Создатель меча

Она вздохнула.

— Он же все объяснил, Тигр. Пока мы ехали.

Мне не нравится, когда меня заставляют чувствовать себя виноватым.

— Я уже говорил тебе, что плохо его понимаю. Кроме того, кому-то из нас нужно было следить не появятся ли гончие.

Дел ответила не сразу. Она долго смотрела вверх, на пасть, которая по-прежнему изрыгала клубы дыма.

— Гончие не всегда были здесь, — наконец сказала она. — Халвар говорит, что первая появилась месяцев шесть или семь назад. Очевидно она убила одного из жителей деревни, но точно это неизвестно, потому что тело так и не нашли. Постепенно зверей становилось все больше и больше… и все больше людей пропадало. А тропинка здесь проложена потому что живущий в деревне святой предложил умилостивить дракона дарами, и люди начали приходить сюда, чтобы принести подношения. Но дракон так и не смилостивился, люди по-прежнему исчезали. Тогда Глава послал в Стаал-Уста человека с просьбой о помощи, — она помолчала. — И спасать их приехал ты.

Я собирался достойно ответить на ее излишне вежливый тон, который временами доводил меня до бешенства, но Халвар показал на гору и сказал Дел что-то неразборчивое. Мне показалось, что он о чем-то предупредил ее. Как бы там ни было, Дел его слова не понравились. Она ответила Халвару резко, и он покраснел, но, постучав по рукояти своего бесполезного бронзового меча, упрямо повторил свои слова. На этот раз я кое-что уловил. Слово «яватма».

— О чем он? — уже привычно спросил я.

Дел посмотрела на Халвара.

— Он посоветовал нам не вынимать мечи из ножен. Святой объявил, что магия опасна для Ясаа-Ден, потому что дракон питается ею.

— Что? — во мне проснулись подозрения. — А откуда он это узнал?

— Он установил магическую охрану, когда впервые появились гончие, — объяснила Дел, — по крайней мере так говорит Халвар. И охрана вместо того, чтобы защитить деревню, привлекла гончих. И они ее украли.

— Украли кого? Охрану? У него песчаная болезнь? Зачем это гончим?

Дел не улыбнулась.

— А зачем им свисток?

И мой меч? Моя недавно ожившая яватма? Гончие не проявляли к ней ни малейшего интереса, пока я не напоил ее кровью. Их привлекла Бореал, от которой так и воняло кровью и силой.

Я посмотрел на Халвара с большим уважением.

— Скажи, что мы учтем его предупреждение.

Дел уставилась на меня.

— Но Тигр…

— И попроси его присылать кого-нибудь каждый день поить и кормить лошадей. Мы оставим их здесь и дальше пойдем пешком. Я бы отправил их вниз вместе с Халваром, но мне как-то не по себе становится при мысли, что мы останемся совсем без лошадей. Здесь по крайней мере они будут в пределах досягаемости, мало ли что случится, — я снова посмотрел на пасть, дымившуюся в часе ходьбы от нас. — Отчасти в пределах досягаемости.

— Каждый день? — повторила Дел. — И сколько дней ты намерен лазить по горам?

— Два, — спокойно объявил я. — Если к тому времени я не справлюсь с горой, я не стою тех денег, которые они мне заплатят.

— А платить тебе никто не собирается.

Я нахмурился.

— Что?

— Платить тебе никто не собирается.

Я нахмурился сильнее.

— Что значит не собирается? Я так зарабатываю себе на жизнь, баска, еще не забыла?

— Но помощь страждущим — обязанность для человека твоего ранга, кайдина, — выражение лица Дел было самым любезным, но я узнал этот блеск в глазах. — Эти люди не нанимали Песчаного Тигра, и Стаал-Уста не нанимала его. Недавно получивший ранг кайдина внял мольбе деревушки о помощи и поклялся помочь, — она приподняла брови. — Разве тебе не так объяснили?

— Аиды, Дел, ты знаешь, я танцор меча. Я ничего не делаю бесплатно, — я помолчал. — По крайней мере ничего опасного.

— Тогда можешь объяснить это Халвару, Главе деревни, у которой возможно совсем нет денег. Хотя нет, наверное найдется пара медных монет. Но эта деревня одолевает все беды, потому что люди здесь живут землей, скотом, расплачиваются шерстью, молоком и свининой. Вот только такую жизнь ты презираешь, правильно? Если в деле нет золота, серебра или меди оно, по-твоему, не стоит усилий.

Она говорила с такой яростью и таким презрением, что я, растерявшись, остановил жеребца. Это была не та Делила, которую я знал… вернее думал, что знал. Это была прежняя Делила, которая использовала слова как острый клинок пока мы пересекали Пенджу, направляясь в Джулу.

Была ли это та Дел, возвращения которой я хотел, чтобы восстановить старые отношения?

Или у меня началась песчаная болезнь?

Дел придержала чалого, который все еще не потерял надежды подружиться с жеребцом.

— Так что, мы поворачиваем? Ты объяснишь Халвару, что вы просто не поняли друг друга и этим заставишь жителей деревни отдать те несколько монет, что случайно у них оказались? Ты потребуешь с деревни плату, Тигр, ради своей алчности?

Дракон фыркнул дымом. Одна из тварей тявкнула.

— Неплохая речь, — наконец отметил я. — Ты умеешь манипулировать людьми. Вот только жаль, что тебе даже в голову не пришло, что я не собирался требовать с них деньги. Ты слишком легко объявляешь меня низким, бессовестным наемником, не имеющим и представления о честности и стремящимся только к наживе, — я улыбнулся ей с наигранным лицемерием. — Не радуйся и не думай, что это ты уговорила меня… я сделаю то, что считаю нужным. Твое мнение меня не интересует. А ты можешь попробовать догадаться, что именно я собираюсь сделать. И кстати, тебе я бы посоветовал вспомнить твой же совет: не бери на себя больше, чем можешь вынести. Рано или поздно нарвешься на неприятности.

Я слез с жеребца, свел его с тропинки, привязал к молодому дереву и объяснил, что вернусь через два дня, а может и раньше.

Гнедой ткнулся в меня носом, а потом ударил мордой по ребрам. Получилось довольно болезненно и я перестал испытывать сожаление, что гнедого придется оставить. Кроме того, такое обращение требовало должного наказания. Я ударил жеребца в нос и пообещал ему, что сегодня он не получит своей обычной порции зерна.

Конечно Халвара я об этом не предупредил, а значит кто-то жеребца все равно накормит, но гнедой-то об этом не знал. Пусть теперь помучается от таких мыслей до вечера.