Страница 2 из 19
«Значит, и нам перепадет малость!» – с оптимизмом озвучил Паша свою надежду. На что экстрасенс с серьезным видом персонально для него уточнил:
«Не мечтай, нам с тобой шиш с маслом, а не деньги! Шефу (это мне) счастье светит, и никому больше!» – осмотрел меня с ног до головы, – «Вот так всегда: как вкалывать – все вместе, а как денежки – так врозь!»
«Не болтай чепуху,» – посоветовал предсказателю, – «премию если и дадут, то всему геологическому цеху. Уж нас всех не обойдут точно!»
«Ты попросил – я свое видение выложил. Один деньги поимеешь!» – и хитренько глянул на Пашу, который опустил голову и прискорбно вздохнул, приняв откровения приятеля за чистую монету. Я конечно улыбнулся, считая бодягу насчет денег ответным приколом Владимира, но для душевного спокойствия впечатлительного Паши пообещал премией с ребятами поделиться во всех случаях. И мы разговор закончили, а через пару минут разбежались по домам.
О предсказании экстрасенса я и забыл, как только открыл калитку в огород возле дома – за ней улыбаясь чуть ли не по человечески, радостно крутил остатком купированного хвоста мой преданный друг и общий любимец семьи.
«Дождался наконец?» – обрадовал Чапу даже такими словами, и он по установленному ритуалу побежал впереди меня к крыльцу, зная что уже на нем обязательно пройдет более тесный обмен любезностями.
Через минуту мы сидели рядышком на одной ступеньке, я трепал лохматика за морду, почесывал за ушами, а он то лизал мне лицо, то прятал мордашку под руку, и радостно повизгивал. Потом вместе посетили душ, окунулись в семейном микробассейне. Дальше до ночи он не отходил от меня ни на шаг.
Прошло не таки много дней, и предсказание экстрасенса сбылось в деталях: я держал в руках сумку, полную купюр различного достоинства в пачках банковской упаковки. Правда, сумка мне не принадленжала, но все равно – как после этого не поверить в потусторонние силы?
Насчет денег я не поверил, но призадумался о другом: визит больших начальников заставлял и геологов предусмотреть все, что бы не дай бог их не огорчить, убедить в успешности проводимых полевых работ. А у меня в группе пока ничего нет, кроме пробы с пол граммами золота. И получалось, что прямо сейчас нужно начать с этой пробой разбираться – сляпать хоть какую геологическую схемку. А что дело не терпит отсрочки и с начальством лучше не шутить, интеллигентно напомнил и главный геолог партии Игорь Георгиевич:
«Не забыл, как с Московским гостем разговаривал, и что он мне приказал?» – это о не так и давнем инциденте, случившемся в городе, на защите перед министерской комиссией планируемых партией объемов геологических работ.
«Такое буду всю жизнь помнить!» – расплылся я в улыбке, потому что инцидент касался меня и показал не характер, а порядок мышления чинуши большого ранга. Не знаю с какого перепуга, но взбрело тому в голову выслушать не начальника партии и главного геолога, а меня, непосредственно руководившего работами на перспективном рудопроявлении. То-есть, попал я под руку, но толково объяснил как и какими объемами будем изучать выявленный объект. И все было хорошо, пока под занавес этот начальник меня не огорошил удивительным предложением:
«Дай слово, что доведешь до месторождения!» – и удостоил взгляда, не оставлявшего сомнения, что я должен тут же поклясться именем матери и месторождение родить, если его нет и я даже не могу этого сделать по причине определенной половой принадлежности.
«Ручаться за месторождение не могу, но до реального объекта, каким окажется, доведу точно!» – а как по другому я мог ответить, не имея для этого никаких данных?
«Все!» – большой начальник повернулся к Игорю Георгиевичу, – «Сегодня чтобы понизил этого парня до простого геолога!» – ткнул пальцем в мою сторону, – «Он не верит в месторождение, значит и не найдет его никогда!»
Я непроизвольно начал расплываться в улыбке – работы мне поубавится! Но увидел, как Павел Петрович, начальник партии, из-за спины чинуши делает знаки, что бы я заткнулся и не вздумал ляпнуть еще что-то непотребное, пока продолжается развиваться тема моей полной профнепригодности.
Конечно, дело пустым трепом и осталось, никто меня в должности не понизил и понижать не собирался. Но с недельку геологи посмеялись, а меня с тех пор при подобных говорильнях Игорь Георгиевич предпочитал держать подальше, потому что в отдельных случаях объективное мнение кое до кого лучше не доводить.
Так вот главный геолог напомнил, что дело не терпит отсрочки, а потому на следующее утро наша троица катила в никому не знакомое место, для совместного маршрута, что бы определить как и что там выделять, как это выделенное называть и как отображать на индивидуальных планшетах. Иначе говоря, в разведку, без которой нормальную работу начинать нельзя.
После долгого бездорожья наконец то добрались. Вылезли из машины, осмотрелись. Ничего приятного, с геологической точки зрения, на первый взгляд не замечалось – ни полосы кустарника или зеленой травы, что говорило бы о существовании очень нужного разлома, ни выходов разноокрашенных пород, обычных в местах со сложным геологическим строением, ни надежных естественных обнажений. Лощинка, до двести метров шириной, между двумя удивительно ровными и протяженными гребнями пород черного цвета, разглядеть за которыми что-либо уже не получалось. Гребни, свободные от растительности, блестели под солнцем, на заросшем же пожухлой травой пространстве между ними не на чем было остановить взгляд.
«Мрачное место,» – хмуро оценил энергоноситель, не удосужившись согнуться и поднять с земли кусочик породы для осмотра, – «даже саксаул не растет, в обед посидеть в тени негде!»
Паша проявил заинтересованность – поковырял молотком под ногами:
«Делювий, до коренных без БКМа и канав не доберешься,» – заметил с удовольствием, будучи большим любителям ковыряться в этих самых канавах и дудках. Причем обычно дольше, чем требовалось для дела.
«Быстрей начнем – быстрей кончим!» – Владимиру уже надоело обозревать окрестности, – «А делать здесь нечего, только время зря потеряем!» – успел и перспективы оценить!
Я молча глянул на пессимиста, с легкой усмешкой: мол, помню его космическую подсказку, что даже рудопроявления не будет, стало быть и напрягаться не стоит. Но не поддержал его словом, дабы впечатлительного Пашу, уже проявившему какую-никакую зантересованность, лишний раз не охлаждать, не отвлекать от дела заведомо отрицательным прогнозом.
«За мной давайте,» – предложил ребятам, и пошагал к ближайшему краю лощины, к блестящим под солнцем единственным в пределах видимости скальным выходам коренных пород.
Для начала взобрались на верх гребня – оглядеться пошире. Вдруг за ним коренных побольше? Тогда можно их разделить на отдельные тела и горизонты, проследить до нашей лощинки и хотя бы примерно наметить, где они могут оказаться в ее пределах – так мы всегда поступаем в подобных случаях, жизнь себе облегчая.
Надежда не оправдалась – за гребнем наблюдалась та же ровнятина, что и в лощинке, с еле заметным уклоном в нашу сторону. И по ней от опасных гостей со всех ног летело стадо сайги голов в десять. Уже хорошо – успел подумать, пока Паша прицеливался из молотка, – золота если и нет, то живность водится.
«Пух!» – выстрелил коллега из рабочего инструмента геолога, и повернулся ко мне, как к носителю пагубной страсти к охоте, – «Видишь, шашлык убегает?»
«Упал один,» – подыграл приятелю, на что другой, законченный, как сейчас говорят – гринписовец –нелюбезно заметил:
« Вы в сайге только шашлык и видете! Бедные животные!» – продемонстрировал свою двойственную натуру, потому что шашлык в любых компаниях вниманием не обделял, и даже участвовал в приготовлении.
А я улыбнулся, получив удовольствие от незапланированной встречи с местными бегунами, и запомнил направление, в котором они предпочли от нас смыться – на случай, если надумаю вернуться сюда с ружьем. Теперь можно приступить к делу:
«Посмотрели – и хватит, пора камни колотить!»