Ярость Гуорры

– Никаких «или», – кивнул я. – Вина на мне. Я оплачу.

– Отлично. До завтрашнего вечера все будет подсчитано, лишнего не возьмем.

– Злая тетя Гуорра ищет меня взглядом, – неожиданно сообщила дочь, и от ее слов меня мороз продрал. – Скоро найдет. А она сильная… очень сильная…

– Деса-а-ант! Орки!

– Уходите уже! Прямо сейчас! – велела ЧБ. – А, черт… Рос, не трогай свиток!

– Почему?! – вздрогнул я.

– Магия переноса обычна! Она не утащит за собой божественное создание, получившее имя!

– Опа… и?

– Скачите прочь! Шепот! Орбит! Проводите их до элит-конюшни на улице Лордов!

– Зачем лоша-а-адь?! – возмущенно донеслось из-за моей спины, на меня едва не наступила огромная слоновья нога. – Колыва-а-ан-экспресс! Все на борт!

– Пора кататься на мамонте, – заключил я, хватая Колывана за хобот. – Роска, забирайся! Тиран, за нами следом! Орбит, а твой носастый конь быстро бегает?.. Хотя… что это я… сам же видел. Роска! Привяжись! И держись крепко!

– Скоро с тобой свяжусь! – крикнула Баронесса, и в следующий миг мамонт сорвался с места.

Лохматый слон непринуждённо промчался прямо сквозь чудом уцелевшую огромную хрустальную стену с радужными отблесками и, не снижая хода, весь окутанный ореолом осколков, выбежал за край крыши, после чего рухнул с высоты четвертого этажа вниз, прямо на столь далекую мостовую!

– Ох ты ж че-е-ерт! – заорал я как оглашенный, вцепившись в ремень сбруи.

– Хорошо летим! – счастливо пробормотал Шепот. – Давай еще быстрее! О! На нас пикируют!

Задрав голову, я увидел визжащую скальную гарпию, несущуюся на нас с выставленными когтистыми лапами. Колыван не шибко маневренный «самолет», наверное, от удара не уйти… и тут в тварь ударила черная молния, оказавшаяся Баронессой, всадившей в гарпию два длинных ножа и вместе с ней влетевшей в окна соседнего здания. Из окон послышались дикие вопли, наружу вылетело несколько клочьев волос и, кажется, одно крыло… ага… что одна, что другая друг друга стоят – гарпии злобные! Только вслух я это говорить не стану, пожалуй…

– Рос! Что показывают прибо-оры? – осведомился Орбит, отважно смотрящий на приближающуюся твердь.

– Что ты напрочь долбанутый! – закричал я в ответ.

– Отлично!

Дикий рев, и громадная туша Колывана врезается со всей мочи в мостовую улицы Альгоры, едва не придавив городского стражника с арбалетом.

– Эй! – завопил возмущенно страж.

– Покиньте взлетное поле! – Шепот укоризненно покачал головой, не скрывая переполняющих его радостных эмоций. Даже самым «тихим» игрокам иногда хочется немножко пошуметь…

– Мне интересно! – заключила Роска.

– А хочешь еще интере-е-есней? – поинтересовался радостно Орбит.

– Ага!

– Тогда завяжем Колывану глаза-а-а!

– Не вздумай! И не надо давать такие идеи моей дочери! Черт! Тиран! Не отставай!

– Р-р-рах! – с пренебрежительным оттенком отозвался бегущий рядом с мамонтом черно-белый волк.

Мой легендарный питомец не слишком озадачился, когда отмеченный божественным дуновением мамонт рухнул с крыши. На моего пета никакой сумасшедший змей не дул, но у него собственной дури в достатке, и он лихо прыгнул следом. При этом умудрился приземлиться на террасу четвертого этажа, откуда прыгнул на карниз, оттуда сорвался и рухнул на землю, потеряв лишь немного жизни. А я нервов…

Говоря о нервных клетках, в следующие двадцать минут я потерял их куда больше. Огромный зверь, несущий нас на широченной спине, просто пер вперед бульдозером, снося на пути все, что было слабее его толстого лба и мощных бивней. Как оказалось, подобных предметов на улицах не так уж и много, а при снятом мирном статусе так и вовсе…

Мы снесли чью-то матерчатую торговую палатку, протаранили следом дощатую доску объявлений – мне к лицу прилипла листовка, обещающая немыслимые страсти с фиолетовыми демоницами – о, где же ты Док… Не успел я провопить извинения владельцу палатки, как мамонт сыграл в футбол чьей-то мирно ползущей черепахой, и мгновенно игровой ник Орбита полыхнул ярко красным. Ну да – кто за «рулем», тот и дежурный «отвечала».

Цветущий кустарник в крохотном ухоженном парке исчез за секунды, равно как череда махоньких милых елочек с желто-серой хвоей. Тюльпаны превратились в милые лепешки с приятным ароматом…

– Варвары! – провыл нам вслед худощавый эльф-садовник, падая на колени и вырывая с висков пучки волос.

Чей-то кирпичный – кирпичный! – забор был проломлен в двух местах, одновременно мамонт уже шутки ради еще и стекло мозаичное высадил хоботом. Чтобы хозяину радостнее было, ага…

Мы пронеслись по узкой улочке, снеся со стен все выступающее хоть немного – включая небольшие балкончики, бельевые веревки, подоконники и цветочные горшки. Спина мамонта украсилась чьими-то необъятными панталонами в мелкий цветочек, Шепот сдирал с шеи женскую сорочку, развевающуюся за его плечами розовым шелковым плащом. Бегущий позади Тиран волочил за собой трепыхающегося павлина – господи! Где он его взял?! А… вон разбитый большой вольер из тонких железных прутьев и разъяренно прыгающая рядом зеленая тетка со шваброй в руках, чья рукоять толщиной с мою руку. Зажатый в кошмарных челюстях волка павлин гнусно орал, терял красивые перья и на глазах превращался в здоровенную и уже общипанную курицу. Скоро можно кушать…

– Брось птичку! – прошипел я, стараясь не упасть. – Брось павлина!

Волк меня услышал, и павлин брякнулся на заваленную обломками мостовую, послав нам вслед немузыкальную трель, наполненную если не трехэтажным птичьим матом, то уж точно перечислением нашей полной родословной. В лохматую задницу мамонта влетела брошенная зеленой теткой швабра, без вреда отскочив от шерсти, но добавив доисторическому слону прыти.

Следующей жертвой ожившего ископаемого стала повозка с огромной бочкой, от нашего таранного удара пришедшая в движение и понесшаяся под уклон, щедро разбрызгивая вокруг содержимое емкости. И нет, это оказалась не вода – деготь. Твою за ногу! Целая бочка дегтя и ни единой ложки меда, если не считать доставшиеся в подарок панталоны в цветочек.

Под шум грохочущей и хрустящей чужой собственности мы вылетели на более широкое пространство и дружно завопили – народу тут было немерено! Толпы! Игроки и «местные»! И мы неслись прямо на них… завалившийся на бок эльф схватил Колывана за левое ухо и повис, что-то крича мамонту. Понявший правильно зверь круто свернул… и мы сделали в очередном кирпичном заборе новый проход, ведущий в чужой двор, а затем в переулок. И снова в щепки разлетается все деревянное и в осколки стеклянное и каменное. Я отрешенным взором провожаю летящие мимо цветочные горшки с фиалками, фикусами, визжащими мандрагорами, домашними непентесами и прочей флорой.

– Внимание! На мамонте! Вы нарушаете зак… – снизившегося над нами стража на «сосиске» унесло мощнейшим ударом тележного колеса. Слава всем богам, колесо метнули не мы – гарпия! Уродливая скальная гарпия, что крутнулась в воздухе, уставилась на мою дочь налитыми кровью старческими глазами и радостно завизжала:

– Я вижу ее! Вижу ее! Маленькая чертовка! Я вырву твое сердце! Я тебя… вяк!

«Вякнула» гарпия от прямого попадания здоровенной стрелы, что вонзилась ей в грудь и почти сразу же взорвалась. Чудовище по замысловатой кривой унесло прочь и «уронило» где-то за крышами домов.

– С-скотина! – пробурчал я, протягивая руку за следующим снарядом – сам стреломет достал из сумки Шепот, он же его установил, а я привычно припал к прикладу и спустил курок.

– Мне очень интересно! – подытожила дочь, восхищенно оглядываясь по сторонам. – Папа! Папа! Кондитерская! Заскочим?

– В другой раз, ми… – начал я, но меня бесцеремонно перебили.

– Да-а-а! – закричал Орбит, и мамонт снова совершил скоростной маневр, нацелившись точно на стеклянную витрину, украшенную тортами и пирожными.

Д-Д-Р-АХ! Д-Д-Р-АХ!

Колыван «пробил» заведение насквозь, от одной витрины до другой, выскочив на параллельно идущую улицу. Проведя ладонью по лицу, я стер с него маску из сливок и клубники, проморгался, огляделся. Дочка ела пирожное. Орбит ел пирожное. Мамонт ел торт. Шепот кушал пирожное. Только Рос ни фига не ел и лишь отплевывался битым стеклом, смешанным со сливками. Ах да – Тирану тоже не досталось сладостей, но он доедал что-то другое, сочащееся изумрудным соком… или кровью…