Страница 51 из 82
— Патрик, возьми его лошадь, Жан, помоги брату. Возвращаемся в лагерь, — сказал хранитель, наконец, взяв себя в руки.
Хранитель и его ученики стояли лагерем в лесу, что находился в двадцати минутах ходьбы от того места, где устроил себе ночлег Николас. По большой круглой поляне были раскиданы мешки с вещами. Рядом на пожухлой осенней траве паслись две невысокие крестьянские лошадки и мохнатый пони с круглым сенным пузом. Из незатушенного кострища тонкой серой струйкой поднимался дым.
Патрик ушел за водой к лесной кринице. Жан сторожил пленника у кострища, а Аллен возился с его лошадью.
— Запали костер, Жан, — повелительно крикнул ему хранитель. — Мне еще надо голубя в штаб отправить.
Мальчик инстинктивно съежился и с ужасом посмотрел на кострище. Потом, обреченно вздохнув, принялся за дело.
Аллен чиркнул что-то на листке бумаги, скатал его и засунул в кожаный футляр, достал клетку с белыми почтовыми птицами, приладил письмо к ноге голубя и, шепнув что-то ему на ухо, выпустил в небо.
Голуби использовались в Мидгарде для доставки почты с незапамятных времен. Николас смутно припоминал, как читал в какой-то книге, что в глубокой древности при храмах строили голубятни, где разводили особую породу крупных белых птиц, которые использовались в церемониальных целях для общения с богами. К их ногам привязывали кусочки бересты с короткими посланиями и отпускали в небо. Через некоторое время голуби возвращались с ответом или без. Со временем чудесных птиц научились использовать для светских переписок. Специально выдрессированные птицы всегда безошибочно находили адресата и только после этого возвращались к хозяевам. С приходом единоверцев голубиная почта, как и рунопись, была упразднена. Теперь письма доставлялись почтальонами-скороходами, но они требовали непомерно высокую плату, а на услуги никогда нельзя было положиться.
Жан безуспешно пытался что-то сделать с костром. Он дул, потешно вскидывал руки, но ничего не происходило. Николас не выдержал и шепнул ему на ухо:
— Возьми у меня в кармане огниво.
Мальчик испуганно обернулся на Аллена, но тот увлеченно что-то делал с лошадью Николаса и совершенно не обращал на них внимания. Тогда Жан решился ответить:
— Мастер Аллен не велел.
— Так ему и знать не обязательно, — подмигнул Охотник. Бросив безнадежный взгляд на сухой хворост, мальчик все-таки решил воспользоваться его предложением. Бросая испуганные взгляды на своего учителя, он высек искру с помощью огнива и тут же спрятал его обратно. Когда Аллен, наконец, оставил свое увлекательно занятие, огонь уже с треском пожирал сухие сосновые ветки.
— А ты молодец! — похвалил ученика хранитель, но мальчик лишь виновато потупился. Аллен повернулся к Николасу и бесцеремонно спросил: — Твое имя?
— Николас, — спокойно ответил Охотник.
— Откуда ты?
— Из Авалора.
— Что ты делал в Эскендерии?
— Я ничего не делал. Я возвращался из Веломовии домой и немного заблудился.
— Так заблудился, что пошел совсем в другую сторону? — Николас недоуменно пожал плечами. — Твой конь сказал, что эламцы выкрали его у офицера Имперской армии, а ты его выкупил, пересек на нем всю Эламскую пустыню, а затем направился в Эскендерию и пробыл там несколько дней. А вчера ты чуть не загнал его до смерти, когда улепетывал от отряда одетых в голубые плащи людей. Я правильно все изложил?
«Вот ведь повезло на звероуста нарваться. И коняка, как назло, разговорчивая попалась. Эх, где-то сейчас мой Харысай? Вот уж у него хватило бы ума держать язык за зубами», — отрешенно подумал про себя Николас.
— Ну чего молчишь?
— А что отвечать, коль ты и сам все знаешь?
Хранитель бешено выпучил глаза и замолчал, изо всех сил пытаясь взять себя в руки.
— Почему эта книга не открывается? — спросил он сквозь стиснутые зубы.
— Я не знаю. У меня открывалась, — Николас снова недоуменно пожал плечами, на этот раз ни чуточку не лукавя.
— Тогда открой ее сам! — Аллен швырнул книгу ему на колени.
— Тебе это не поможет.
— А тебя никто не спрашивает, что мне поможет, а что нет.
Николас легко раскрыл книгу, отлистнул несколько страниц и показал чрезмерно вспыльчивому хранителю.
— Тут ничего не понятно, — грустно заметил Жан, встревая в разговор взрослых.
— Я же говорил… Я нашел ее на пепелище Великой Библиотеки. Мне обложка понравилась, поэтому я ее и подобрал, — Николас решил избрать другую тактику: рассказать все, как на духу. Ну, почти.
— А проклятый меч ты тоже там нашел? — с вызовом спросил Аллен.
— Нет, мне его всучил один монах, демоны его побери. Сказал, что я должен хранить от него людей.
— Опять врешь?
— Абсолютно.
Аллен растопырил пальцы, как будто намереваясь его придушить, а потом раздраженно сплюнул:
— С тобой невозможно разговаривать. Ну, ничего, как только сюда явится офицер из штаба, мало тебе не покажется, уж будь спокоен.
— Да я всегда спокоен.
Хранитель уже был готов на него кинуться, как из кустов показался Патрик с котелком наперевес. Аллен махнул на Николаса рукой и отправился за крупой и вяленым мясом. Патрик прилаживал котелок над костром. Жан заворожено глядел на огонь. Он вытягивал руки вперед, почти касался красных языков пламени, а потом в страхе отдергивал их. Охотник в задумчивости переводил взгляд с Жана на Аллена.
Через полчаса каша была готова. Аллен разложил ее по мискам и передал своим ученикам. Патрик накинулся на еду, забыв обо всем на свете, в то время как его брат съел всего две ложки и задумчиво глядел на Николаса.
— А почему ему ничего не дали? — озадаченно спросил мальчик.
Николас с Алленом смущенно переглянулись, Патрик продолжил есть, не обращая внимания на брата.
— Ну, гм… пленнику не положено, — с трудом выдавил из себя хранитель.
— Но он голодный. Вы ведь сами видели его пустые сумки, — возмутился Жан. — Патрик, ты что забыл, как это быть голодным?
Старший мальчик поперхнулся и удивленно уставился на брата.
— Сам виноват. Нечего было границы нарушать, — ответил за него Аллен и уткнулся в свою миску.
Мальчик решительно протянул свою миску Николасу.
— У меня руки связаны, — напомнил ему Охотник. Мальчик почесал затылок, раздумывая над этой проблемой, а потом поднес ему ко рту ложку с кашей. Николас съел чуть-чуть, чтобы не обидеть ребенка.
— Смотри, а то тебе самому не хватит.
Жан кивнул и сам принялся есть кашу. Тут подошел Патрик и молча протянул им свою тарелку, избегая смотреть Николасу в глаза. Жан радостно улыбнулся брату. Аллен неодобрительно фыркнул, глядя на них, и отвернулся.
— Патрик, ты останешься сторожить нашего пленника, а мы с Жаном пойдем заниматься, — сказал Аллен, когда обед был закончен.
— А может не надо? — со слабой надеждой переспросил младший брат, за что Аллен наградил его таким взглядом, что он как ошпаренный вскочил с места и побежал вслед за учителем.
Патрик собрал миски и принялся их мыть, натирая песком. Потом раздал лошадям запаренный еще с утра овес, достал из кармана ножик, подобрал с земли кусок коры и начал что-то сосредоточенно из нее вырезать.
— Тяжело тебе? — к собственному удивлению, озвучил свои мысли Николас.
— Что? — не понял мальчик.
— Быть «пропущенным» не тяжело?
Мальчик опустился на бревно и понурился.
— Тяжело было, когда наши родители умерли от холеры, и мы бродили от деревни к деревне, летом питаясь ягодами да грибами, а зимой воруя, что плохо лежало. Мы бы наверняка умерли от голода и холода, если бы компания Норн не нашла нас в одном паршивом городишке к северу отсюда и не обнаружила у Жана этот дар. С ним все нянчились, как с сыном какого-нибудь знатного господина. А я как был ничтожеством, так и остался… — тут он замолчал и опустил глаза. — Но когда я вижу, как Жан мучается, мне хочется, чтобы он тоже был «пропущенным». А у тебя есть брат?