Страница 3 из 13
Реально существовавшие в истории философии классические системы философских категорий, по нашему мнению, в неявном виде воспроизводили последовательность человеческих действий по освоению объекта «вообще». Начинались эти системы с категории бытия (ведь человек должен убедиться в существовании предмета, прежде чем действовать с ним), продолжались категориями, характеризующими ту или иную определенность предмета (исследование человеком формы, материи и содержания предмета, внутренних связей и т. д.), и заканчивались категориями причины и действия (следствия). В этом нетрудно убедиться, изучая системы категорий Аристотеля, Канта, Гегеля. У Гегеля это особенно ясно видно: абсолютная идея есть, по сути, деятельность субъекта, преобразующая бытие.
Однако система категорий, даже если она составлена как описание последовательности человеческих действий по преобразованию внешнего мира, не может быть универсальной, так как последовательность действий в значительной мере определяется конкретными и разнообразными условиями действования и может меняться в любом направлении. Последовательность категорий в той или иной системе онтологии определяется как конкретно-жизненным материалом, на который ориентируется творец системы, так и целями его исследования. Переход на жестко дедукционистские позиции, а также забвение того бесспорного обстоятельства, что субъект созерцает сущее сквозь призму собственной деятельности с объектом, неизбежно приводят к чрезмерной онтологизации картины мира и фактически снижают ее методологическую эффективность и ценность.
Корни античной философской диалектики уходят в диады, триады, квинты и эннеады мифологических образов, на ее формирование также оказал влияние антиномизм индуизма, даосизма и других древних религий. В диаде соединены два полюса, в триаде – три, в квинте – пять, а в эннеаде взаимно увязаны девять контрадикторных противоположностей. Диалектические парадоксы, возникающие в языках религии и философии, подчиняются общим семантическим схемам.
Предлагаю свой вариант диалектико-семантического алгоритма, т. е. набор правил, позволяющих моделировать философские предметы в виде системы антиномических высказываний (см.: Пивоваров Д. В. Диалектико-семантический алгоритм: общая идея // Изв. Урал. федер. ун-та. Сер. 3: Общественные науки. 2011. № 2 (91). С. 5–10). Речь идет в первую очередь о вербально-логическом синтезе парных категорий онтологии предельной или высокой степени общности. Общий алгоритм состоит из трех (и более) шагов, а технологические цепочки могут иметь формы квинты (четыре категории по сторонам квадрата и одна в центре), эннеады (девятки) или уравнения из эннеад. Изучим эти шаги.
Первый шаг: схема диады. Принимаем объект исследования за нечто целое и пытаемся вычленить внутри него противоположности с характерными для них противоречиями. Ищем основание для его деления на первые две противоположности А и не-А; это основание обычно уже определено исходными целями анализа. Определим противоположности друг через друга вначале негативно: одно есть то, что не есть другое. Но поскольку противоположности выступают сторонами одного и того же объекта, они имеют и общие черты, а потому между ними может быть конкретное тождество. Позитивное определение будет состоять в их отождествлении друг с другом, но, в отличие от формальнологического отождествления, – с учетом их различий. Например: 1) ян не есть инь; 2) дао есть мера тождества ян и инь. В общем виде: А не есть не-А, но существует такая мера М, в которой А есть не-А.
Рис. 1. Схема квинты
Второй шаг : схема квинты (рис. 1). Выбираем другое основание для деления объекта, привлекая для этого близлежащую к первой паре иную пару категорий В и не-В. Проводим с В и не-В те же действия, что и с А и не-А, а потом подыскиваем для обеих пар общую меру их единства и объединяем их в тетраду вокруг центральной категории М (их меры), получая квинту. В каждом конкретном случае эта мера, как правило, выразится какой-нибудь непарной (по отношению к данной четверке) категорией. Всякая мерная категория служит задачам синтеза сближаемых пар, выражает их целое и располагается в геометрическом центре квадрата.
Например: 1) тождество не есть различие; 2) идеал (образец) есть мера тождества всех различающихся элементов одного и того же класса. В квадрате, составленном из четырех категорий (тождества/различия и сущности/явления), центральное понятие идеал будет определено как «существенное явление, представляющее собой тождество различий внутри единого целого» (т. е. совершенное явление, по М. А. Лифшицу). Но если в том же примере в центр поставить какую-нибудь иную мерную категорию, то изменится порядок отождествления и связывания элементов четверки и будут получены другие результаты. Так, поставив в центр категорию противоречия, получаем дефиницию: «Противоречие есть существенное различие явлений в рамках их субстратного тождества» (Гегель).
Третий шаг: схема эннеады. Продолжаем строить «куст» из близлежащих категорий, добавляя к исследуемому объекту все новые и новые предикаты, тем самым восходя от его абстрактной первоначальной дефиниции к содержательной философской теории с привлечением реального материала. Вокруг уже изученного категориального квадрата описываем ромб так, чтобы каждая его вершина была вершиной треугольника, построенного на одной из сторон квадрата. На противоположных вершинах ромба, соединяемых диагоналями, попарно записываем имена категорий из новой четверки: С и не-С, Д и не-Д. У обеих фигур остается один и тот же общий центр – мерная категория, дефиниция которой после третьего шага становится еще более развитой и переходящей в мини-теорию.
Допустим, продолжая наш пример с идеалом, что в вершинах ромба стоят категории внутреннее/внешнее и единичное/общее, и теперь у нас есть девять связанных категорий (эннеада). Тогда, анализируя геометрическую связь восьми полюсов и центра, можно определить идеал как единичное явление, сквозь внешность которого изнутри просвечивает существенное тождество различающихся частей единого целого.
Проиллюстрируем эти шаги на другом примере (рис. 2), когда категориальный ромб не дополняет, а конкретизирует связь противоположностей в квадрате. Предположим, что наша задача – построение категориальной модели человека как целого (или тела), которая обобщила бы антропологию апостола Павла, изложенную в его Посланиях. В углы квадрата поставим категории дух, материя, а также душа и плоть; в углах ромба, описанного вокруг квадрата, разместим категории духовное и материальное, одухотворение и одушевление. Образуем, согласно алгоритму, множество дефиниций: 1) духовность – пребывание души в духе, бездуховность – разрыв связи души с духом; 2) материальность – оплотнение материи-субстанции; 3) одухотворение – наполнение материи духом; 4) одушевление – оживление плоти; 5) воплощение – соединение души с плотью; 6) материализация – детерминация духа материей; 7) оплотнение – опространствование, сгущение материи в плотную материю; 8) развоплощение – возвращение души в дух с потерей плоти
Рис. 2. Схема эннеады
Тогда целостность (тело) человека будет представлена сложным единством духа, души, плоти и неплотной материи. Вершины ромба сопряжены с видами телесности: тело материальное и тело духовное, тело душевное и тело плотское. (Кстати, апостол Павел делил людей на духовных, душевных и плотских в соответствии с доминантой духа или материи в теле.)
Исследованная эннеада может служить «архетипом», мысленные эксперименты с которым (путем его упрощений) помогут понять смыслы трех конкурирующих моделей человека: одномерной (человек состоит либо из материи, либо из духа), двумерной (человек устроен из души и плоти, а дух – только разумная грань души) и трехмерной (в человеке есть три начала: дух, душа и плоть, вместе образующие человеческую целостность). Затем можно строить дополнительные эннеады из таких парных категорий, как свобода/детерминизм, холизм/меризм, субъективное/объективное, проактивное/реактивное, рациональное/иррациональное, изменяемое/неизменное и др.