут у озера», – подумал Ромка и обошел дуб кругом.
– Какие растут, а какие нет, – вдруг снова услышал голос того мальчишки.
Ромка удивился. О том, что дуб здесь не может расти, он вроде бы только подумал, а не произнес вслух… или произнес… Парень сидел на толстом суку дуба, и теперь, когда туман рассеялся, Ромка мог его разглядеть. Ему показалось, что в этом мальчишке было что-то необычное, хотя выглядел он как самый обыкновенный школьник, вот только несколько старомодный в своей рубахе навыпуск и без ботинок. А еще у парня были какие-то необыкновенные глаза, будто бы без зрачков и сапфирового цвета (Ромка видел однажды передачу по телевизору, в которой диктор рассказывал о драгоценных и полудрагоценных камнях – среди них были и сапфиры). Между прочим, глаза парня светились как те самые камни – холодным магическим светом. Хотя, возможно, это был оптический обман – из-за тумана. Ромке все же стало не по себе.
– Ты кто? – спросил он уже со страхом.
– Да так, просто прохожий, – ответил парень с дерева, мотая босой, грязной ногой. – Так ты действительно видишь этот дуб? – вдруг спросил он Ромку.
– Ну да – вижу, – удивился тот. – А что тут такого-то – дуб как дуб…
– Дуб как дуб, – повторил мальчишка с ухмылкой. – Так-то оно так, да не все его видят, – ответил парень, спрыгнул с дерева на траву и превратился… в огромную птицу, похожую на сову, но с человеческим лицом – один в один лицо того мальчишки и действительно с холодными сапфировыми глазами.
От неожиданности Ромка упал на траву и стал оглядываться. Ему хотелось понять, не видит ли это еще кто-то. Но лагерь был далеко, а Тошка ушел на другую сторону и его тоже не было отсюда видно. Ромка ужасно пожалел, что такие чудеса сейчас видит только он, а ему очень хотелось поделиться и с папой, и с дядей Сашей, и с Тошкой, и даже с Максимом Павловичем. – Но, к сожалению, никого не было рядом.
– Вы… кто? – снова спросил Ромка и в ответ услышал:
– Я Сирин. Птица Нави и Яви – помощник богов, я проведу тебя в Явь.
Ромка потерял дар речи. «Вот они, приключения». У него впервые захватило дух, как это случается с теми, кто верит в чудеса. Ромка стал щипать себя за руку, чтобы убедиться, что не спит и это не галлюцинации. Однако он не спал…
Из мира настоящего – в мир Явный
Но несмотря на это Ромка все же спросил:
– Я что? Сплю?
Птица Сирин поскребла землю массивными когтями, которые были почти как у самого большого в мире орла, встряхнула могучими крыльями с черными перьями, словно обсыпанными серебром, и ответила:
– Вообще, нет, но, ежели хочешь так думать…
– Нет, это что, на самом деле? – не унимался Ромка. – Я это вижу на самом, самом деле?..
– Что видишь? – спросила птица.
– Ну, как ты превратился и все такое.
– А, это! Ну да, на самом деле.
– Это твой обычный облик? – снова спросил Ромка. – То есть ты в какое-то время мальчик, а в какое-то… вот такое существо.
Сирин встряхнул крыльями.
– Не какое-то, а из мира Яви.
– А что это за мир такой и где он?
– Ежели пойдешь со мной, – сказал Сирин, – то все увидишь.
– А это далеко? – спросил Ромка.
– Нет, только перейдем край – и все, мы на месте.
– Ты… Вы… сказали край… А где этот край? – спросил Ромка.
– Да вона, поднял голову Сирин, в кроне дерева. Два взмаха и мы на месте. Ну что? Полетели?
– Но я же не умею… – вздохнул Ромка.
– Не беда, забирайся на меня – вмиг домчу.
– Хорошо, – сказал Ромка и забрался на Сирина.
Он, конечно, очень сомневался, соглашаться ему лететь на странной птице в крону дерева в какой-то «явный» мир или нет, но жажда приключений настойчиво звала его вперед. Сирин взмахнул мощными крыльями и взлетел вверх прямо в крону раскидистого дуба. От испуга Ромка закрыл глаза, а когда открыл… его испуганному взору явилась небывалая, невиданная красота. Высоченные раскидистые деревья, немного похожие на дубы, с золотистой корой, уходящие широкими зелено-глянцевыми кронами ввысь, скрывали в своих ветвях таких же, как Сирин, человеколиких птиц. Ярко-зеленые холмы, будто покрытые плотным изумрудным полотном, под которым протекали сверкающие белые ручьи. И конечно, воздух там был такой густой и тягучий, как желе, которое, казалось, можно было разрезать ножом и проглатывать маленькими кусочками. Ромка вдохнул эту тягучесть полной грудью, голова мгновенно закружилась, и он почувствовал, как начинает падать, поэтому крепче вцепился в жесткие перья Сирина.