Страница 12 из 25
- Я понял, я все понял, я согласен. По профессии я мастер по ремонту стационарных холодильных установок. И когда познакомился с Анатолием Ивановичем, работал по своей специальности на продовольственном складе неприкосновенного запаса. Крутился, как все, - где-то подрабатывал, что-то подтаскивал, но ничего, жить было можно. Я и думать не думал, что совсем скоро судьба выведет меня на кривую.
Однажды вечером ко мне пришел Анатолий Иванович. Тогда он работал у нас снабженцем по холодильному оборудованию. Пришел он с бутылками и богатыми гостинцами. Мы быстренько накрыли на стол, выпили по рюмке-другой, а потом он попросил мою жену на часик оставить нас одних для делового разговора.
- Жизнь надо делать своими руками, а ты, Серега, рваным презервативом плывешь по течению, - вразумлял он меня. - Очнись, оглядись кругом! Сегодня только дурак под себя не гребет.
- Не умею я, Анатолий Иванович, так, по мелочи пробавляюсь.
- Каждый индивидуум должен делать то, что он умеет, - снисходительно усмехнулся он. - Вот что ты умеешь?
- Ремонтировать холодильники, - вяло ответил я.
- Вот и прекрасно, вот и ремонтируй свои холодильники, но только так, чтобы за это получать приличную мзду. Тебе ведь нужны бабки?
- А кому они сегодня не нужны, жизнь-то вон какая настала, один раз в магазин сходишь - месячная зарплата тю-тю.
- Хорошо, что хоть это ты понимаешь. А теперь слушай, слушай внимательно, но если хоть одно слово, сказанное здесь, дойдет до чужих ушей, то ты потеряешь сначала детей, потом жену, а потом и твои кости в гроб упакуют. Заруби это себе на носу и не подумай, что я хочу тебя запугать. Моя, а теперь и наша задача состоит совершенно в другом. Нам с тобой нужно прилично заработать. А сделаем мы это так: в одну из пятниц, какую именно, пока не знаю, в двенадцатом отсеке выйдет из строя холодильный агрегат, и сделаешь это ты сам, своими собственными руками, но так, чтобы запустить его можно было за пять минут. После чего ты доложишь начальству, что предстоит долгий ремонт, но ты и вся бригада согласны вкалывать в субботу и воскресенье. Для пущей убедительности даже дашь гарантию, что утром в понедельник агрегат начнет работать, как швейцарские часы. Тебе пока понятно все то, что я излагаю?
- Пока понятно, а что дальше?
- А дальше у нас с тобой должно получиться следующее. К вечеру перед самым уходом начальства я подвожу всякие громоздкие детали, якобы необходимые для ремонта холодильника. Ты с радостным воплем кидаешься в мои объятия и со слезами на глазах обещаешь начальству закончить ремонт даже немного раньше, чем планировалось. Вполне удовлетворенные таким положением дела, главный инженер и прочие технологи благодарят меня за службу, обещают тебе подкинуть премию и, жутко растроганные, убираются со склада к чертовой матери, то есть домой. На территории остаются только сторожа и операторы, всего человек десять. За них не волнуйся, это уже моя забота, их я беру на себя. У тебя же начинается третий, главный и заключительный этап.
Перетащив совершенно ненужные запчасти в двенадцатый отсек, вы плотно завинчиваете двери, не забыв снаружи повесить табличку: "Ремонтные работы!" Понял? Ну а дальше вы переносите "железки" в самый конец хранилища и, открыв конечную дверь, попадаете в вентиляционный тамбур. Там вы увидите аккуратно сложенные кирпичи, кафельную плитку, мешки с цементом, песок и воду.
- А зачем они там нужны? - как сейчас помню, удивленно спросил я.
- Эти стройматериалы приготовлены для вас. И вы должны будете за сорок восемь, максимум за шестьдесят часов поднять кирпичную стену толщиной в полтора кирпича, длиною в десять и высотою в пять метров. И не просто поднять, но еще и облицевать ее кафелем со стороны главного зала.
- Да на кой черт она там сдалась? Лишние двери, лишние холодильники...
- Дурак ты, Серега, ей-богу. Неужели ты ничего не понял?
- Абсолютно. Стена, все эти лишние нагромождения.
- В той стене не будет никакой двери. Ты просто отсечешь от основного зала сотню квадратных метров вместе с хранящейся там тушенкой. Усек?
- Да, но ведь это сразу заметят.
- Нет, ты неисправим. Сколько составляет длина отсека?
- Не знаю, наверное, метров сто, а может, больше, кто его знает.
- В том-то и дело, что этого никто не знает, и если мы откусим какие-то десять метров, никто и внимания не обратит.
- Это верно, но как быть с консервными ящиками, они же пронумерованы.
- За это не бойся, не один ты такой умный. На нашу сторону перетащите ящики, помеченные серой краской. Да ты не волнуйся, я буду периодически приходить и проверять работу. Ну, чего замолчал? Или не согласен с моим предложением? - спросил он с явной угрозой.
- Согласен или не согласен, какая теперь разница. Ты же меня заранее предупредил, так что деваться мне некуда. Меня сейчас другое беспокоит: сможем ли мы выложить эту стенку и как ко всему этому отнесется моя бригада? А их четыре человека, ты об этом подумал?
- Подумал, представь себе, - усмехнулся он, - и могу предложить тебе новых людей взамен тех, кому ты не доверяешь. А если что, то потихонечку увольняй всю бригаду, пока есть время. Но чтобы потом я не слышал ни единого шороха. Думай.
- Ну, дед Василий за это дело двумя руками схватится, больно до денег падок, Рустам тоже, а вот на остальных я положиться не могу.
- Вот и увольняй их к чертовой матери, а на их место возьмешь двух каменщиков. Я тебе на неделе их пришлю, а под твоих сомнительных начинай копать прямо завтра.
- И что мы со всего этого будем иметь? - задал я далеко не праздный вопрос. - Что мне сказать деду Василию и Рустаму?
- Не волнуйся, не обижу.
- Все это слова, а мне нужна реальная цифра.
- Каждый месяц, с учетом инфляции, вы будете получать по три своих зарплаты, а кроме того, я вас всех заберу в свою фирму. Потому что после того, как вы сделаете дело, вам всем нужно будет потихоньку уволиться.
- Три оклада, однако, негусто.
- А ты думаешь, что сбывать ворованную тушенку - это легкое и приятное развлечение? Пожалуйста, если хочешь, забери свою долю товаром. Тебе и твоей семье те консервы до конца жизни не сожрать.
- Ладно, по рукам, - нехотя согласился я, и примерно через месяц дело было сделано, стена возведена, и деньги потекли к нам в карманы сначала жиденьким ручейком, а потом и полноводной рекой.
Так продолжалось два года, пока однажды все это резко и неожиданно не закончилось. Уж не знаю как, но до Чернореченского дошли сведения, что за тайником, где проходила загрузка консервов, как и за самим пикапом, который их отвозил, ведется наблюдение. В двенадцать ночи я приехал на птицефабрику, нанял трактор и рабочих, и через два часа от тайника и вентиляционной будки не осталось и следа.
- То есть ты сознательно замуровал в подземелье человека, прекрасно понимая, что он умрет?
- Да откуда же мне было знать, что он там остался? - огорченно удивился Елизаров. - Сам не понимаю, как такое случилось и почему он не пошел домой?!
- Врешь ты, подонок, - не выдержал я и хрястнул его по уху. - Ты же держал его на замке. Он оставил предсмертную записку, в которой все рассказал. У тебя скоро будет возможность в этом убедиться.
- Не будет у него такой возможности, - мрачно возразил полковник. - Мы с ним достаточно ясно договорились. Одно лживое слово, и он идет ко дну. А я всегда стараюсь свое слово держать.
Повалив снабженца на землю, полковник покатил его в воду.
- Остановитесь, - захлебываясь, завопил тот. - Спасите, я клянусь вам с этой минуты говорить только правду. Спасите! Умоляю!
- Костя, вытащи эту мразь, дадим ему еще одну возможность.
- Но только последнюю. - Ухватив Елизарова за ноги, я с трудом выволок его на берег. - Говори, паскуда, как ты убил моего брательника и вообще, как он у тебя оказался.
- Ну вы же знаете, что ваш брат последнее время просто-напросто бомжевал. Когда я вытурил двух человек из бригады, то подумал, что связываться с людьми Чернореченского не стоит. В дальнейшем они могут меня шантажировать или заложить. Тогда я и принялся подыскивать людей для бригады. Одним из них и стал ваш брат. Когда мы закончили работу, я поделился своими мыслями с Анатолием Ивановичем. Дело в том, что Петро сильно пил и мог в любой момент разболтать о нашей афере. Чернореченский со мной согласился, и тогда мы предложили вашему брату компромиссный вариант, и он согласился. Он остался жить в вентиляционном тамбуре и каждый день поднимал наверх определенное количество тушенки. В определенные дни недели по ночам я выпускал его на прогулку, и он перетаскивал заранее приготовленные ящики в тайник. После чего я выдавал ему несколько бутылок водки и щедрый набор пищи. Курить, сами понимаете, мы позволить ему не могли, а бабы его уже мало интересовали. Для души мы ему организовали даже телевизор - смотреть, как богатые плачут, и радоваться.