Тайны Проксимы

– Ты слишком много работаешь. Сделай передышку. Вот прилетела ко мне. Слетайте еще и на BE68. Тут недалеко. Говорят, его недавно существенно модернизировали, увеличили в размерах и установили невероятные аттракционы. Недавно такой потрясающий репортаж оттуда передавали. Глаз оторвать не могла. До чего дошел прогресс.

– Что это еще за ВЕ68? – заинтересовалась Ирина. – Никогда не слышала о таком.

– Спутник Венеры, недавно коллега показывал мне отчет. Институт и там потрудился на славу, – ответила вместо мамы, София.

– Спутник Венеры? Никогда у Венеры не было спутников! – глаза Ирины еще более округлились. Удивление едва не сковало ее уста.

– Ай, как ты отстала от жизни! Пойдем, по дороге тебе все расскажу.

– Приятно было познакомиться, Ирочка, – произнесла Татьяна, – обязательно бы полетела с вами, если бы мне разрешали покидать лечебные купола. До скорых встреч, Ильго!

– Знакомство с вами было для меня невероятной честью, – реабилитировал себя Ильго, откопав в словаре запасы вежливых прощаний трехвековой давности. Прозвучала эта фраза немного фальшиво, но Татьяна Фостер была настолько очарована говорящим тигренком, что из всего прощания ей запомнилась лишь льстившая ей невероятная галантность.

София обняла маму, и с обещаниями звонить ей почаще, девушки покинули покои.

Прозрачные двери, открывающие вход на открытую парковку летательных капсул, беззвучно распахнулись и, посмотрев на небо, София указала рукой на крошечную серую точку, словно приклеенную к небосводу. Удивлению Ирины не было предела, и подруга не стала томить ее ожиданиями.

– Когда начальник нашего венерианского департамента впервые показал мне проект, я и сама обомлела. У Венеры действительно есть так называемый квазиспутник. По сути это обычный астероид под названием 2002ВЕ68, находящийся с Венерой в орбитальном резонансе. Вычисление траектории его движения в прошлом показало, что текущую орбиту он занял более семи тысяч лет назад и еще, как минимум пять веков, будет находиться рядом с Венерой. На момент, когда Институт начал интересоваться «Шестьдесят восьмым», он был непригоден для какого-либо развития. Исследовательские миссии показали, что из него выйдет разве что развлекательная база. На одном из ученых советов директор Лост как раз обмолвился о том, что Институт не должен ограничиваться только наукой, ему не хотелось, чтобы о нас думали как о кабинетных крысах. Наши ребята нарастили его территорию, и сейчас туда возят туристов. Говорят, что через двадцать-тридцать лет он станет самым известным местом развлечений. Представляешь! Побывать на астероиде с искусственной атмосферой, гордо именуемым спутником Венеры!

– Так давай слетаем, – Ира загорелась желанием, но София в тот же момент остудила ее пыл.

– Только после того, как проводим и дождемся возвращения ребят, ведь завтра начало их опасной миссии, а туда нужно лететь на целый день. Возьмем их с собой, будет весело. По возвращению в Институт выпишу нам билеты на ВЕ68.

– Да, конечно, ты права. Так и сделаем, – согласилась Ирина.

Обратная дорога всегда кажется более короткой. Через несколько минут капсула остановилась у ожидавшего их звездолета, и они устроились в креслах пилотов. Ирина проверила бортовые системы и запустила двигатели.

– Уф, слава богу у нас двигатели на управляемой атомной реакции, а то бы летели сейчас до земли на старых твердотопливных несколько месяцев, – сказала Ирина и в тот же миг почувствовала на себе необычный взгляд Софии. Что-то заставило ее обратить особое внимание на слова о боге.

– Почему ты думаешь, что за это мы должны благодарить бога? – послышался ответ Софии, и этот разговор в очередной раз заставил ее задуматься над тем, почему в век полного отрицания теологических доктрин люди по-прежнему произносят эту фразу. Будучи ребенком долгими вечерами она действительно думала о боге. Бесполезно отрицать очевидный факт – взрослея, каждый из нас задается бесчисленными вопросами, главными из которых, со временем, становятся темы о природе и смысле бытия. «Зачем мы появляемся на свет?», «Кто создал весь этот мир, где я живу?», «Что было до того, как он был создан?», «Какова его будущая судьба?». София с самого детства была непримирима в своих суждениях о невозможности существования высшего разума. Да и могло ли быть иначе? Ведь она не только с малых лет воспитывалась в условиях жесткой доктрины научной картины мира, но и всю дальнейшую жизнь посвятила служению идеалам научно-технического прогресса. Признать наличие бога для нее означало бы предать забвению все то, что казалось ей столь незыблемым. И все же, ища ответы на эти сложные вопросы, она в тайне от всех приходила к мысли о том, что все, что она видит вокруг, не могло образоваться и развиваться в полном хаосе, ведь все связанное с преобразованием материи и энергии, так или иначе, подчиняется определенным правилам. Но если так, обязательно должен быть тот, кто установил первоначальные закономерности.

– Знаешь, однажды мне приснился сон, – Ирина намеренно уклонилась от прямого вопроса, заданного Софией, – Мне представилось, что все, что происходит с живыми существами во Вселенной, является всего лишь экспериментом. Одним из тех, которые ставят ученые, чтобы ответить на вечный вопрос «А что будет, если?». Не из-за желания ли постоянно искать ответ на этот вопрос мы достигли такого прогресса? Мне кажется, именно он заставляет нас двигаться вперед и познавать что-то новое.

– Ты права, – согласилась София, – но какое это имеет отношение к богу?

– Так вот в моем сне, не люди, а именно бог, задавался этим вопросом. Даже у высшего разума есть необходимость ставить опыты, даже ему нужно совершенствоваться. Создав все, что мы видим вокруг себя, он дал возможность созданному миру до определенного момента развиваться самостоятельно.

– Какой невероятный полет воображения, Ира – улыбнулась София, испытывая те чувства, которые обычно ощущают взрослые люди, слушая рассказы, рожденные детскими фантазиями. – Твои сны чем-то напоминают мне сны отца. Только в его снах, все более мрачно.

– Расскажи мне! – глаза Иры загорелись желанием услышать что-то близкое к тому, что она ощущала сама, и София, хотя и считала все это не более чем забавными несуразицами, решила скоротать время обратного полета в беседе, которая, как оказалась, была для ее подруги крайне интересной.

– Отец считает, что в снах он видит будущее. Какие-то сны касались Леши и Вити, какие-то его самого, некоторые, как он утверждает, были и обо мне. Леша был первым, кому он рассказал об этом, и с тех пор он загорелся мыслью помогать ему. Посмотри, что получилось в результате. Поговорив с Витей – он и его заразил этой идеей. Они поверили ему, как мальчишки.

– Может он видел сны и про меня?

София внезапно замолчала и, сделав вид, что не расслышала вопроса Иры, попыталась перевести разговор на смежную тему, но подруга переспросила еще раз и София поняла, что уйти от вопроса ей все же не удастся.

– Сны, касающиеся нас с тобой, пожалуй, самые страшные кошмары. Иногда мне кажется, что отец сходит с ума. По его мнению, одна из нас и будет той, кто спасет Вселенную.

Жизнерадостная, в чем-то даже отдающая детской непосредственностью улыбка Ирины медленно сползла с ее лица, и она настороженно посмотрела на Софию. Легкая беседа на глазах превратилась в серьезную дискуссию, которая совсем не казалась отвлеченной и касалась тех материй, о которых уже нельзя было говорить с улыбкой на устах.

– До недавнего времени я не придавала его снам никакого значения. Если бы они…

– Не начали сбываться… – продолжила Ира. – Его роль в этих снах – роль создателя того, что позволит реализовать все эти перемещения, верно?

– Именно. Все это казалось полнейшим бредом, до тех пор, пока он не осуществил первое перемещение. Теперь расстояние – это всего лишь вопрос необходимого количества энергии. Если то, что говорит Алексей про запасы элемента-112 на Арисе правда…

София загадочно посмотрела на Ирину и в привычной манере оставлять за собой последние слова в беседах, дополнила: