Страница 33 из 82
— Я никогда особо плотным не был, а во время путешествий нет возможности много и хорошо питаться, — попытался зачем-то оправдаться Николас.
— Ну, это ничего. Мы здесь тебя живо откормим, — весело ответила ему девушка. — Ложись, не бойся, тебе будет приятно, я обещаю.
Юноша лег на живот и закрыл глаза. Мягкие нежные руки запорхали по его спине, разглаживая напряженные мышцы. По телу расплывалась блаженная нега. Николас перевернулся на спину. От усилий на бледном лице девушки загорелся яркий румянец. Несколько прядок выбились из высокой прически. Он, наконец, решился. Притянул к себе и поцеловал. Жадно, со страстью, которую он прежде никогда не испытывал. Сердце забилось в груди, как бешеная птица. По спине пробежали мурашки. Было хорошо, действительно хорошо в первый раз в жизни.
Острова Алого Восхода. 1568 г. от заселения Мидгарда.
Прошло полтора года с тех пор, как он впервые появился на пороге Храма Ветров. Теперь это место стало ему более родным и близким, чем собственный дом. Жизнь здесь текла медленно и безмятежно, превращая каждый день в праздник.
Настоятель Кадзума с энтузиазмом взялся за его обучение, назначив по три тренировки в день: утренняя — для тела, дневная — для меча, и вечерняя — для духа. С утренней тренировкой проблем никогда не было. Он любил лазать по скалам, в поисках птичьих гнездовий или редких мхов для зелий Эглаборга, нырять в океане за жемчужницами для храмовых поделок или просто танцевать вместе на церемониях вместе с Юки. Дневная тренировка была посвящена искусству фехтования. Николас не знал, кому она доставляет большее удовольствие: ему или настоятелю Кадзуме, у которого впервые появился достойный противник, который при удачном стечении обстоятельств мог одержать над ним победу. А вот с третьей все оказалось намного сложнее. Его дух, как говаривал настоятель, никак не хотел быть укрощенным. То ему не давали покоя воспоминания о погибшей семье, то чутье на демонов начинало бунтовать, крича во все горло о невидимой опасности, то отношения с Юки не позволяли сосредоточиться. Поэтому в последнее время вечерняя тренировка стала еще и утренней, и дневной. Рубцы от печати сходили с руки очень медленно. Зато Николас научился передвигать хрупкий фарфор, не оставляя на нем трещин.
В перерывах между тренировками, Николас помогал настоятелю в храмовой кузнице, где они переплавляли пожертвованный хлам в оружие и украшения, которые Йоси продавал или выменивал в деревушке у подножья Кадзеямы. Но основной доход храму приносила плата за очищение окрестных земель от демонов-йокаев. Примерно раз в неделю из деревень приходили слезные просьбы о том, чтобы храм избавил их от грабежей Оньи или гнева мононоке. Настоятель часто отправлял Николаса и Йоси разобраться с разбушевавшимися демонами. Однако оборотень в последнее время стал совсем угрюмым и отказался ходить на охоту с Николасом, несмотря на недовольство настоятеля.
Первые лучи восходящего солнца перекрасили маленькую комнату в таинственные багровые тона. Николас поднял руку вверх, глядя как свет сочиться сквозь раздвинутые пальцы.
— Что ты делаешь? — спросила Юки, поднимая голову с его груди.
— Ничего, — тихо ответил он, целуя ее в макушку. — Мне уже пора на утреннюю тренировку.
— Утренняя тренировка, дневная тренировка, вечерняя тренировка, работа в храмовой кузнице. Настоятель Кадзума совсем решил тебя со свету сжить, — капризно сказала Юки. — На нас с Йоси он никогда не тратил больше нескольких часов в день.
— Смотри, не накаркай, а то он скоро мне и ночную тренировку придумает, — шутливым тоном заметил Николас, натягивая на себя шаровары. — Встретимся за завтраком. Люблю тебя. Не скучай.
Как только он вышел, Юки поднялась и подошла к зеркалу. Его поверхность заколебалась. Внутри появилась призрачная фигура, с каждой минутой приобретая все более четкие очертания, пока вместо своего отражения девушка не увидела седую морщинистую старуху с выцветшими от времени глазами.
— Ну что, счастлива, дочка? — спросила она скрипучим голосом. — Заморочила голову глупому мальчишке? А все-таки мы с тобой не так сильно отличаемся.
— Прекрати, мама. Я не ты. Я бы никогда не стала заманивать к себе мужчин с помощью приворота, — глаза Юки презрительно сощурились. — Он меня любит и без этого.
— Ну, конечно, он тебя любит… Как кошка мышку. Так, забавляется до поры до времени. Но стоит ему снова заслышать зов дорог, он тут же тебя бросит, — издевалась старуха.
— Ты лжешь. Ты всегда лжешь. Он никогда меня не бросит, — сорвалась на крик девушка.
— Я не лгу. В его сердце живет другая. Та, из прошлой жизни. Она никогда его не отпустит. Не веришь, загляни в его альбом, — старуха кивнула на сваленные в углу вещи Николаса.
Юки поджала губы и подняла с пола альбом. Она нашла то, о чем говорила старуха на третьей странице. Девушка, совсем еще ребенок, но выписанная с такой любовью и нежностью, что в душе Юки невольно начала подниматься жгучая ревность. Она перелистала альбом. Рисунок повторялся, как наваждение, через каждые пять страниц.
— Юки, что ты делаешь? — девушка чуть не подпрыгнула от неожиданности.
— Николас, я просто… просто, — судорожно пыталась придумать ответ Юки.
— Просто рылась в моих вещах, — подсказал ей Охотник. — Что ты там такое увидела, что на тебе лица нет?
— Кто это? — мрачно спросила она, показывая рисунок.
— Просто девочка, — недоуменно пожал плечами Николас. — Ничего особенного.
— Ничего особенного? Тут пять или шесть ее портретов. И сделаны они на порядок лучше, чем все остальные, — Юки с укором посмотрела на него.
— В самом деле? — Николас взял альбом и перелистал его. Он не мог этого объяснить. Просто рисовал то, что получалось. А получалось неизменно одно и то же. — Это ничего не значит. Просто у нее такое лицо. Его легко рисовать… Ладно, если это так сильно тебя расстраивает, я не буду больше этого делать.
Глядя в ее грустные глаза, он добавил:
— А хочешь, я тебя нарисую.
Юки кивнула. Взгляд Николаса упал на ее руку. На указательном пальце был сломан ноготь, и шла кровь.
— Откуда это? — встревожено спросил он. — Этого не было, когда я уходил.
— О, не знаю, я даже не заметила, как это произошло, — удивилась девушка, разглядывая рану. — Не беспокойся, это пустяки.
— Ладно, — сказал он, доставая кисточки из сумки. — Юки, может, мы уберем отсюда это зеркало?
— Нет, мы уже сто раз это обсуждали. Мое зеркало останется здесь, — настояла на своем девушка.
Николас быстро поцеловал ее на прощание, мысленно давая себе зарок, что при случае он обязательно разобьет это проклятое зеркало.
— Настоятель Кадзума… — начал было Николас, но монах оборвал его на полуслове.
— Вначале занятия, разговоры потом, — назидательным тоном сказал он.
— Да-да, знак вечности, уже черчу, — угрюмо ответил юноша.
Кисточка сама окунулась в краску и заскользила по бумаге.
— Эй, разве это знак вечности? Это какая-то кривая загогулина. Николас, соберись! — досадливо покачал головой настоятель, но видя, что его ученик не в состоянии ничего делать, смягчился: — Ну что у тебя стряслось?
— Это Юки. Она странно себя ведет, — настоятель недоуменно уставился на него. — Она же медиум…
— Ты боишься, что она сходит с ума? — настоятель удивленно вскинул брови настоятель.
— Сегодня она взбеленилась из-за моих рисунков, а потом сломала ноготь и не заметила, как это произошло, — поведал ему о своих заботах Николас.
— А кто был на тех рисунках? — подозрительно поинтересовался настоятель. — Девушка?
— Не девушка, а девочка. В любом случае, это не повод для ревности.
— Николас, ты совсем не знаешь женщин. У них поводом для ревности может послужить все, что угодно, — попытался успокоить его настоятель. — Юки умная и сильная девушка. Не надо ее недооценивать. Все будет в порядке.