Страница 7 из 10
Однако В. Г. Ченцова не считается с такого рода аксиомой и делает столь необходимый ей вывод о том, что подписи в русских документах и челобитная писаны разными руками: митрополиту Феофану принадлежат небольшие подписи, а неизвестному писцу, писавшему в манере «школы Бозеу», – челобитная № 237, где и текст документа, и подпись сделаны одной рукой (с. 80]. То обстоятельство, что в подписи челобитной писец, называющий себя «смиренным палеопатрасским митрополитом Феофаном», сообщает, что эта подпись сделана его «собственной рукой» (ίδια χειρί), В. Г. Ченцову не только не смущает, но и вообще не интересует: она ни разу не останавливается на этом, с точки зрения «обычного» исследователя, крайне важном факте, зато выступает в роли строгого регистратора выявленных ею фактов – «почерк подписей митрополита Феофана на русских документах не имеет ничего общего (курсив В. Г. Ченцовой. – Б. Ф.] с почерком челобитной» (с. 80].
Из всех рассуждений В. Г. Ченцовой в данной части ее работы следует, что она не имеет представления о владении писцами древних книг и документов различными стилями почерков, не допускает при своем изучении рукописного материала обычного для любого переписчика противопоставления торжественного почерка (которому специально обучаются и который применяют в особых случаях) и обыденного, «простого», каждодневного письма. Поэтому ее вывод однозначен: челобитная № 237 писана не рукой митрополита Феофана, а другим, не известным нам человеком.
Впрочем, неизвестным этот писец остается недолго. При изучении греческих документов РГАДА происходит «неожиданная находка», и перед нами предстают «еще две грамоты, написанные рукой писца челобитной» (с. 80–81). Это – грамота экклисиарха ганохорского Успенского монастыря (№ 157) и грамота экклисиарха афонского Ватопедского монастыря (№ 159). Находка В. Г. Ченцовой позволяет ей укрепиться в мнении о существовании некоего писца, из-под пера которого вышла не только челобитная № 237, но, оказывается, и другие документы, причем они были созданы за 6 лет до подачи митрополитом Феофаном проекта греческой школы и типографии в Москве. В свою очередь, это заключение ведет к созданию широкой и детальной картины сотрудничества ряда деятелей греческой церкви, от иерусалимского патриарха Феофана до рядовых переписчиков и грамматоносцев, действовавших на Балканах в 30—40-х гг. XVII в. и пытавшихся осуществлять свои планы с помощью русского правительства.
У нас нет намерения возражать здесь против общих представлений автора относительно деятельности греков, в частности, в Молдовалахии, в указанное время. Мы не ставим также своей задачей анализ рассуждений В. Г. Ченцовой по всем многочисленным пунктам, которые составили в конце концов ее работу. Нас интересует в данном случае лишь тот способ, каким – с помощью прежде всего палеографии – создается это большое полотно, какими деталями оно заполняется. Разобрав выше самое начало статьи, мы убедились в сомнительности средств, применяемых для изучения темы, в отсутствии корректного истолкования рукописных источников. Обратимся теперь к грамотам № 157 и 159.
В. Г. Ченцова утверждает, что 1) эти два документа писаны одной рукой и что 2) их почерк идентичен почерку писца челобитной Феофана № 237. Судя по тому, что в доказательство почеркового тождества ни в первом, ни во втором случае не приводится никаких аргументов, автор, по-видимому, считает, что здесь нечего и доказывать, все вполне очевидно, достаточно представить почерки иллюстрациями. Гораздо важнее, с ее точки зрения, отметить, что в № 157 и 159 подписи выполнены рукой писца текста грамот, при исполнении инициалов использовано «переливчатое серебро», а также то, что, по крайней мере, два документа, № 157 и 237, писаны на одной и той же бумаге из одной партии.
Между тем, все не так просто. Мы не знаем, как анализирует В. Г. Ченцова такое трудное для почерковедения письмо, каким является литургический минускул «типа Бозеу», что именно для нее имеет решающее значение при отождествлении писцов, владевших такими почерками. С нашей точки зрения, почерки перечисленных выше грамот принадлежат разным писцам, отождествлять их нельзя. Здесь необходимо особенно внимательно относиться как к общему характеру письма, его наклону, так и к использованию отдельных элементов письма, а в этом случае мы не можем не отметить большую каллиграфичность и больший наклон вправо письма № 157 по сравнению с № 159, наличие в № 157 таких форм β (стк. 4 и 5 св.) и ξ с красивым росчерком вправо (стк. 7 св.), которые отсутствуют (не в принципиально похожем начертании, а на уровне исполнения) в № 159 и 237, а также форму прописной К (стк. 15 св.), обычную для № 157 и 159, но отсутствующую в № 237.
Эти три документа объединяет то, что они исполнены писцами, владеющими модной в 30—40-е гг. XVII в. формой литургического минускула (быть может, они прошли через одну и ту же «школу»), а также теми приемами оформления инициалов, которые были усвоены, по-видимому, писцами этой большой группы[27]. Что же касается бумаги, использованной для написания рассматриваемых В. Г. Ченцовой грамот, то наблюдения автора относительно бумаги № 157 и 237 не могут не вызывать удивления: оборотная сторона № 237, полностью заклеенная голубой бумагой еще в конце XVIII в., не позволяет анализировать водяные знаки бумаги этого документа.
Итак, грамоты № 157, 159 и 237 писаны разными писцами, а это лишает В. Г. Ченцову возможности рассуждать о принадлежности челобитной Феофана к «целой серии документов, написанных одним писцом и, возможно, подготовленных в одном и том же кругу греческого духовенства» (с. 81], и делать вывод – вопреки словам самого митрополита о написании документа его «собственной рукой» – о том, что «челобитная была написана не самим палеопатрским митрополитом…скорее всего, она была написана и не в Москве, а привезена им в русскую столицу…» (с. 81).
Работа В. Г. Ченцовой вовсе не ограничивается двумя разобранными нами палеографическими этюдами – они являются лишь незначительной частью того в полном смысле слова потока открытий, который обрушивается на читателя данного исследования. Остановимся еще на некоторых палеографических находках автора.
Изучение деятельности палеопатрасского митрополита Феофана приводит В. Г. Ченцову к верному определению его автографа в грамоте РГАДА. Ф. 52. Оп. 2. № 158, которая представляет собой обращенную к царю Михаилу Федоровичу просьбу иерусалимского патриарха Феофана об оказании помощи Успенскому монастырю Ганохорской митрополии. Анализируя подпись патриарха, автор приходит к заключению (сначала в виде осторожного предположения – с. 83, которое затем используется в качестве неопровержимо установленного факта), что она неподлинна: «подпись святителя, чрезвычайно похожая на подлинную, тем не менее, была написана за него другой рукой» (с. 83).
Каковы же основания для вывода о неподлинности подписи иерусалимского патриарха в № 158? Оказывается, «это заметно по начертанию букв – более мягкому и плавному в подписи на патриаршей грамоте для Успенской обители и более острому – в подлинных подписях Феофана, а также по близко поставленным на подлинных подписях ударениям, которые в патриаршей грамоте об Успенском монастыре значительно удалены от слов, далеко заходя в текст» (с. 83].
Поражает смелость исследователя: не владея элементарными приемами анализа греческого письма поствизантийского периода (мы еще раз покажем это ниже, на примере «открытия» автографов Баласиса), не имея иногда самых простых представлений о характере работы писцов, В. Г. Ченцова позволяет себе отдаваться впечатлениям о плавности или заостренности линий, оценивать удаление тех ли иных элементов подписи и на этом более чем зыбком фундаменте строить свои выводы. Ей и в голову не приходит, изучив дошедшие до нас несомненные автографы Феофана, отдать себе отчет в том, что мы имеем дело не с писцом-профессионалом (почерк которого можно оценивать по более жестким критериям), а с человеком невысокого уровня образования, с трудом (и некоторыми характерными ошибками) умеющим самостоятельно написать письмо или сделать подпись в виде сложного монокондила. Какой стабильности, каких устойчивых навыков можно ждать от такого почерка, где многое зависит от условий работы, обстоятельств, других моментов? Не нужно ли здесь исследователю быть особенно осторожным?
27
Подробно об этом, с указанием предшествующей литературы, см.: Zoum-bouli M.-D. Luc de Buzau et les centres de copie de manuscrits grecs en Moldovala-chie (XVIe – XVIIe siecles). Athenes, 1995; Άσπρα Bapδαβάκη Μ. Οι μικρογραφίες του Ακαθίστου στον κώδικα Garrett 13, Princeton. Άθήναι, 1992.