Роковая ошибка

– Работа у тебя такая, в отчете врать нельзя, сказано пройти все компьютеры в управлении, значит нужно пройти все… – Александр Вадимович в этот день был не расположен выслушивать долгие нравоучения от мальчишек. Если бы Тимофей не был сыном его хорошего приятеля, он бы и вовсе перешел на свой отточенный годами официальный тон, вежливо попросив его побыстрее закончить работы и покинуть кабинет.

Проходя по коридору, он успел сделать замечания трем бранившимся во весь голос ефрейторам. В организации он слыл строгим, но рассудительным и почти никогда не давал спуску разнузданным новобранцам.

За перерывом на обед в столовой к чете Черновых присоединился их старый знакомый. Федор Кузьмич был человеком не высокого роста, со сверкающей лысиной, приплюснутым носом, который он постоянно тискал, и увесистым животом. Лицо его на работе выражало лишь две эмоции: безмерное высокомерие перед подчиненными и столь же безмерное смирение перед вышестоящими начальниками.

– Великолепную вы сегодня, свинину завезли, Галина Васильевна, – обратился он, слегка причмокивая во время еды по своей давней привычке.

– Спасибо, Федор Кузьмич! Рады стараться. Значит, я на своем месте работаю. Куда же кухня денется без моего контроля за закупками, – мило улыбнулась Галина Васильевна.

– Она у меня еще и каждое новое блюдо пробует перед тем, как его в наше меню добавить, – преисполненный гордостью за свою супругу прибавил Александр Вадимович и, посмотрев за соседний столик и не увидев там подполковника Угрюмина, с удивлением в голосе снова обратился к Федору Кузьмичу. – А где же Святослав Михайлович? Снова прогуливает по семейным обстоятельствам, как в прошлом месяце?

– Говорят, зуб у него разболелся.

– Так разве по зубной боли у нас от работы освобождают? Всегда разрешали только отлучку на пару часов и снова в строй.

– Да говорят у него осложнения!

– С зубом?

– Почти… – откашлявшись в мясистый кулак и улыбнувшись, ответил Федор Кузьмич и продолжил с улыбкой, – он как узнал, что водкой полоскать больной зуб нужно… так вот и переусердствовал… Зуб-то удалили, а от водки до сих пор отойти не может. Дай бог, скоро поправится.

Галина Васильевна тоже улыбнулась забавной истории, однако для себя отметила в его реплике другое. «Как быстро в лексиконе еще недавно состоящих в коммунистической партии стали появляться слова о боге и религиозных догмах». Вскоре, частенько принимавший пищу быстрее остальных, Федор Кузьмич пожелал им приятного аппетита и, встав из-за стола, и лениво, в развалку, как он обычно шагал, когда нужды торопиться не было, проследовал к выходу из столовой.

Галина Васильевна заканчивала рабочий день на час раньше супруга и посему они никогда не возвращались домой вместе.

12

Бледность фонарных огней постепенно сменилась проступающей зарей. Будильник на ее тумбочке разразился пронзительным звоном. В этот день сон у Лены был отменный, и разбудить ее было под силу лишь этому, как она говорила, «самому страшному после атомной бомбы изобретению человека». Она сладостно зевнула и, неторопливо открывая глаза, вдруг осознала, что забыла отключить его на выходные, и «заклятый враг» нещадно пищал, словно призывая невидимые силы во исполнение своей тяжелой, но священной миссии – выталкивания своего хозяина из тепленькой кровати. Привычные для будней половина седьмого были совсем нежеланными для этого солнечного субботнего утра. Она дотянулась до кнопки отключения и продолжила дремать. В ее сознании возникали приятные ее душе и сердцу образы. Она бежала по залитому солнечными лучами полю за руку с маленькой белокурой девочкой. Они веселились, бегали вокруг друг друга и водили хоровод. Вокруг них звучала веселая беззаботная музыка. Никто из них не понимал, откуда она берется, да и, в общем-то, в этот момент это совершенно не интересовало их. Солнечные лучи жадно продирались сквозь густые кроны деревьев, они продолжали бежать, распахнув руки, подражая птицам, и тоненькие колоски, щекоча, касались их ладошек. Вскоре они выбежали на просторную цветочную полянку, вокруг них рассыпалось бесконечное множество ромашек, васильков, колокольчиков и незабудок. Они бежали все дальше, высоко подпрыгивая на каждом шаге. Вскоре их взору предстала и вовсе незабываемая картина: за ухабистой автомобильной колеей начиналось огромное, утопающее в палящих солнечных лучах, подсолнуховое поле, а горизонт превратился в бескрайнее ярко желтое покрывало. Они подходили все ближе и вот уже могли почти дотянуться рукой до их зеленого фартука из миллионов стебельков и листьев…

Внезапно картинка начала расплываться, улетая едва заметной дымкой. Дремота покидала ее, как обычно, на самом интересном месте. Она пыталась ухватиться за эту ускользающую ниточку, словно котенок, пытающийся ухватить ускользающий от него клубок. Но все попытки были безуспешны.

Этот день Лене было суждено провести в печали и тревоге. Дима сообщил ей о командировке в Сомали. Это была его вторая рабочая заграничная поездка. Из разговора она поняла, что он не очень-то и сопротивлялся своему заданию. Директор лично поручил ему сделать этот репортаж, и Дима радовался, что впервые в жизни на него сделали решающую ставку. Лена же, напротив, чересчур сильно переживала за него и всеми силами пыталась отговорить. Но Дима был непоколебим. Билеты на самолет уже были приобретены, номер в гостинице был забронирован. Вылет планировался ночью, и Дима очень просил не провожать его.

Такси остановилось у аэропорта в бархатистом мраке опустившейся ночи, и он, расплатившись с водителем, на удивление быстро преодолел все таможенные преграды и одним из первых устроился в самолете. Ждать вылета оставалось около получаса, и чтобы скоротать время он принялся читать проспект, который перед выездом передал ему Илья.

«Сомалийская Республика – африканское государство, расположенное в восточной части континента, существует на данный момент лишь номинально. Переходное правительство признается международным сообществом в качестве законной сомалийской власти, однако, в настоящее время оно фактически контролирует лишь незначительную территорию в центральной части страны. Считается, что южную часть Сомали контролируют группы формирований, близкие к международной террористической сети «Аль-Каида», северные же районы находятся под контролем непризнанного государства Республика Сомалиленд, объявившем о своей независимости, но пока не получившее признания других стран.

В Сомали продолжает действовать несколько враждующих вооруженных группировок. К ним относятся и кланы сомалийских пиратов, имеющие ярко выраженную самостоятельность по отношению к федеральным властям. Иными словами государство находится в крайне не стабильном состоянии, и сил легитимно избранного правительства не хватает даже для того, чтобы обеспечить безопасность своих граждан, а также туристов, прибывающих из других стран.»

Последняя фраза проспекта очевидно не вдохновила Диму. Ему совсем не хотелось вступать ни в какие вооруженные противостояния и, хотя навыками стрельбы он хорошо владел еще со школы и первых факультативных занятий, он совсем не испытывал желания использовать подобные навыки в реальной жизни.

Он перелистнул страницу. Здесь начиналась ознакомительная часть о местных обычаях и культуре: «Большинство населения Сомали составляют скотоводы-кочевники. Главная ценность для них – верблюды, символизирующие богатство. Сомалиец, имеющий десяток верблюдов (а также по сотне коз и овец) – считается зажиточным. Но «по-настоящему» богатые сомалийцы – имеют от 100 до 1000 верблюдов. Кочевники живут во временных поселениях, возводя разборные жилища типа юрт из верблюжьих шкур – акалы – высотой 1,5-2 и диаметром 3-5 метров. Вокруг этих жилищ сооружают ограду из кактусов и колючей акации, делая, таким образом, загон для скота. Оседлые сомалийцы (земледельцы и рыбаки) строят в своих деревнях хижины цилиндрической формы (мундулло), с соломенной крышей. Размеры этих хижин примерно такие же, как юрты кочевников. В крупных деревнях сомалийцы могут возводить и прямоугольные жилища (ариш), с крышей из пальмовых листьев.»