Страница 253 из 258
Вздохнув, я села и похлопала её по плечу своим оставшимся передним копытом.
— Ну, по крайней мере, ты в хорошей компании.
Я замолкла, вглядываясь дальше по коридору на пару двойных стеклянных дверей. Над створками была надпись «Гараж». За дверьми, перекрывая их, был опущен какой-то взрывозащитный барьер. Но меня удивило не это. Это была крошечная фиолетовая фигурка, лежащая на боку рядом со второй парой металлических дверей. Медленно, шаг за шагом я приблизилась, пока не подняла своей магией маленькую фигурку молодой Твайлайт Спаркл. Медленно, в шоке я повертела её и пять пони в моём сознании завизжали от удовольствия.
Я взглянула на надпись на подставке. «Будь умником!».
Хмм?
Тут головка Твайлайт Спаркл отвалилась!
Я была так шокирована, что уронила фигурку и та разлетелась у моих копыт на сотни керамических кусочков. Что за хрень?! Как… они… этого не должно было случиться! Крошечная Эпплджек у меня в голове утешала рыдающую Пинки Пай. Я взглянула на металлическую дверь и двинулась вперёд, но то, что я увидела по ту сторону, почти тут же меня остановило.
Кобылы. Тысячи кобыл. Преимущественно министерские, в десятках различных поз. Многие из них были неокрашенными, пудренно-белыми. Другие были в трещинах или сколах. Здесь было и множество фигурок Трикси. Сильвер Спун и Твист. Снипс. Эпплблум, Скуталу и Свити Бэлль. Фигурки покрывали бесчисленные надписи, многие с ошибками или странные. Я взяла одного из Снипсов и прочла слова под ним. «Лучший друг».
Сестра Грейвис сопротивлялась ХМА, проводя инвентаризацию, Блоссомфорф дралась, а надзиратель оставался злобным ублюдком. Неизвестно, за счёт чего держался Снэйлс. Я прошла мимо полок, гончарного круга, и машины, которая, похоже, была сделана, чтобы перемалывать глину обратно в порошок. Вокруг рабочего стола кучами были свалены баночки из под глазури. Кроме этого здесь была электрическая муфельная печь. А затем я расслышала рыдания в соседней комнате.
— Привет? — позвала я, ступая мимо мастерской и приближаясь к дверям, ведущим в большую комнату. — Пожалуйста, не будь психом, — бормотала я, медленно двигаясь вперёд. Атмосфера в этой комнате была тяжёлой. Впервые с того момента, когда я вошла в Хайтауэр, от воздуха по моей шкуре прошёл озноб. Вопль ХМА здесь был более концентрированный. Будто бесчисленные голоса звали в унисон.
Пол комнаты был покрыт странными знаками, наподобие зебринских символов и в то же время странно отличающихся, от чего воздух как-то совершенно менялся. Символы на полу производили необъяснимое впечатление, что их нужно скорее чувствовать, чем видеть. Среди символов в полу были отверстия и я, опустившись на колени и заглянув вниз, заметила в пустотах кусочки красных самоцветов. Стены также были покрыты всевозможными странными метками, диаграммами и схемами. Некоторые были перечёркнуты, а другие пестрели обведёнными пометками и комментариями.
Это и был Проект Вечность. Игры с некромантией.
— Взгляни-ка на это, Блекджек… — позвала Рампейдж, указывая на схему, где был изображён пони с чёрным шаром и закручивающейся над ним тенью. Под пони был написан вопрос: «Если душа бесконечна, можно ли бесконечно делить душу?».
Делить душу? Как только я вгляделась в схему, всё снова заволокло белым.
* * *
— Госпожа Рарити. Я… вы в этом уверены? — спросил Снипс, стоя в центре мастерской в нелепом чёрном плаще и мантии. — В чёрной книге ничего не сказано о разделении души на две. Разорвать или уничтожить… ладно. Проклясть пони, чтобы разрушить его душу и развеять её, да. Но аккуратно рассечь её надвое? Я не думаю, что книга указывает на какой-то смысл просто в двух кусках.
— Вот почему это только эксперимент, дорогуша. И, надеюсь, один из последних. Если это не сработает… ну… я сделала всё, что могла… — Снипс сконфужено взглянул на неё, но затем опустил взгляд от эффектной кобылы, одетой в тёмно-фиолетовое, почти чёрное платье.
Она прошла по мастерской в ритуальную комнату. Мой наблюдатель проследовал из одной комнаты в другую, вслед за ней. Я заметила, что большинство ранее виденных мной заметок были убраны. Другой единорог, высокий и долговязый, облаченный в черную мантию, кивнул Рарити. В середине комнаты стояла серая пони, которую я видела и раньше. Опасливо выглядящая Октавия стояла в центре помещения, обняв контрабас и смычок, как будто бы они были спасительным щитом.
— М-М-Министерская Кобыла, — она запнулась.
— Пожалуйста, зови меня Рарити, — мягко улыбнулась белая единорожка, — Я понимаю, для тебя наступили трудные времена, и я хотела бы, помочь тебе. Но сначала, Октавия, мне нужно чтобы ты помогла мне. Видишь ли, я должна попробовать сотворить заклинание, которое ещё никто никогда не делал. — Она положила копыто на плечи Октавии и обняла её. — Но я хочу, чтобы ты помогала мне по своей воле. Если ты не хочешь, то вольна уйти. Вместе с теми битами, что я тебе предложила.
Серая пони нахмурилась, и посмотрела на белую кобылку.
— Что… что я должна сделать?
— Мы собираемся взять кусочек твоей души, отсечь его и поместить в твой музыкальный инструмент. Если это сработает, твой инструмент сохранится… ну… навсегда. Частичка тебя будет сохранять его вечно.
— Мой инструмент? — Октавия посмотрела сначала на него, затем на Рарити. — Будет ли это больно? — Слушая её, я поняла, что Октавия говорит с легким акцентом, странным, сложно звучащим. Вроде как, похожим на акцент Крампета но меньше выраженным.
Рарити сочувственно покачала головой:
— Возможно. Но это то, что мы должны проверить. Мне нужно убедиться, что заклинание сработает…
— Является ли это военной разработкой, мэм? — спросила Октавия немного нахмурившись. — Собираетесь ли вы использовать это заклинание для производства оружия?
Рарити посмотрела на неё, потом улыбнулась и покачала головой.
— Нет… Нет, это для меня и моих друзей. Я никогда не буду использовать то, что мы узнаем здесь для военных нужд. В самом деле, когда это закончится, я надеюсь запечатать все эти знания навсегда — она посмотрела в глаза Октавии. — Я клянусь, своей жизнью и душой, что я никогда не буду использовать это для войны.
Глаза Октавии опустились к её инструменту, вопросительно глядя на деревянную основу контрабаса, затем она закрыла глаза, всё так же продолжая молчать. Мгновение спустя, её взгляд вновь сосредоточился на Рарити.
— Очень хорошо, мэм. Я согласна.
— Спасибо, — ответила Рарити, и отступила за пределы круга.
Снипс стоял на одной стороне круга. Долговязый пони, предположительно Снейлс, на другой стороне. Снипс поднял черную зебринскую книгу и начал читать нараспев слова, которые не звучали так как будто способны выйти из уст пони. Еще более тревожным, было то, что эти слова были слишком похожи на те напевы, что я слышала в лагере Харбингер за пределами Фленка, хотя, Снипс и делал это более монотонно. Слишком похоже на слабый крик…
Октавия начала отрываться от земли вместе со своим инструментом. Она плотно закрыла глаза, все ее конечности дрожали, когда она отчаянно вцепились в контрабас. Тем не менее, не было видно никакого свечения единорожьей магии. Она поднималась вверх, как будто подъятая самими тенями. Мерцающий вихрь магии, казалось, поднимался из центра круга и обвивался вокруг неё, словно оборачивая её в темный кокон. Тогда я услышала крик. Он звучал так, будто это кричала сама Октавия, но я была в Хуфингтоне слишком долго, чтобы не заметить, что этот крик звучал также и из теней.
Затем по маленькому шару темной энергии собралось на каждом из рогов двух жеребцов-единорогов. Шары взлетели в воздух и синхронно ударили кокон теней, от чего тот взорвался двумя огромными фонтанами призматического света. Шары вынырнули снаружи сполохов света, а затем погрузились обратно. Один вошел в тело кобылки, а другой в деревянный смычок и панели контрабаса. Октавия рухнула вниз, как только вихрь рассеялся и бессильно упала на пол.