Ласковый убийца

Кольцов снял ботинки и осмотрелся в поисках каких-нибудь домашних тапок, но их нигде не было. Здесь же, в прихожей, стояли туфли хозяина. В туфлях сморщенными комочками лежали черные шелковые носки. Кольцов перевел взгляд на Макаева: тот был в костюме – дорогом, английском, сшитом на заказ – и босиком. Это поразило Кольцова еще больше, чем покрытые коврами полы.

Макаев поймал его удивленный взгляд, еле заметно улыбнулся и сказал:

– Проходи, дорогой, – указывая рукой на комнату.

Кольцов прошел, с интересом глядя по сторонам. Ковры – везде были ковры. Они лежали на полу, на низких широких диванах, ими были увешаны все стены.

На одной из стен красовались сабли, шашки, кинжалы и ятаганы – все старинные, насколько мог понять Кольцов. Хотя он не очень-то разбирался в таких вещах.

В той комнате, куда пригласил его Макаев, стоял огромный стол, сплошь уставленный блюдами и бутылками. Мало того – на низеньких столиках, выстроившихся вереницей вдоль стены, также было полно всяческих яств и напитков. Кольцов даже подумал, что Макаев ждет еще гостей – как минимум человек сорок.

– Я не спросил у тебя, что ты любишь, поэтому пришлось заказывать все подряд, – увидев его замешательство, объяснил Макаев. – Если здесь чего-то не хватает, ты скажи.

– Нет, спасибо, – отозвался Кольцов. – Все очень хорошо.

– Что ты будешь пить? – спросил Макаев. – Водка, коньяк, виски, вино…

– Пожалуй, виски, – помедлив, ответил Кольцов. – "Джонни Уолкер", блэк лейбл, если есть.

– Конечно, – Макаев налил ему виски в большой хрустальный стакан с широким дном, себе – немного вина. – Давай выпьем за то, чтобы мы лучше понимали друг друга. Это сейчас самое главное.

– Точно, – поддакнул Кольцов, поднимая стакан. Он выпил все – до дна. Макаев же слегка пригубил.

Некоторое время Макаев сидел молча, словно задумавшись, и внимательно смотрел, как Кольцов накладывает себе на тарелку большие, еще дымящиеся куски ароматного нежного мяса в каком-то умопомрачительном соусе.

– Ты знаешь, Сергей, – сказал он наконец, – я давно хочу с тобой поговорить, – он подлил ему еще виски. – Тебе надо определяться. Я ни на чем не настаиваю, я просто хочу, чтобы ты сам сделал свой выбор.

Кольцов отодвинул тарелку:

– Что ты имеешь в виду?

Макаев посмотрел на него почти с отеческой нежностью:

– Да ты поешь, поешь. У нас с тобой разговор двух друзей. Семейный, можно сказать, разговор. Поешь и выпей, – он поднял свой бокал, – давай выпьем за нашу дружбу.

Они чокнулись и снова выпили. Кольцов опять принялся есть.

– Понимаешь, – Макаев почесал чисто выбритый подбородок, – я часто в последнее время думаю: вот есть Серега, мы с ним делаем дело. Хорошо делаем. Но… Кто он такой, этот Серега Кольцов? Какое у него будущее? Что он собирается делать дальше? Ты вроде как человек Иосебашвили. Хорошо. Пусть так. Но что вас связывает на самом деле? Ничего. Как только ты станешь ему не нужен, он тебя выбросит, не задумываясь. В тот же момент. Неужели тебя это устраивает?

Кольцов в ответ пожал плечами:

– А разве у меня есть выбор?

Макаев снова улыбнулся: спокойно и вместе с тем очень хитро.

– Пока не было. Но сегодня я именно это и хочу тебе предложить.

– И что же? – Кольцов не отрывался от еды.

– Я хочу, чтобы ты был с нами, – веско сказал Макаев. – Ты нужен нам, а мы нужны тебе. Я не хочу с тобой хитрить. Нам ни к чему друг друга обманывать: от этого никакого толку не будет. Поэтому давай поговорим открыто. Ты знаешь, что сейчас творится в стране. Нас не любят. Нас не считают за людей, все думают, что мы – звери.

Кольцов не удержался и опять украдкой взглянул на его голые ноги: Макаев медленно двигал ступнями по ковру и шевелил пальцами. Он сделал вид, что не заметил этого взгляда.

– Нам нужны люди, которые помогали бы делать некоторые дела. Я сначала просто присматривался, а теперь вижу, что тебе можно доверять. Я бы хотел, чтобы ты теснее работал с нами. Ты пойми главное, Сергей. Что бы там ни говорили, как бы сильно нас ни прижимали, все равно – за нами будущее. Любое общество нуждается в мафии. Абсолютно любое. Хотя бы потому, что в мире до сих пор продолжают существовать многие виды преступного промысла: например, проституция, наркотики, торговля оружием, и т. д. И в этой области порядок совершенно необходим. Причем, может быть, даже в большей степени, чем, допустим, в легкой промышленности. Но ведь государство не может эффективно бороться со всеми этими вещами – потому что не располагает действенными методами борьбы. Ну и, конечно, вопросы морали играют не последнюю роль – разве может государство брать налог с проституток? И вот тут помогает мафия. Она берет преступность под контроль. Заметь, мафия есть везде – и в самых развитых, и в самых бедных странах. Как правило, самая сильная мафия – это представители национальных меньшинств, потому что именно они обладают самым богатым опытом выживания. Плюс, конечно, некоторые национальные обычаи. Вот мы – мафия. Потому что мы – семья. И если кого-нибудь из нас убивают, то убийца знает, что он все равно умрет. Придет брат, или сын, или племянник, или еще кто-то из родственников, и отомстит. Понимаешь? Мы – семья. А все остальные – "братва". Они не связаны настоящим родством. И поэтому они – слабее. Очень часто они обманывают и убивают друг друга, а мы – никогда. Я хочу, чтобы ты стал членом нашей семьи. С Иосебашвили ты многого не добьешься. А с нами у тебя будет все. То, чем мы сейчас занимаемся – великое дело. По моим подсчетам, годовой оборот в этой стране в скором времени может достичь двенадцати миллиардов долларов. И даже немного больше. Ты понимаешь, что это за сумма? Мы купим здесь все. Все, что только захотим.

Макаев остановился и потянулся за бутылкой с виски, чтобы подлить Кольцову. Тот воспользовался паузой и спросил:

– А что конкретно я должен делать? Чего ты от меня ждешь?

Макаев был готов к этому вопросу:

– Все то же самое, что и сейчас, – ответил он. – Быть лицом. Нашим лицом. Вообще-то я хочу, чтобы для начала ты стал депутатом.

Кольцов растерянно засмеялся:

– Депутатом? А может, сразу президентом? Разве это возможно?

– Возможно все, – без тени улыбки сказал Макаев. – В Думе ты бы очень нам пригодился. К тому же, – он поднял указательный палец, – у тебя появилась бы неприкосновенность. Разве ты этого не хочешь?

Кольцов пожал плечами:

– А что? Было бы неплохо.

– Это можно считать ответом? – настаивал Макаев.

Кольцов еще немного помялся, но скорее для виду:

– Да. В общем-то, я согласен.

– Ну вот и хорошо, – Макаев выглядел обрадованным. – Я в тебе не ошибся. Я был почти уверен в том, что ты примешь правильное решение. Все-таки мы поняли друг друга. Давай за это выпьем! – они снова наполнили бокалы. Громко чокнулись и выпили. Кольцов уже заметно захмелел.

– Скажи, – продолжал Макаев, – а почему Иосебашвили выбрал именно тебя?

– Ну как это почему? Потому что я по образованию – химик, и потому, что я знаю это дело.

– Откуда? – допытывался Макаев.

– Ну, – Кольцов поначалу не хотел говорить, – это старая история. Я когда-то пробовал этим заниматься, но не оказалось хорошей "крыши".

– Зато сейчас, – Макаев улыбнулся, – у тебя самая лучшая "крыша". Можешь ничего не бояться. А уж когда станешь депутатом…

– А как я стану депутатом? – перебил его Кольцов. – Выборы только-только закончились. Следующих почти три года ждать.

– Ничего, – успокоил его Макаев, – это мои заботы. Ты мне лучше расскажи вот что: какие отношения у тебя с бывшим тестем?

– Ты знаешь об этом? – насторожился Кольцов. – Откуда?

– Сергей, – Макаев даже чуть-чуть обиделся, – это не такой уж большой секрет. Ну и потом: я же серьезно тобой интересовался, и теперь знаю о тебе почти все.

– Все? – Кольцов выглядел обескураженным.

– Все, – подтвердил Макаев. – И то, что я знаю, мне нравится. И все-таки расскажи мне немного о своем бывшем тесте.