Страница 88 из 122
Реакция на мои слова могла быть самой разнообразной: Дел могла меня ударить — от души, могла меня обругать — я научил ее многим полезным выражениям, могла даже просто подняться и уйти — верный способ прервать нежелательный разговор. Вообще Дел умела с честью выходить из сложных ситуаций.
Но она лежала тихо и спокойно.
Она только тяжело вздохнула.
— Калле для меня никогда не была Калле, — сказала Дел после долгого молчания. — Она была поводом, извинением, она оправдывала боль, помогала ненавидеть.
— И это помогло тебе отказаться от нее.
— Да. Чтобы выполнить свои клятвы.
— Которые ты дала до того, как узнала, что ждешь ребенка.
Дел нахмурилась.
— Да. Я поклялась сразу после того, как убили моих близких, обгорел Джамайл… после того, как Аджани изнасиловал меня. Да разве имеет значение когда? Клятвы произнесены. Справедливость должна быть восстановлена. Честь достойна борьбы за нее.
Как и Дел, я рассматривал небо.
— Ты отказалась от своего ребенка. Почему я должен принимать моего?
После долгого напряженного молчания Дел отвернулась.
— Мне нечего тебе ответить.
— А ответа и нет, — сказал я и подвинувшись к Дел, обнял ее.
Я приготовился выслушать все, что скажет Дел о мече, когда обнаружит его, но ее слова меня озадачили.
— Меч сломан, Тигр.
Я отвернулся от одеял, разложенных на полу в надежде что солнце высушит их. Только солнца не было. Небо по-прежнему покрывали облака.
— Что?
— Меч сломан, — повторила Дел.
— Быть не может, — я перешагнул через одеяла и застыл около новых ножен. Они лежали там, где я их оставил: на шкуре рядом с Самиэлем.
Дел держала в руках половину клинка.
— Плохая сталь, — предположила она.
Я покачал головой.
— Сталь хорошая, я в этом уверен. Я тщательно проверял.
Дел пожала плечами. Южный клинок, будучи простым, немагическим оружием, ее не интересовал.
— Простая сталь может не выдержать сильный удар. Против кого ты танцевал? Против Алрика?
— Дел, я не танцевал. Я не входил в круг. Я купил этот меч вечером и даже не успел с ним размяться.
— Значит плохая ковка.
— Я бы никогда не купил плохой меч и ты это не знаешь, — я даже не скрывал, что нервничаю. До сих пор беспокойство мне внушали только Северные яватмы, но этому мечу я доверял свою жизнь — или собрался доверить. Я внимательнее осмотрел клинок. — Рукоять и эта половина вполне нормальные… Давай посмотрим остальное.
Я поднял ножны, перевернул их наконечником вверх и вытряхнул остатки клинка. Сталь упала на половину с рукоятью, издав печальный, неприятный звон.
Дел жадно глотнула воздух.
— Черный, — безучастно отметил я.
— Как твоя яватма.
Мы встретились взглядами всего на секунду, а потом я уже хватал перевязь, хватал ножны, сжимал рукоять и вытаскивал яватму.
Самиэль был целым. Самиэль не изменился. Сталь сияла ярко и чисто — только чернота поднялась почти на треть клинка.
— Увеличилась, — сказал я. — Он опять почернел.
Дел угрюмо молчала.
Я посмотрел на сломанный клинок и догадался:
— Чоса переделал его.
Дел опустилась рядом со мной на колени, пристально вглядываясь в яватму.
— Но он пойман в твой меч.
— Он переделывает вещи, — напомнил я. — Ты не понимаешь? Новый меч был для него угрозой. Он хочет, чтобы я оставался с ним. Он боится, что меня убьют.
Дел старалась говорить спокойно, но я чувствовал, что она волнуется.
— Тигр, я думаю, у тебя…
— Песчаная болезнь? Нет, — в этом я почему-то был уверен, только не спрашивайте почему. Я просто знал это, где-то в такой глубине души, до которой никто не мог докопаться. — Я начинаю понимать. Кажется скоро я хорошо буду знать его.
— Тигр…
Она осеклась под моим взглядом.
— Ты сама говорила, что он познакомится со мной. Почему бы мне не познакомиться с ним?
— Хочешь потанцевать? — загремел голос неожиданно вошедшего в комнату Алрика. — У кругов делают ставки… можно неплохо заработать.
Мы с Дел посмотрели на Северянина, потом одновременно взглянули на меч.
Думая о Чоса Деи.
— Когда? — громко спросил я каждого, кто мог знать. — Когда должен появиться этот джихади?
Дел и Алрик не сразу поверили в вопрос. Они обменялись взглядами и посмотрели на меня, пожав плечами.
— Я знаю не больше чем ты, — напомнила Дел.
Я покосился на Алрика, застывшего в проходе между нашими комнатами.
— Ты здесь дольше.
— Скоро приедет Оракул, — ответил он. — Думаю, он должен прибыть первым. Поскольку это он предсказывает приход джихади, он наверняка захочет повторить предсказание в Искандаре, чтобы его слышали не только племена.
Что-то в его словах заставило меня насторожиться.
— Племена, — ухватился я за слово. — Ты говоришь, что все предсказания этого Оракула только для племен?
Алрик пожал плечами.
— Думаю, его предсказания касаются каждого, ведь он говорит о судьбе всего Юга. Но появляется он только среди племен, — Северянин помолчал и добавил: — Или это они идут за ним.
Я вспомнил как совсем недавно в присутствии Дел обсуждал с Аббу Бенсиром племена, танзиров, джихади.
— Я не знаю, что здесь правда, а что просто старания честолюбца прославиться, — медленно сказал я. — Хотя если бы он только стремился к власти, он пошел бы к танзирам. Он правят Югом… или по крайней мере большей его частью.
— Но у них нет совести, — заметил Алрик. — Танзиров все время подкупают и продают. Власть в домейне может смениться за одну ночь.
— А на Юге есть еще люди с совестью, — ровно сказал я. — Их единственная забота — не умереть, жить по-своему. Они ничем не обязаны танзирам, им нет дела до мирных переговоров и войн. Они просто живут, получая силу из родной земли.
— Племена, — согласился Северянин.
— Я давно должен был все понять, — кивнул я. — Я же вырос в таком племени.
Дел покачала головой.
— А я уже ничего не понимаю.
Я нахмурился, думая, как лучше объяснить Северянам, что происходит на Юге.
— Племена — это маленькие кусочки Юга. Разные расы, разные обычаи, разные верования. Поэтому никто и не может править Пенджей… Племена разобщены, их трудно контролировать. Так что танзиры довольствуются кусочками земли, которую могут держать под контролем, и слабыми людьми… А племена предоставлены сами себе.