Алтарь для Света

Взбираясь на очередной перевал, я вывихнула себе безымянный палец. Ушибла мизинец и указательный на левой руке. Творить заклинания стало не просто сложно, но еще и болезненно. От некоторых вовсе пришлось отказаться.

Разглядывая извивающиеся под звуки грома язычки искусственного огня, я думала о том, что зря не оставила Дневник дома. Испугалась, что муж найдет его, и сможет расшифровать крамольные мысли, спрятанные в неровных строчках. А теперь Дневник останется здесь, в горах. И никто его не отыщет целые десятилетия, а может и больше.

Холодало.

Ближе к ночи заклинания начали барахлить. У магии Света есть дурная привычка выходить из строя при отсутствии небесных светил. Луну и звезды заволокло туманом. Мне оставалось полагаться только на собственные силы. Если вдруг шары света погаснут, останусь в полной темноте до самого утра.

Спать страшно.

Каждый раз закрывая глаза, я чувствовала на себе чей-то изучающий взгляд. Но ни одно из охранных заклинаний не фиксировало каких-то изменений вокруг. И все же сон не шел. Вместо него раз за разом накатывали жуткие мысли, одна хуже другой.

Сестра Крови появилась в тот момент, когда мои мысли пошли по третьему кругу самобичевания и жалостливых мыслей о своем бедственном положении.

— Кажется, у меня гости, — промурлыкала женщина.

Ей было около пятидесяти. Длинные черные пряди волос клубились беспроглядной тьмой, обрамляя черты жесткого, словно высеченного из мрамора, лица. Широкий лоб, густые брови, прямой нос, хищная улыбка и выпирающие скулы. Несколько шрамов над правой бровью и отравительное пятно, напоминающее ожог, на щеке. В искусственном свете заклинаний ее кожа казалась пепельно-серой, но я могла сказать наверняка, что и при солнечных лучах приятней на вид ее кожа не стала.

Женщину нельзя было назвать красивой или даже привлекательной. Но что в блеске бездонных глаз, в изгибе вызывающе-агрессивной позы, глубоком низком голосе, казалось невероятно притягательным.

Дикая помесь красоты и уродства.

— Кто вы? — я почти не испугалась, мысленно предполагая подобный результат.

— Ты знаешь, кто я.

Забыв про дыхание, я с изумлением наблюдала, как она плавно вошла в пещеру, аккуратно огибая все невидимые ловушки, расставленные мною перед сном. Каждое ее движение выдавало в ней опасного хищника. Только годы спустя я поняла, что это было намеренной демонстрацией силы, которую ей не составило бы труда скрыть.

— В приличном обществе принято представляться. — Я вылезла из-под тонкого шерстяного пледа, которым все это время укрывалась. Ноги болели из-за постоянного перенапряжения, ушибов и ссадин, поэтому оперевшись на один из уступов, я присела на небольшой валун. — Китра Латер. — Назвала я свое обычное прозвище, за которым всегда предпочитала прятаться.

— Приличное общество, — протянула Сестра, встряхивая копну волос. — Редко такое услышишь в свой адрес. И все же, — она прищелкнула языком, и сменив тон, явно кого-то цитируя, протянула: — имена — они для тех, кто полной грудью дышит жизнью, а не для тех, кто ходит к смерти на поклон. Даруя красоту последним взмахом стали, мы отправляем грозных тварей в дивный сон.

Я не узнала пропетых ею строчек, но мотив казался очень знакомым.

— Это из колыбельной? — предположила я, тут же пугаясь собственной догадки. Кто станет петь своему ребенку такое?

— Любопытно, — ответила она. — Обычно слышат нечто весьма противоположное. — Женщина шагнула ближе, вырываясь из призрачного тумана теней. Свет магических шаров, мазанул несколько раз по ее фигуре, после чего издав жалобный треск, притух на несколько тонов. — Я вижу в твоих глазах луну, девочка. — Невесомо, кончиками пальцев, она прошлась по моей щеке, подбирая несколько упавших на лицо прядей, и заправила их за ухо. — Ты одержима серебряным безумием.

Я дернулась в сторону, отстраняясь от навязчивого прикосновения. Сестра не стала меня удерживать, позволяя разорвать контакт.

— Даже твое имя кричит об этом, — продолжила она, отходя чуть в сторону. — Это ведь слово из какого-то диалекта, да? С дальних земель, что за Туманными скалами. Я узнаю это звучание. “Ки” — как добровольная жертва? Или смерть? Может, принесенная в жертву? “Ра” — это всегда дар богу. Богом здесь зовут Солнце или Свет? Идем дальше. Стоящее перед ним “т” — отрицание. Так что же у нас получается? Смерть, не принятая богом или жертвоприношение для демона?

Я была чуть больше, чем шокирована.

— Утопленница, — еле слышно пробормотала я. — Смерть не увиденная богом. Но некоторые народности предпочитаю трактовать, как “Сохраненная для Солнца”. Иначе — жертвенник или алтарь. А вообще, — я собралась с силами и ответила на пронзающе-ледяной взгляд женщины, — это просто имя.

— Так ты пришла сюда за спасением от безумия? — она как будто не слышала моих последних слов. — Здесь тебе не помогут.

— Не настаиваю, — зло ответила я. — Сдались мне ваши зелья и травки. Меня ими всю жизнь травили. Спасибо большое, этой милости я уже наелась. Отказывайте в спасении кому-нибудь другому.

— Что же ты здесь ищешь? — она обвела руками пещеру, нисколько не удивленная моим ответом.

— Что здесь икала — уже нашла, — нахмурилась я. Мне еще дома надоели все эти спектакли с притворством, игрой слов и вечной недосказанностью. О Свет, какой же я была высокомерной! — Я пришла за возможностью. За шансом осуществить свою месть. Я хочу убить…

Она не дала мне договорить. Рассмеялась.

Громко. Надменно. Фальшиво.

— Посмотри на себя. — Она ткнула в меня пальцем. — Сколько тебе? Лет двадцать? А ты уже слабая! Разочарованная. Уставшая. Пустая. Кому бы ты ни желала смерти — забудь. Ты не смогла красиво жить, не сможешь и красиво умереть. Оставь эту затею. Возвращайся обратно. Тринадцатый клан берет на воспитание только детей не запачканных ужасами этого мира. Несломленных. Готовых сражаться до последнего. Выгрызать свою судьбу из чужих глоток. А ты — просто глупый, озлобленный, эгоистичный ребенок.

— Может быть, — сквозь зубы, проскрежетала я, — но это не отменяет моего права на отмщение.

— Нет, девочка, не отменяет. — Куда более спокойно ответила Сестра. Металлические бляшки на ее поясе звякнули. Она отцепила пояс с ножнами и положила на камень, после чего присела рядом. Теперь женщина не возвышалась надо мной, приняв позу равного. — Но в тебе уже очень-очень давно что-то сильно сломалось. Не знаю, кто это сделал. Лунное ли безумие? Родители? Может, мужчина? Не важно. Здесь не чинят сломанное. А по другому тебе результата не достичь. Если зеркало разбито, собери хоть все осколки и тщательно склей, отражение все равно выйдет кривым.

Мне не нравились ее аналогии. Звучало так, словно это могло быть правдой.

— Осколки. Отражения. Зеркала… — фыркнула я, пнув ногой мелкий камушек. — Я прошла весь этот путь не для того, чтобы теперь сдаться!

Зажженные шары света плавно покачивались в воздухе, то медленно опускаясь к самому полу, то вздымаясь вверх к потолку. Разыгравшийся театр теней наполнял пещеру пугающими изображениями, скачущими по неровной поверхности каменных стен.

— Докажи, — женщина оскалилась в жуткой улыбке.

— Как?

Она протянула мне бутылек из голубого непрозрачного стекла.

— Что это? — я откупорила пробку, пытаясь хотя бы по запаху определить содержимое.

— Аккуратней. Не вдыхай слишком глубоко. Это зелье позволит тебе выяснить, чего ты действительно хочешь. Если после его принятия, ты все еще будешь уверена в своих желаниях, то… может быть я подумаю над твоей кандидатурой, Осколок. Имей только ввиду, что потерпев неудачу, можешь не проснуться. Так что подумай хорошенько. Я не тороплю.

Тогда я совсем не понимала, о чем она говорит. Зелье совершенно не пахло магией, и в нем точно не было каких-то наркотических примесей. Поэтому я решила, что это обычная проверка на смелость: испугаюсь или нет.

— А чего тут ждать? — для своих лет я была через чур самоуверенна. Чего тут бояться? Меня дурят. Причем очень непрофессионально.