Страница 4 из 122
Я задумался. Беспокоился гнедой не из-за животных, которых я окрестил гончими. Их приближение выдавал особый запах, я не чувствовал его с тех пор, как покинул Стаал-Уста. Значит было что-то другое, и оно находилось совсем близко, вот только что это, понять я не мог. Я не Говорящий с лошадьми, но о лошадиных привычках кое-что знаю и легко отличу, присутствие человека или животного нервирует лошадь. Может волки? Один когда-то пытался пообедать гнедым, но тогда реакция была другой.
— Ну давай, — попросил я, сжимая бока жеребца.
Он дернулся, фыркнул, шарахнулся и наконец-то сорвался с места. Я настойчиво повернул его на восток. Он легко пронесся по открытому пространству и кинулся в редкие деревья, расплескивая лужи и мокрый снег. Он дышал как кузнечные мехи, широко раздувая ноздри.
Гнедой подчинился, но удовольствия я от этого не испытывал. Жеребец мчался скачками, ни с того, ни с сего шарахаясь от веток и теней. Обычно он веселый и энергичный парень, готовый скакать вперед вечно без всяких комментариев, но когда что-то впивается в его задницу, больно становится моей, и его поведение начинает напоминать необъявленную войну.
Самое лучшее в таком случае — долго гнать его, чтобы он успокоился. Я предпочитал именно этот вариант, поскольку он был наиболее безболезненным для жеребца, который за восемь лет успел доказать, что был гораздо надежнее многих людей. Но теперь от его прыжков все сильнее болела рана и это несколько портило мне настроение. Я сильный, но не жестокий, и знаю, какие нежные у жеребца губы, но иногда он сам вынуждал меня на жестокие поступки. И я не выдержал.
Я сел поглубже в седло, передернул повод и от души врезал жеребцу пятками по бокам. Он удивленно подскочил, фыркнул и, изогнув шею, уставился на меня изумленным глазом.
— Все нормально, — ласково уверил его я. — Ты что, забыл, кто из нас начальник?
И тут же вспомнил давно услышанные слова. Кто-то говорил обо мне и жеребце. Говорящий с лошадьми. Северянин. Гаррод. Он сказал, что мы с жеребцом постоянно доказываем друг другу свое превосходство.
Да, так оно и было. Ненавижу предсказуемую жизнь.
Жеребец шумно хлестнул хвостом, мотнул головой так, что зазвенели медные украшения уздечки, а потом перешел со своего любимого аллюра на негнущихся ногах с высоким подкидыванием крупа на определенно более удобный галоп.
Напряжение спало, боль уменьшилась. Я позволил себе вздохнуть.
— Тебе же самому легче, так?
Жеребец решил не отвечать.
На восток и немного к северу. К Ясаа-Ден, поселку, который баюкали высоко в горах белые склоны неподалеку от пограничных земель. Именно из Ясаа-Ден приходило в Стаал-Уста большинство сообщений о смертях, причиной которых были звери. Вока обязан был послать на помощь Северянам танцоров мечей.
За это дело хотели взяться многие, но я, с моим недавно полученным высоким Северным титулом, воспользовался преимуществом ранга и предложил свою помощь. И эту задачу возложили на меня — Южанина, танцора меча, ставшего кайдином и заслужившего этот ранг в формальном поединке.
Я шел за гончими по следам, хотя в морозные дни находить их было трудно. Отпечатки на мокрой земле были четкими, но снег засыпал их, а подтаявшая грязь размывала. Я ехал, наклонив голову в сторону и разыскивая следы, хотя давно уже понял, что звери шли точно на северо-восток, позабыв обо всем, к чему стремились раньше.
Они шли к Ясаа-Ден так же упорно, как раньше преследовали Дел.
Мы спустились с Высокогорий и теперь пробирались опушкой редкого леса. Заснеженные вершины остались позади. Высокогорья, предгорья — все эти слова были непривычны мне, рожденному в пустыне, пока Дел не привезла меня на Север. Всего два месяца назад, хотя мне эти месяцы показались очень долгими. Они тянулись годы, а может и десятилетия. Столько всего случилось за это время.
Я рассматривал потемневшую за зиму траву под копытами жеребца и думал, что зелень появится не скоро. Весна на Север шла осторожно, словно пробуя каждый шаг. Она еще могла лишить землю своей благосклонности и, застенчиво повернувшись спиной, оставить меня на растерзание холоду. Такое уже было около недели назад, когда ветер засыпал мир белой крупой, и я снова затосковал по Югу.
Листьев на деревьях не было, только кое-где я заметил набухшие почки. А вот небо над паутиной черных веток стало ярче, голубее чем обычно, обещая теплую погоду. И даже острые ледяные вершины тянулись к этой голубизне. Обломки треснувших скал валялись на земле огромными пирамидами, время крошило их и разбрасывало камешки. Но и среди них мне удавалось найти следы гончих. Жеребца было слышно издалека. Он грохал железными подковами о камни, и те с хрустом рассыпались.
На Юге весна другая. Она конечно теплее и приходит быстрее, но она слишком коротка. Через несколько недель начинается жара и Пенджа загорается под яростным взглядом солнца. Силы его лучей хватало, чтобы до черноты выжечь кожу человека. Моя запеклась до цвета меди.
Я вытянул руку и посмотрел на нее. Правая рука ладонью вниз. Ладонь широкая, с длинными, сильными пальцами, неровная от выступающих сухожилий. Суставы увеличены, два почти полностью покрывают шрамы. Ноготь большого пальца неправильной формы — я несколько раз попал по нему молотком в шахте, где добывал золото для танзира. Кое-где еще остались въевшиеся в кожу кусочки руды. За месяцы, проведенные на Севере, почти весь мой загар сошел, но несмотря на это я был гораздо темнее, чем большинство рожденных на Севере мужчин и женщин. Выжженная солнцем кожа, бронзово-каштановые волосы, зеленые глаза вместо привычных Северу голубых. Чужой для Севера, как Дел чужая для меня.
Делила. Чужая для всех нас.
Когда дело доходит до женщин, мужчины всегда оказываются дураками. Не имеет значения, насколько вы умны или насколько проницательны, или сколько у вас жизненного опыта. Умение найти способ запудрить вам мозги дается женщине от рождения. И дайте ей только шанс — она это сделает.
Я знал мужчин, которые спали только со шлюхами, не желая связывать себя никакими обязательствами и утверждая, что это лучший способ избежать затруднений. Я знал мужчин, которые женились только потому что не хотели спать со шлюхами. И встречал таких, которые делали и то, и другое: спали и со шлюхами, и с женами (со своими и с чужими).