Страница 45 из 82
Сисси радостно захлопала в ладоши. Виктор внимательно посмотрел на него, потом сам поднялся на столб.
— Умеешь жонглировать? — деловито осведомился циркач и передал ему пять небольших шаров из жесткой кожи.
— Вик, что ты делаешь? Для вечернего представления ему хватит и одного номера, — встревожено спросила девушка.
Виктор промолчал. Николас подбросил парочку шаров в воздух и ловко их поймал.
— Можно попробовать, — быстро согласился он и снова вернулся на середину каната. Удерживать равновесие без движения оказалось куда сложнее. Николас загнал веревку между большими и указательными пальцами и прислушался к собственному сердцебиению, вспоминая наставления учителя Кадзумы, и подкинул вверх три шара. Понадобилось некоторое время, чтобы он приноровился к ним. Виктор нетерпеливо хмыкнул. Тогда Николас добавил четвертый, а потом и пятый шар.
— Хорошо, артистичности в тебе ноль, естественной грации тоже ноль, но на временную замену сойдет, — раскритиковал его выступление циркач. — Сисси, ты сможешь перешить на него костюм Зайдана?
— Конечно-конечно, — с радостью заверила его девушка.
Николас запихнул шары в карманы и пошел обратно. Вдруг он пошатнулся, как будто оступившись, и замахал руками, пытаясь восстановить равновесие. Сисси внизу побледнела от страха. Виктор вздрогнул. Удовлетворившись их реакцией, Николас выровнялся и спокойно дошел до противоположного столба:
— Теперь достаточно артистично? — ехидным тоном поинтересовался он.
— Дурень! — выругался себе под нос хозяин цирка и ушел прочь.
— Ты не обращай на Вика внимание. Он сам не свой с того дня, как мы сюда приехали, — успокаивающе сказала Сисси, доставая из сундука ярко-красный костюм канатоходца.
— А зачем вы вообще поехали в осажденный город? Кажется, народу здесь совсем не до увеселений. Да и Защитники Паствы не очень-то жалуют бродячих артистов, — полюбопытствовал Николас, натягивая на себя цирковые трико и рубашку.
— Это Вик так решил. Не знаю почему. А теперь ходит весь мрачнее тучи, из своих номеров оставил лишь два жалких карточных фокуса. В Норикии он был совсем другим, — девушка заколола булавками трико, которое оказалось сильно велико в талии и начала отметывать края коротких штанин. — А ты действительно долговязый по сравнению с Зайданом. Придется пришить что-то на рукава и трико, чтобы удлинить их.
— Я пойду осмотрюсь, пока ты занята, — сказал Николас, выходя из их вагончика.
— Хорошо, только не долго. Нам еще парный номер готовить, — напомнила она, продевая нитку в иголку.
Не успел Николас сделать и пары шагов от ее вагончика, как почувствовал выброс силы, слабенький, еле уловимый. Как тусклая вспышка света в непроглядном тумане: загорелась и тут же погасла. Охотнику с трудом удалось определить примерное направление. Он подошел к цветастому цирковому шатру и отдернул штору, закрывающую вход. Внутри никого не было. Николас хотел было уйти, но услышал какой-то шум у противоположной стены шатра. Оказалось, что там располагалось своего рода закулисное помещение, отделенное от зрительного зала едва приметными шторами в тон шатра. Николас осторожно заглянул за них.
Посреди полутемной, освещаемой чадящей лампадой, коморки спиной к Николасу стоял Виктор и копался в каком-то длинном прямоугольной ящике, украшенном серебристыми звездочками. Почувствовав на себе чей-то взгляд, фокусник передернул плечами и обернулся.
— А, это ты, дезертир, — вздохнул он с облегчением и снова отвернулся.
— Ты ждал кого-то другого? — спросил Николас, с интересом разглядывая ящик из-за его плеча.
— Кого бы я ни ждал, тебе об этом знать незачем, — проворчал тот, пытаясь скрыть ящик от любопытных глаз канатоходца.
— Это какой-то реквизит для твоих номеров? А можно взглянуть, как он устроен? — продолжал донимать его Николас.
— Нельзя, — раздраженно ответил он. — Настоящие фокусники никогда не выдают секретов своих выступлений. Так что, проваливай отсюда, пока я не выгнал тебя из цирка.
— Ну и ладно, не очень-то и хотелось, — Николаса действительно не столько волновал реквизит фокусника, как он сам.
Охотник пожал плечами и оставил вспыльчивого хозяина цирка в покое.
Представление началось с закатом. Зрителей было не очень много, в основном ребятня из близлежащих домов, которая не нашла для себя более интересного занятия на вечер. Сисси объяснила, что это из-за того, что количество захватывающих номеров сильно сократилось после того, как погиб Зайдан.
На подогрев публики вышли Гийом с Маризой, загримированные до неузнаваемости. Они дурачились, кривлялись, топали друг на друга ногами, даже устроили шуточную потасовку. Раздались жидкие аплодисменты. За ними на арену вышел малыш Зигги с тремя белыми кобылами. Стоя на спине у Лайги, он проехал вдоль арены, удерживая двух других лошадей рядом с ней, перекинул поводья в одну руку, а другой поприветствовал публику. Потом отпустил их в свободный полет по арене, а сам легко спрыгнул с кобылы на полном ходу на землю, потом так же легко запрыгнул обратно, сделал ногами ножницы и перевернулся в седле задом наперед. Публика захлопала куда более воодушевленно. Зиги снова помахал рукой своим зрителям и свесился кобыле под брюхо. Потом взобрался обратно и осадил животное. Лайга встала на вертикальную свечу и зашагала по арене на задних ногах. Публика возбужденно засвистела. Тогда кобыла опустилась на все четыре ноги и прошлась великолепным высоким пассажем, затем повернулась в центр арены и пробежала по диаметру галопом, меняя ноги на каждый темп, возле выхода остановилась и, сделав величавый пируэт, развернулась к зрителям. Отвесив публике низкий поклон, дрессировщик с лошадьми с гордым видом удалились, уступая место следующему артисту.
Им оказался сам хозяин цирка. Он вышел в центр арены в черном костюме с высоким цилиндром на голове. Быстро показал несколько карточных фокусов, избитый номер с ленточкой из рукава и в довершение ко всему достал из своего цилиндра белого кролика. Никаких следов ящика видно не было, как и таинственных выбросов силы. Реакция на выступление Виктора была такой же сдержанной, как на выступление клоунов.
Следом за ним под радостный визг детей на арену вышел смуглый силач Маньялай. Он поднял с земли несколько тяжеленных чугунных снарядов, покрутил ими на потеху публике, изогнул пару подков в форме трилистников, расколол руками стопку бетонных кирпичей. Дети радостно засвистели. Он помахал им рукой и те, перепрыгивая через ограждения арены, толкая друг друга, выбежали к нему.
— Ты быть вчера, а ты позавчера, а ты в первый раз, — говорил он, выбирая добровольцев для своего последнего номера.
Ими оказались два маленьких мальчика и похожая на сорванца девочка. Силач подхватил их на руки и начал жонглировать ими, как котятами. Дети визжали от восторга, а после стали неистово требовать продолжения так, что Вику пришлось снова выйти на арену и увести оттуда Маньялая.
Наконец, настал черед Николаса. Красный костюм с нашитыми Сисси черными кружевами неожиданно придал ему такой тяжелый зловещий облик, что девушка сама испугалась сделанного ею костюма. Но перешивать времени уже не было.
Николас вышел под купол цирка. Зрители задирали головы вверх, заинтересованно разглядывая новичка. Вдруг по спине Охотника пробежал холодок. Он обернулся и встретился глазами с человеком в голубом плаще. Николас зажмурился и выдохнул, подавляя в себе все следы эмоций. Стараясь не обращать внимания на направленные на него взгляды, он ступил на канат, грациозно, словно огромный рыжий кот по карнизу, прошел из стороны в сторону, вышел на середину и начал жонглировать. Взгляд Голубого Капюшона буравил его спину, как будто хотел сделать в ней дырку. Прилагая все усилия, чтобы сохранить самообладание, Охотник поклонился публике и спустился вниз. Щеки горели огнем. Он даже не слышал, как зрители хлопали в его честь.
— Ты молодец! — поспешила поздравить его Сисси и неожиданно поцеловала в раскрасневшуюся щеку. — Не переживай, ты был великолепен.