Страница 11 из 274
Еще четыре квартала — и никого, кроме Гейтвуда. Люска я уже потерял из глаз. Внезапно перед Гейтвудом из темного переулка вынырнул мужчина, задрал голову и прокричал в небо, чтобы ему открыли ворота… Мы миновали его и пошли дальше.
Вдруг метрах в пятнадцати от Гейтвуда появилась женщина, прижимающая платок к нижней части лица. Платок медленно упал на тротуар. Гейтвуд остановился и выпрямился. Я увидел, как он тянет из кармана правую руку, и понял, что он сжимает в ней пистолет. Примерно полминуты он стоял неподвижно, как изваяние. Потом вынул из кармана левую руку и бросил на землю сверток с деньгами. После этого резко повернулся и зашагал обратно в направлении своего дома.
Женщина тем временем успела поднять платок. Потом подбежала к месту, где белел на тротуаре пакет, схватила его и устремилась к узкому проходу между двумя домами. Это была высокая, несколько сутулая женщина, с ног до головы одетая в черное. Несколько быстрых шагов, и она исчезла в мрачной щели между домами.
Я был вынужден двигаться очень медленно и осторожно, когда Гейтвуд и женщина стояли друг перед другом: нас разделял лишь один квартал. Но, как только женщина исчезла, я решил рискнуть и припустил бегом. Однако, когда я добежал, проход был пуст. Я промчался по нему до параллельной улицы, хотя понимал, что женщина никак не могла добежать до нее раньше, чем я достиг угла. Хотя лишний вес у меня есть — и немалый! — я еще в состоянии пробежать квартал в приличном темпе. По обе стороны прохода стояли доходные дома, взирающие на меня своими конспиративными выходами.
Подбежал агент, который шел за мной, потом подъехали О’Гар и Тод, наконец, к нам присоединился и Люск. О’Гар и Тод немедленно пустились в объезд соседних улиц в надежде, что им удастся обнаружить женщину. Люск и агент встали на углах, откуда можно было наблюдать за двумя улицами, замыкающими квартал доходных домов. Я приступил к прочесыванию квартала. Без результата. Я не нашел ни незапертой двери, ни открытого окна, ни пожарной лестницы, которая носила бы следы того, что ею только что пользовались.
Ничего.
Вскоре вернулся О’Гар — с подкреплением, присланным из управления, а после него появился Гейтвуд. Гейтвуд был вне себя от ярости.
— Снова вы все изгадили! Я не заплачу ни цента вашему агентству! Ну, а вы… а вас… Я все поставлю на голову, но добьюсь того, чтобы вас вернули патрулировать улицы, детективы недоделанные!
— Как выглядела эта женщина? — спросил я.
— Как будто я знал, что вам это может понадобиться! Я ведь думал, что вы поблизости и готовы ее арестовать. Она была старая, сгорбленная, но лица ее я не видел — на ней была вуаль. Ну, а вы, черт бы вас побрал, вы-то что о себе думаете? Это же настоящий скандал, проклятье…
Я кое-как его успокоил и поволок обратно к дому, предоставив полицейским детально исследовать территорию. Было их теперь четырнадцать или пятнадцать, в каждых воротах торчал по меньшей мере один. Одри должна была явиться, как только ее освободят, поэтому я хотел быть на месте, чтобы сразу взять ее в оборот. Мы имели неплохие шансы задержать похитителей, прежде чем они куда-нибудь смоются, если только девушка сумеет нам что-нибудь о них рассказать.
Вернувшись в дом, Гейтвуд снова присосался к бутылке, а я закрутился, как белка в колесе, одним ухом прислушиваясь к телефону, другим — к дверному звонку. О’Гар и Тод звонили каждые полчаса, чтобы узнать, нет ли вестей от девушки. Сами они пока ничего не вынюхали.
Они приехали в резиденцию Гейтвудов в девятом часу вместе с Люском. Женщина в черном оказалась мужчиной, который давно успел смыться.
За запертой дверью черного хода в одном из доходных домов нашли женскую юбку, длинный плащ и шляпку с вуалью — все черное. Расспросив жильцов, полицейские выяснили, что тремя днями раньше одну из комнат снял молодой мужчина, записавшийся под фамилией Лейтон. Разумеется, его дома не застали. В комнате обнаружили множество окурков, пустую бутылку и больше ничего, кроме того, что там было, когда Лейтон сюда въехал.
Выводы были очевидны. Он снял помещение, чтобы иметь доступ в меблирашку. Переодетый женщиной, он вышел на свидание с Гейтвудом через запасной вход, который оставил открытым. Потом он вбежал в дом, закрыл дверь на задвижку; сбросил женскую одежду, прошел через здание и вышел через парадный вход, прежде чем мы успели забросить свою, как выяснилось, дырявую сеть. Возможно, во время бегства он вынужден был раз-другой прятаться в подъездах от автомобилей О’Гара и Тода.
Лейтон, как оказалось, был мужчиной лет тридцати, худым, с черными волосами и темными глазами. Ростом он был метр семьдесят, может быть, метр семьдесят пять. На соседей, которые видели его раза два, он произвел впечатление приличного молодого человека, выглядевшего весьма элегантно в своем коричневом костюме и бежевой фетровой шляпе.
Оба детектива, так же, как и инспектор Люск, считали абсолютно невозможным, чтобы Одри держали хотя бы временно в помещении, снятом Лейтоном.
Пробило десять, а от девушки все еще не было никаких вестей.
Гейтвуд растерял свою беспардонную агрессивность; казалось, он вот-вот сломается. Он плохо выносил длительное напряжение, а алкоголь ему в этом отнюдь не помог. Я не питал к нему какой-либо симпатии — ни на основании того, что я о нем слышал, ни на основании личных контактов, но теперь мне стало его жаль.
Я позвонил в агентство и справился относительно донесений детективов, проверявших знакомых Одри. Оказалось, что последней ее видела некая Эгнис Дейнджерфилд. Одри шла одна по Маркет-стрит в районе Шестой улицы между восемью пятнадцатью и восемью сорока пятью вечера. Их разделяло довольно большое расстояние, да и шла Одри по другой стороне улицы, так что Эгнис с ней не разговаривала. Кроме этого, наши парни установили, что Одри — совершенно невыносимая и разнузданная девица, которая водит дружбу с подозрительными особами и легко может попасть в руки профессиональных преступников.
Наступил полдень, а Одри все не было. Мы дали знать газетам, чтобы они опубликовали подготовленные материалы, дополненные описанием событий последних часов. Гейтвуд, совершенно сломленный, застыл в кресле, подперев голову руками и глядя в пол. Я как раз собирался выйти, захваченный внезапно возникшей догадкой, когда он поднял на меня глаза. Я не узнал бы его, если бы перемены с ним не происходили у меня на глазах.
— Как вы думаете, что могло ее задержать? — спросил он.
У меня не хватило духа ответить ему, какой вывод напрашивается теперь, когда выкуп уплачен, а девушка не появляется. Я отделался парой общих фраз и вышел.
Я поймал такси и попросил отвезти меня в торговый центр. Я ходил из одного магазина в другой, задерживаясь во всех секциях, торгующих женской одеждой, — от туфель до шляп, и расспрашивал, не покупал ли в последние дни какой-нибудь мужчина с внешностью Лейтона одежду для молодой женщины с фигурой Одри Гейтвуд. Побывав в пяти магазинах и не получив нигде подтверждения, я поручил проверку остальных городских магазинов парню из нашего агентства, а сам на пароме переправился на другую сторону залива, чтобы прочесать универмаги Окленда. И в первом же из них мне посчастливилось.
Не далее как вчера мужчина, который вполне мог быть Лейтоном, покупал женские вещи размеров Одри. Он купил множество вещей — от белья до плаща, и мало того, он — я не верил своему счастью — приказал отослать купленные вещи мистеру Т. Оффорду на Четырнадцатую улицу.
В подъезде доходного дома, находившегося под этим адресом, я нашел возле номера квартиры 202 нужную мне фамилию. Теодор Оффорд.
В этот момент отворилась входная дверь: на пороге стояла толстая немолодая женщина в ситцевом домашнем халате. Она с интересом осмотрела меня, а я спросил:
— Вы не знаете, где живет смотритель?
— Это я.
Я подал ей визитную карточку и вошел в дом.
— Я из отдела поручительств Североамериканского страхового общества, — повторил я ложь, напечатанную на моей фальшивой визитке. — К нам поступило заявление о поручительстве за мистера Оффорда. — Не могли бы вы помочь мне составить о нем мнение? Тот ли это человек, на которого можно положиться?